Освобождение кенигсберга. Взятие кенигсберга

Еще одна подробность штурма А цейсовский бинокль цел у меня. И сегодня я посмотрела в него в перевернутый, будто могла появиться на том конце земли весна сорок четвертого… Будто я могла рассмотреть шоссе, по которому то ли мимо нашего алуштинского дома, то ли мимо

Геннадий Викторович Кретинин окончил Калининградское высшее военно-инженерное училище и Военно-инженерную академию. Док­тор исторических наук, кандидат военных наук, профессор Балтийского федерального университета им. И.Канта, действительный член Академии военных наук, Академии военно-исторических наук, руководитель Балтийского регионально­-го информационно-аналитического центра РИСИ (Калининград).
Занимается проблемами Балтийского региона, аспектами отношений России и ЕС применительно к Калининградской области, региональной историей. Имеет более двухсот публикаций, в том числе в ФРГ, Польше и Литве.

О численности сражавшихся и потерях с обеих сторон

В 1945 году одной из крупнейших стратегических операций Красной армии против фашистской Германии стала Восточно-Прусская. Она началась 13 января 1945 года и завершилась, по официальным данным, 25 апреля 1945 года 1 . Группировка участвовавших в ней советских войск состояла из соединений 2-го Белорусского, 3-го Белорусского и 1-го Прибалтийского фронтов при поддержке Балтийского флота и авиации.

Восточная Пруссия имела для Германии важнейшее политическое и стратегическое значение, поэтому гитлеровцы сосредоточили там значительные силы. Используя заранее подготовленные оборонительные рубежи и позиции, войска противника оказали наступавшим частям Красной армии упорнейшее сопротивление, в результате чего боевые действия приняли затяжной характер.

В рамках этой стратегической наступательной операции советское командование спланировало, организовало и провело ряд фронтовых операций 2 , которые в конечном итоге привели к разгрому основных сил противника и освобождению Восточной Пруссии от фашистских войск. Каждая из указанных операций имела свою цель и решала специфическую задачу. Несомненно, в военно-историческом плане любая из них представляет интерес для исследователей. Однако до сих пор именно вокруг Кёнигсбергской наступательной операции (штурма Кёнигсберга) не прекращаются идеологические баталии, лейтмотивом которых является устоявшееся в отечественной и иностранной литературе представление о значительных потерях войск с обеих сторон и жертвах среди мирного населения города-крепости. Они якобы дают основания обвинять советское командование в том, что оно обрушило мощную группировку войск на слабый немецкий гарнизон, который должен был, помимо военных задач, обеспечивать защиту многочисленного гражданского населения 3 .

В сознании россиян штурм Кёнигсберга остается символом массового героизма советских солдат, победой, стоившей многих жертв. Между тем по ряду причин восстановить истинную картину событий первой декады апреля 1945 года в районе Кёнигсберга довольно сложно. Противоречащие друг другу данные Совинформбюро и немецких источников о численности своих войск и войск противника, оценки численности остававшегося в городе гражданского населения долгое время не проверялись и не комментировались, притом что вольное обращение с ними было возможно с обеих сторон. Со временем эти данные стали «общепризнанными» среди историков в зависимости от занимаемой ими позиции.

В открытых источниках общие цифры потерь советских войск в операциях Второй мировой войны появились только на рубеже XX–XXI веков. Судя по этим данным, людские потери в Восточно-Прусской стратегической наступательной операции 1945 года составили 584 778 человек, из них 126 464 безвозвратных 4 . Однако данные о потерях в армейских и фронтовых операциях по-прежнему встречаются крайне редко, что создает почву для различных инсинуаций, предвзятых выводов и обобщений как в зарубежных, так и в отечественных публикациях.

Еще более сложная задача стояла перед немецкими исследователями, участниками и свидетелями событий 6–9 апреля 1945 года, поскольку Кёнигсберг находился в осаде и документальные источники просто не сохранились. В основу немецких публикаций по исследуемой теме положены исключительно воспоминания жителей города и военнослужащих, нередко скорректированные более поздними авторами.

Военный гарнизон Кёнигсберга. Количество местных жителей

В первые обобщенные данные о численности немецких войск, оборонявших Кёнигсберг, представил начальник отдела по использованию опыта войны оперативного управления штаба 3-го Белорусского фронта полковник А.Васильев. В сентябре 1945 года он сообщал, что «на фронте армий», изготовившихся к штурму города, немецкое командование сосредоточило 548, 561, 367 и 69-ю пехотные дивизии, 2-й крепостной и 75-й охранный полки - всего 23 300 человек личного состава, 425 артиллерийских орудий, 16 танков и самоходных артиллерийских установок (САУ). Кроме того, по его данным, «перед фронтом армий» стояли немецкие полки и батальоны усиления общей численностью примерно 20 тыс. человек, 220 орудий, 25 танков и САУ. В резерве немецкого командования находилась 1-я пехотная дивизия (6,1 тыс. человек, 124 орудия, 8 танков и САУ), а на позициях восточнее Кёнигсберга - части из состава 61-й пехотной дивизии (3,5 тыс. человек, 60 орудий). Таким образом, в строевых частях противника имелось 52,7 тыс. человек личного состава при 819 орудиях, 49 танках и САУ.

Кроме них, в крепости были дислоцированы специальные и тыловые части, а также подразделения «фольксштурма». Пленные сообщали, что среди оборонявшихся было много призванных с военных заводов, военнослужащих ВВС, автомобильных подразделений, артиллеристов и военных моряков. Эти нестроевые части тоже принимали участие в боевых действиях. А.Васильев уточняет: «Всего в Кёнигсбергском гарнизоне вместе с тыловыми частями, как выяснилось впоследствии, имелось более 130 тыс. человек». По сути, последняя цифра была калькой с оперативной сводки Совинформбюро за 10 апреля, в которой также сообщалось, что немцы в ходе штурма Кёнигсберга потеряли убитыми до 42 тыс. человек, а в плен сдались более 92 тыс. солдат и офицеров.

Советская историография однозначно приняла на веру сводку Совинформбюро, и указанные цифры вошли практически во все официальные издания, мемуаристику и исследования.

Следует заметить, что А.Васильев готовил раздел отчета, используя данные своей разведки и боевые донесения войск. Естественно, эти данные нуждались в уточнении, в том числе и с использованием немецких источников. Однако документов немецкого командования, как уже говорилось, не сохранилось, да и к тому времени оно уже плохо ориентировалось в обстановке. Опросы военнопленных были обработаны позднее, хотя до настоящего времени еще не стали предметом тщательного изучения. Данные советской войсковой разведки, естественно, не были абсолютно точными. Но как бы то ни было, в канун штурма советское командование было твердо уверено, что окруженная группировка немцев насчитывает около 60 тыс. человек.

Иная ситуация сложилась в немецкой историографии. Комендант Кёнигсберга генерал от инфантерии Отто фон Ляш назвал на допросе численность немецкого гарнизона - «более 100 тыс.». Причем повторил эту цифру дважды («Общая численность подчиненных мне войск вместе с фольксштурмом и полицейскими частями составляла более 100 тыс. человек» и несколько позже: «Мы потеряли всю 100-тысячную армию под Кёнигсбергом. Раненых было до 30 тыс. человек, убитых тоже было много»).

Позднее, вернувшись из советского плена, в котором он провел около 10 лет, О.Ляш начал писать мемуары, используя воспоминания немецких генералов и офицеров, свидетельства очевидцев. Его книга «Так пал Кёнигсберг» не имеет документальной основы, не содержит аналитических выводов и обобщений, но изобилует эмоциями. В ней бывший комендант крепости говорит уже о 35-тысячном гарнизоне.

Цифры, приведенные в его мемуарах, вызывают большие сомнения. Например, рассказывая о подготовке города к обороне, О.Ляш пишет: «Сколько пехотных батальонов, пулеметных и противотанковых рот сформировал штаб Вюрдига за время осады Кёнигсберга, я уже не могу сказать, потому что данные утеряны. По моим подсчетам, через штаб по формированию войск на фронт было отправлено около 30 тыс. человек...»

Однако различных формирований на самом деле было гораздо больше. Например, житель Кёнигсберга Фриц Хаазе, задержанный в расположении 50-й армии в районе Кведнау 5 , на допросе 16 марта 1945 года сообщил, что формированием батальонов «фольксштурма» занимались партийные комитеты. Еще в феврале партийный комитет «Прегель» сформировал батальон V-92 6 . Батальоны численностью до 400 человек в каждом имели в своем составе 3–4 роты. О.Ляш упоминает о 8 батальонах «фольксштурма», но, судя по нумерации, их было значительно больше.

Итак, по О.Ляшу, во вновь сформированных во время осады Кёнигсберга немецких подразделениях оказалось 30 тыс. солдат и офицеров. Кроме них, значительное количество немецких войск находилось на передовой, обороняя город. Надо учитывать и пополнение гарнизона из внешних источников, которое осуществлялось немецким командованием вплоть до самого штурма. Так, в декабре 1944 года в Хорне (Австрия) был сформирован маршевый батальон в количестве 300 человек, который в феврале 1945 года занял позиции в районе Пальмбургского моста. Видимо, цифра «35 тыс. военнослужащих», составлявших гарнизон Кёнигсберга в марте–апреле 1945 года, по мемуарам Ляша, явно не точна, но ее приняли на веру другие немецкие исследователи.

Между тем в ходе штурма Кёнигсберга советскому командованию стало ясно, что численность немецкой группировки превышает расчетную. Это выяснилось из донесений штабов армий о потерях противника. Судя по этим донесениям, сведения о потерях своих войск и войск противника предоставлялись в вышестоящую инстанцию по итогам дня, по итогам операции или за тот или иной период по требованию. Во время боев в Восточной Пруссии система отчетности дополнялась декадными сводками о потерях, которые могли содержать уточнения по каждому дню, по нескольким дням и т.п.

Например, начальник оперативного отдела оперативного управления штаба 3-го Белорусского фронта полковник Берлин представил своему начальнику данные о потерях противника в период с 1 по 10 апреля по всей полосе фронта: захвачено в плен 96 479 человек, убито 61 023. Одновременно он составил и справку о потерях противника только в районе Кёнигсберга за период с 6 по 9 апреля, уточняя, что эти данные - предварительные. В соответствии с этой справкой, в полосе фронта 39-й армии было взято пленных 696, а убито 32 000 немцев; в полосе фронта 43-й армии - соответственно 16 000 и 7500; в полосе 50-й - 6625 и 6200; 11-й гвардейской армии - 22 885 и 7720. На справке красным карандашом без подписи помечены итоговые потери немцев: солдат и офицеров - 70 826, орудий - 1721, минометов - 580, танков и САУ - 114 и т.д.

Естественно, данные за декаду выглядели более впечатляющими и не противоречили истине: бои в то время шли в основном в районе Кёнигсберга. Эти данные и легли в основу сведений, представленных в Ставку сразу же после штурма крепости.

Следует отметить, что во фронтовой сети по состоянию на 6 апреля 1945 года после предыдущих боев уже находилось 19 146 пленных. За отчетный период другими армиями и различными частями было взято в плен еще 1396 немцев. Если сложить эти и другие данные, то получается сумма, весьма близкая к сводке Совинформбюро от 10 апреля - 91 088 человек. Кстати, на одном из документов внизу слева карандашом был произведен такой подсчет. Видимо, командование фронтом уже пыталось разобраться в цифрах.

По большому счету 6–10 и даже 11 апреля в Кёнигсберге были взяты в плен и задержаны все или почти все немецкие военнослужащие и основная масса гражданского населения, находившегося в городе. Практически была произведена своего рода перепись условного населения города по состоянию на 10 апреля 1945 года.

Однако по немецким данным, с которыми соглашаются и некоторые отечественные специалисты, в Кёнигсберге перед штурмом находилось от 90 до 130 тыс. гражданских лиц, что якобы подтверждает факт гибели во время штурма многих десятков тысяч мирных жителей.

Стоит обратить внимание на разброс в данных - от 90 до 130 тыс. Разница в показателях достигает почти 50%, а это говорит о том, что сведения могут быть произвольными или искаженными с определенной целью. Действительно, сведения коменданта крепости О.Ляша выглядят по меньшей мере странными. Гражданским и военным властям города вплоть до самого штурма удавалось сохранить систему обеспечения населения продуктами, пусть и при сильно сокращенных нормах. Это позволяет достаточно точно (во всяком случае, со значительно меньшей, чем 50%, погрешностью) определить общую численность гражданского населения, остававшегося в городе к моменту штурма. Комендант крепости конечно же не мог не знать их количества.

В немецкой историографии одним из первых цифру в 130 тыс. гражданских лиц еще в 1950 году обозначил Юрген Торвальд (правда, без ссылки на источник). Однако сам он отнес ее к концу января 1945 года. Учитывая массовый исход населения из города в феврале–марте через образовавшиеся в ходе боев коридоры по обоим берегам и по льду залива Фришес-Хафф, к моменту штурма численность гражданского населения в городе должна была значительно сократиться. Это подтверждали взятые немецкие «языки», сообщавшие, что «населения в городе осталось немного», а в некоторых районах оно «почти полностью выселено» 7 .

Сразу после окончания боев военные власти 3-го Белорусского фронта приступили к подсчету численности немецкого населения, оставшегося в городе. На 26 апреля 1945 года военными органами в Кёнигсберге было зарегистрировано 23 247 немецких граждан. 1 мая их количество составило 22 838 человек, 6 мая - 26 559. Порядок цифр практически соответствует приведенным выше данным полковника Колесникова.

Очень сложно определить и, видимо, уже не удастся, численность погибших в ходе штурма с немецкой стороны (военнослужащих и гражданского населения). Установить ее хотя бы приблизительно можно было бы по захоронениям. Однако боевые действия в Восточной Пруссии продолжались весь апрель и первую декаду мая 1945 года, и максимум, что смогли сделать за это время штатные похоронные команды дивизий и армий в глубине Земландского полуострова, - это захоронить павших в Кёнигсберге красноармейцев.

В городе после штурма оставались только военные комендатуры, из-за малочисленности не способные провести массовые захоронения. Военный комендант Кёнигсберга генерал-майор М.Смирнов принял решение привлечь к этому немецких военнопленных и местное население. В ежедневных донесениях начальнику тыла фронта он отразил динамику регистрации населения Кёнигсберга и захоронений погибших немцев без учета их социального положения (в донесениях указывалось: «немцев», «трупов солдат и офицеров»).

Всего по состоянию на 4 мая 1945 года было захоронено 33 778 погибших немцев. Учитывая, что горожане во время штурма находились в укрытиях, а участвовавшие в боях подвергались обстрелу, логично предположить, что основную долю погибших составили именно военнослужащие вермахта и бойцы «фольксштурма».

О численности и потерях советских войск

Л етом 1945 года полковник Васильев, анализируя подготовку и штурм Кёнигсберга, без ссылки на источники приводил «примерные», как он писал, данные о численности армий, наступавших на Кёнигсберг: 39-я армия - 34 400 человек личного состава, 43-я армия - 36 590, правый фланг 50-й армии (два стрелковых корпуса и одна стрелковая дивизия) - 28 296, 11-я гвардейская армия (без одной стрелковой дивизии) - 38 014 человек. По его данным, численность группировки советских войск под Кёнигсбергом перед штурмом города составляла 137 250 человек (хотя Васильев не точен в подсчетах, на самом деле - 137 300). Впоследствии эта цифра стала хрестоматийной. Ее приводили И.Баграмян и К.Галицкий, о ней сообщается в официальных изданиях.

Исследование архивных документов позволило оценить реальную численность войск, участвовавших в штурме Кёнигсберга, и она оказалась значительно ниже, чем по данным полковника Васильева, - 106,6 тыс. человек 8 .

Уже в ходе боевых действий было решено изменить организационно-штатную структуру стрелковых дивизий. Дело в том, что в Восточную Пруссию вступали стрелковые дивизии 3-го Белорусского фронта, сформированные по штату 04/550-578, в соответствии с которым они должны были иметь 9543 человека личного состава, 12 122-мм гаубиц, 14 76-мм и 36 45-мм пушек, 21 120-мм и 83 82-мм минометов, другое вооружение. Однако в затяжных боях дивизии понесли тяжелые потери, которые не успевали пополняться за счет маршевых подразделений. В донесениях командующих армиями сообщалось, что численность стрелковых дивизий часто не превышала 3 тыс. человек, а значит, они фактически не могли выполнять поставленные перед ними боевые задачи, которые при планировании операции определялись в расчете на полноценные соединения и по установленным оперативно-тактическим нормативам (ширина полосы наступления, участка прорыва, глубины наступления и т.п.).

В середине февраля 1945 года штаб 3-го Белорусского фронта изменил штатную структуру стрелковых дивизий. Штабы армий получили указание перейти на новые схемы организации, которые позволяли иметь в стрелковых дивизиях по 3–3,5 тыс. личного состава. Гвардейские армии, естественно, имели дивизии более полного состава.

В связи с новой штатной структурой дивизиям корректировались не только нормативы ведения боевых действий, но и характер вооружения. Учитывая предыдущий опыт боев в Восточной Пруссии против противника, обороняющегося в полевых укрытиях и долговременных фортификационных сооружениях, и предвидя бои в крупных населенных пунктах, командование фронта постаралось увеличить относительную огневую мощь дивизии прежде всего за счет артиллерийских орудий большего калибра.

Новый штат стрелковой дивизии «фронтового» образца не только повышал надежность управления ею, но и значительно увеличивал боевые возможности, что не замедлило сказаться на эффективности боевых действий, особенно при штурме Кёнигсберга.

Необходимо отдать должное командованиям фронта и армий, которые в сложных условиях сумели полностью укомплектовать армии по новому штатному расписанию и провести необходимую подготовку солдат, офицеров и генералов к операции.

При анализе численности советских войск, участвовавших в штурме Кёнигсберга, необходимо обратить внимание и на термин, впервые в историографии Восточно-Прусской операции использованный полковником А.Васильевым, который требует отдельного комментария.

Естественно, что не вся 106-тысячная группировка советских войск принимала непосредственное участие в штурме. Укрепленные рубежи и позиции противника преодолевали специально подготовленные подразделения: штурмовые группы и штурмовые отряды, основу которых составляли стрелковые роты из активных бойцов . В каждой армии их насчитывалось 9–10 тыс. По данным ЦАМО и «Журнала боевых действий войск фронта за апрель 1945 года» (см. примечание 8), общая численность активных бойцов составила 24 473.

Таким образом, в непосредственном штурме Кёнигсберга участвовали подразделения , по численности значительно уступавшие оборонявшимся . Конечно, при поддержке сил и средств всех родов войск 3-го Белорусского фронта. Относительно небольшая численность атакующих предопределила и сравнительно небольшие потери Красной армии.

Вообще, вопрос о размерах потерь советских войск в боях за Кёнигсберг до настоящего времени остается открытым. Попытки ответить на него предпринимались, но не вполне удачные. Например, в официальном каталоге «История войн ХХ века в памятниках их участникам» собраны сведения о советских воинах, павших в боях и захороненных в братских могилах на территории сегодняшнего Калининграда, - всего 5597 человек. Однако следует учесть, что в послевоенный период производились укрупнения захоронений и реконструкции мемориалов, в ходе которых в братские могилы в Калининграде были перезахоронены участники Восточно-Прусской операции, погибшие за пределами Кёнигсберга. Поэтому имеющиеся сведения не дают точного ответа на поставленный вопрос.

Была предпринята попытка провести подсчеты потерь советских войск при штурме Кёнигсберга, используя косвенные свидетельства. Так, у С.А. Гольчикова в книге «Поле боя - Пруссия» (Калининград, 2005) появились цифры 9230 погибших и 34 230 раненых, то есть всего 43 460 человек.

Еще более невероятную цифру приводит В. Бешанов, который утверждает, что «собственные (то есть советских войск . - Г .К .) потери в Кёнигсберге известны лишь приблизительно - более 50 тыс. человек убитыми и ранеными».

Тот факт, что советская военная наука все послевоенное время не обнародовала цифры потерь Красной армии в операциях Второй мировой войны, позволил не только зарубежным, но и отечественным историкам говорить о победе «за счет человеческого ресурса». И это мнение стало расхожим. Финская журналистка Анна-Лени Лаурен совсем недавно писала: «Москва сумела выстоять только благодаря нескольким компетентным генералам и практически безграничным людским ресурсам... Советское руководство посылало на фронт миллионы солдат в качестве “пушечного мяса” - без подготовки, без достаточного количества оружия, боеприпасов и приличного обмундирования».

Действительно, в годы войны советские войска не только одерживали победы, но и терпели горькие поражения. Однако воевать - научились. Операция 3-го Белорусского фронта по овладению Кёнигсбергом имеет полное право быть отнесенной к тем операциям, в которых потери удалось свести к минимуму , хотя штурмовать пришлось город, заблаговременно подготовленный к обороне.

Данные о потерях армий, бравших Кёнигсберг, подавались ежедневно, а после окончания операции - суммарно. Как правило, оперативные сведения включали графы о погибших (безвозвратные потери), раненых (санитарные потери) и общий итог. В частности, по донесениям из армий, потери за 6 апреля составили: в 43-й армии - 197 убитых и 720 раненых; в 50-й армии - 258 убитых и 705 раненых; в 11-й гвардейской армии - 307 убитых и 1452 раненых. Итого - за первый день боев за Кёнигсберг армии потеряли 762 человека убитыми и 2877 ранеными.

Но чаще всего данные о потерях представлялись по декадам. Они зафиксированы в итоговом донесении штаба 3-го Белорусского фронта, и именно их можно считать ценой за взятие Кёнигсберга, поскольку его штурм продолжался с 6 по 9 апреля, а в другие дни декады активные боевые действия по понятным причинам практически не велись. С 1 по 10 апреля 1945 года убито было 3506 человек, пропало без вести 215, ранено 13 177.

В слове «Кёнигсберг» навсегда неразрывно слились радость заслуженной, выстраданной победы и трагедия мирного населения города, оказавшегося в осаде. Однако долгое время отсутствие реальных данных об участниках, военных потерях и жертвах мирного населения давало основания принижать достижения советского военного искусства, талант и организаторские способности советских военачальников, мужество и героизм офицеров и солдат Красной армии. С другой стороны, то же отсутствие информации позволяло превозносить действия защитников города, в первую очередь его военного руководства, которое якобы до последнего защищало мирное население.

Не вдаваясь в анализ хода штурма, следует отметить, что действия немецких войск, особенно 6–7 апреля, действительно были организованными и мужественными, можно даже сказать - героическими. И это естественно, поскольку они защищали свой город с действительно судьбоносной историей.

Проведенное нами исследование показало, что в результате штурма Кёнигсберга советские войска взяли в плен 70,5 тыс. человек. После штурма было захоронено 33,8 тыс. павших, значительную часть которых составляли солдаты и офицеры вермахта. Таким образом, численность оборонительной группировки Кёнигсберга достигала 100 тыс. Кроме того, в поверженном городе оставалось 23–28 тыс. мирного населения, а это значит, что перед штурмом в городе находилось в общей сложности около 130 тыс. человек военнослужащих и гражданских лиц. Эти цифры совпадают с утверждением генерала О.Ляша на допросе после скоротечного поражения. Выходит, комендант все-таки знал истинную численность осажденных к 6 апреля 1945 года?

Однако, вернувшись из советского плена, он «забыл» о собственных показаниях и в воспоминаниях о том, как «пал» Кёнигсберг, привел другие данные (90 тыс. населения и 30 тыс. военнослужащих), которые в дальнейшем были взяты на вооружение немецкими военными историками, а также попали на страницы трудов некоторых советских и российских авторов.

Идеологическое влияние, излишняя закрытость источников информации, их недоступность для исследователей привели к формированию у советской общественности, а затем и у российских историков устойчивых представлений об исключительно тяжелом и кровопролитном штурме Кёнигсберга, взятом в конечном итоге благодаря абсолютному преимуществу советских войск в боевой технике и вооружении. Конечно, говорится и о таланте полководцев, но специальных исследований по руководству войсками в период подготовки и осуществления операции не проводилось.

Все это действительно было - и кровопролитный штурм, и техническое и боевое превосходство, и талант полководцев. Но давайте сравним: в октябре 1944 - январе 1945 года в боях за небольшой восточнопрусский городок Пилькаллен (ныне пос. Добровольск Калининградской области) погибло, по неполным данным, около 5 тыс. советских солдат и офицеров (поиск и увековечивание погибших продолжается). А при штурме Кёнигсберга - операции значительно более масштабной - 3721, включая пропавших без вести.

Необходимо отдать должное командованию 3-го Белорусского фронта, организаторским способностям и военным навыкам начальников штабов, генералов и офицеров. Целенаправленная работа советского военного командования по подготовке войск к штурму, планирование и организация взаимодействия всех видов и родов войск позволили избежать больших потерь в рядах штурмующих. В условиях, когда на ограниченном пространстве сошлись друг против друга две крупные группировки войск (каждая не менее 100 тыс. человек), при массированном применении всех средств поражения безвозвратные потери в 3–4 тыс. на самом деле считаются небольшими.

Скоротечность, успешность и относительно низкие потери, понесенные советскими войсками в Кёнигсбергской операции против противника, блокированного в сильно укрепленном оборонительном районе, говорят о том, что она была проведена в соответствии с одним из принципов суворовской науки - побеждать не числом, а умением.

Примечания

1 Новейшие исследования позволяют утверждать, что Восточно-Прусская операция завершилась 8 мая 1945 года (см. об этом: Kretinin G . On the periodisation of the battle for East Prussia in 1944–1945 // Baltic region. 2010. № 2 (4). Kaliningrad: I.Kant State Univ. Press, 2010. P. 91–98).

2 В современной трактовке историческая периодизация Восточно-Прусской операции (в полосе 3-го Белорусского фронта) включает Инстербургско-Кёнигсбергскую (13 января - 10 февраля 1945 года), Кёнигсбергскую (6–9 апреля) и Земландскую (13–25 апреля) операции. Следует учитывать, что в перечень фронтовых операций 3-го Белорусского фронта сразу после окончания войны включались разгром Хайльсбергской группировки противника и овладение косой Фрише-Нерунг.

3 См., например: Гаузе Ф . Кёнигсберг в Пруссии: История одного европейского города / Пер. В.Хердт, Н.Кондрад. Реклингхаузен: Биттер, 1994. С. 255–257; Ляш О . Так пал Кёнигсберг: Воспоминания коменданта крепости Кёнигсберг / Пер. с нем. М.: Акво-Инк, 1991); Глински Г ., Вёрстер П . Кёнигсберг: Conigsberg–Konigsberg–Калининград: Прошлое и современность: Сб. ст. Берлин; Бонн: Весткройц-Ферлаг, 1996; и др.

4 См., например: Россия и СССР в войнах ХХ века: Потери Вооруженных сил: Стат. исслед. / Под общ. ред. Г.Ф. Кривошеева. М.: ОЛМА-Пресс, 2001. С. 304.

5 Кведнау - ныне Северная гора, район Калининграда.

6 Римской цифрой обозначался номер партийного комитета, а арабской - порядковый номер батальона.

7 ЦАМО. Ф. 405. Оп. 9769. Д. 461. Л. 104, 120; и др.

8 Сведения об укомплектовании стрелковых рот соединений Земландской группы войск по состоянию на 1 апреля 1945 года // ЦАМО. Ф. 241. Оп. 2593. Д. 709 (Директивы войскам Земландской группы войск на разгром Кёнигсбергского гарнизона противника, блокирование и овладение городом Кёнигсбергом). Л. 35. См. также: Журнал боевых действий войск фронта за апрель 1945 года // Там же. Д. 686. Л. 225.

Прошу прощения за длинную цитату, но надо как-то бороться с фашизмом! Кенигсберг мы взяли, а вот Пандору фашистам отдавать обидно! Читайте, неравнодушные, прикидывайте, сколько признаков наблюдается вокруг?

«Вечный фашизм» - доклад, с которым Умберто Эко выступал на симпозиуме, проводившемся итальянским и французским отделениями Колумбийского Университета (Нью-Йорк) 25 апреля 1995 г., в юбилей освобождения Европы. Опубликовано под заглавием «Eternal Fascism” в «Нью-Йорк Ревью оф Букс» 22 июня 1995 г.

В моем отрочестве было два таких года, когда вокруг были эсэсовцы, фашисты и партизаны, все палили друг в друга, я учился уворачиваться от выстрелов. Полезный навык.

Термин «фашизм» употребляется повсеместно, потому что даже если удалить из итальянского фашистского режима один или несколько аспектов, он все равно продолжает узнаваться как фашистский.

Чтобы преодолеть этот разброд, по-моему, следует вычленить список типических характеристик Вечного Фашизма (ур-фашизма); вообще-то достаточно наличия даже одной из них, чтобы начинала конденсироваться фашистская туманность.

1) Первой характеристикой ур-фашизма является культ традиции. Традиционализм старее фашизма. Он выступает доминантой контрреволюционной католической мысли после Французской революции, но зародился он в поздний эллинистический период как реакция на рационализм классической Греции.

Из него вытекает, что нет места развитию знания. Истина уже провозглашена раз и навсегда; остаётся только истолковывать её тёмные слова. Достаточно посмотреть «обоймы» любых фашистских культур: в них входят только мыслители-традиционалисты. Немецко-фашистский гнозис питался из традиционалистских, синкретистских, оккультных источников. Наиважнейший теоретический источник новых итальянских правых, Юлиус Эвола, смешивает Грааль с «Протоколами Сионских мудрецов», алхимию со Священной Римской империей. Сам тот факт, что в целях обогащения кругозора часть итальянских правых сейчас расширила обойму, включив в неё Де Местра, Генона и Грамши, является блистательной демонстрацией синкретизма.

2) Традиционализм неизбежно ведёт к неприятию модернизма. Как итальянские фашисты, так и немецкие нацисты вроде бы обожали технику, в то время как традиционалистские мыслители обычно технику клеймили, видя в ней отрицание традиционных духовных ценностей. Но, по сути дела, нацизм наслаждался лишь внешним аспектом своей индустриализации. В глубине его идеологии главенствовала теория Blut und Boden - «Крови и почвы». Отрицание современного мира проводилось под знаком отрицания капиталистической современности. Это, по существу, отрицание духа 1789 года (а также, разумеется, 1776-го) - духа Просвещения. Век Рационализма видится как начало современного разврата. Поэтому ур-фашизм может быть определён какиррационализм.

3) Иррационализм крепко связан с культом действия ради действия. Действо прекрасно само по себе и поэтому осуществляемо вне и без рефлексии. Думание - немужественное дело. Культура видится с подозрением, будучи потенциальной носительницей критического отношения. Тут всё: и высказывание Геббельса «Когда я слышу слово «культура», я хватаюсь за пистолет», и милые общие места насчёт интеллектуальных размазней, яйцеголовых интеллигентов, радикал-снобизма и университетов - рассадников коммунистической заразы. Подозрительность по отношению к интеллектуальному миру всегда сигнализирует присутствие ур-фашизма. Официальные фашистские мыслители в основном занимались тем, что обвиняли современную им культуру и либеральную интеллигенцию в отходе от вечных ценностей.

4) Никакая форма синкретизма не может вынести критики. Критический подход оперирует дистинкциями, дистинкции же являются атрибутом современности. В современной культуре научное сообщество уважает несогласие, как основу развития науки. В глазах ур-фашизманесогласие есть предательство.

5) Несогласие - это ещё и знак инаковости. Ур-фашизм растёт и ищет консенсусов, эксплуатируя прирождённую боязнь инородного. Первейшие лозунги фашистоидного или пре-фашистоидного движения направлены против инородцев. Ур-фашизм, таким образом, по определению замешан нарасизме.

6) Ур-фашизм рождается из индивидуальной или социальной фрустрации. Поэтому все исторические фашизмы опирались на фрустрированные средние классы, пострадавшие от какого-либо экономического либо политического кризиса и испытывающие страх перед угрозой со стороны раздражённых низов. В наше время, когда прежние «пролетарии» превращаются в мелкую буржуазию, а люмпен из политической жизни самоустраняется, фашизм найдёт в этом новом большинстве превосходную аудиторию.

7) Тем, кто вообще социально обездолен, ур-фашизм говорит, что единственным залогом их привилегий является факт рождения в определённой стране. Так выковывается национализм. А единственное, что может сплотить нацию, - это враги. Поэтому в основе ур-фашистской психологии заложена одержимость идеей заговора, по возможности международного. Люди должны ощущать себя осаждёнными. Лучший способ сосредоточить аудиторию на заговоре - использовать пружины ксенофобии. Однако годится и заговор внутренний, для этого хорошо подходят евреи, потому что они одновременно как бы внутри и как бы вне.

8) Сочлены должны чувствовать себя оскорблёнными из-за того, что враги выставляют напоказ богатство, бравируют силой. Когда я был маленьким, мне внушали, что англичане - «нация пятиразового питания».

Англичане питаются интенсивнее, чем бедные, но честные итальянцы. Богаты ещё евреи, к тому же они помогают своим, имеют тайную сеть взаимопомощи. Это с одной стороны; в то же время сочлены убеждены, что сумеют одолеть любого врага. Так, благодаря колебанию риторических струн, враги рисуются в одно и то же время как и чересчур сильные, и чересчур слабые. По этой причине фашизмы обречены всегда проигрывать войны: они не в состоянии объективно оценивать боеспособность противника.

9) Для ур-фашизма нет борьбы за жизнь, а есть жизнь ради борьбы. Раз так, пацифизм однозначен братанию с врагом. Пацифизм предосудителен, поскольку жизнь есть вечная борьба. В то же время имеется и комплекс Страшного суда. Поскольку враг должен быть - и будет - уничтожен, значит, состоится последний бой, в результате которого данное движение приобретёт полный контроль над миром. В свете подобного «тотального решения» предполагается наступление эры всеобщего мира, Золотого века.

Однако это противодействует тезису о перманентной войне, и ещё ни одному фашистскому лидеру не удалось разрешить образующееся противоречие.

10) Для всех реакционных идеологий типичен элитаризм, в силу его глубинной аристократичности. В ходе истории все аристократические и милитаристские элитаризмы держались на презрении к слабому.

Ур-фашизм исповедует популистский элитаризм. Рядовые граждане составляют собой наилучший народ на свете. Партия составляется из наилучших рядовых граждан. Рядовой гражданин может (либо обязан) сделаться членом партии.

Однако не может быть патрициев без плебеев. Вождь, который знает, что получил власть не через делегирование, а захватил силой, понимает также, что сила его основывается на слабости массы, и эта масса слаба настолько, чтобы нуждаться в Погонщике и заслуживать его.

Поэтому в таких обществах, организованных иерархически (по милитаристской модели), каждый отдельный вождь презирает, с одной стороны, вышестоящих, а с другой - подчинённых.
Тем самым укрепляется массовый элитаризм.

11) Всякого и каждого воспитывают, чтобы он стал героем. В мифах герой воплощает собой редкое, экстраординарное существо; однако в идеологии ур-фашизма героизм - это норма. Культ героизма непосредственно связан с культом смерти. Не случайно девизом фалангистов было Viva la muerte! Нормальным людям говорят, что смерть огорчительна, но надо будет встретить её с достоинством. Верующим людям говорят, что смерть есть страдательный метод достижения сверхъестественного блаженства. Герой же ур-фашизма алчет смерти, предуказанной ему в качестве наилучшей компенсации за героическую жизнь. Герою ур-фашизма умереть невтерпёж. В героическом нетерпении, заметим в скобках, ему гораздо чаще случается умерщвлять других.

12) Поскольку как перманентная война, так и героизм - довольно трудные игры, ур-фашизм переносит своё стремление к власти на половую сферу. На этом основан культ мужественности (то есть пренебрежение к женщине и беспощадное преследование любых неконформистских сексуальных привычек: от целомудрия до гомосексуализма). Поскольку и пол - это довольно трудная игра, герой ур-фашизма играется с пистолетом, то есть эрзацем фаллоса. Постоянные военные игры имеют своей подоплёкой неизбывную invidia penis.

13) Ур-фашизм строится на качественном (квалитативном) популизме. В условиях демократии граждане пользуются правами личности; совокупность граждан осуществляет свои политические права только при наличии количественного (квантитативного) основания: исполняются решения большинства. В глазах ур-фашизма индивидуум прав личности не имеет, а Народ предстаёт как качество, как монолитное единство, выражающее совокупную волю. Поскольку никакое количество человеческих существ на самом деле не может иметь совокупную волю, Вождь претендует на то, чтобы представительствовать от всех. Утратив право делегировать, рядовые граждане не действуют, они только призываются - часть за целое - играть роль Народа. Народ, таким образом, бытует как феномен исключительно театральный.

За примером качественного популизма необязательно обращаться к Нюрнбергскому стадиону или римской переполненной площади перед балконом Муссолини. В нашем близком будущем перспектива качественного популизма - это телевидение или электронная сеть интернет, которые способны представить эмоциональную реакцию отобранной группы граждан как «суждение народа».

Крепко стоя на своем квалитативном популизме, ур-фашизм ополчается против «прогнивших парламентских демократий». Первое, что заявил Муссолини на своей речи в итальянском парламенте, было: «Хотелось бы мне превратить эту глухую, серую залу в спортзал для моих ребяток». Он, конечно же, быстро нашёл гораздо лучшее пристанище для «своих ребяток», но парламент тем не менее разогнал.

Всякий раз, когда политик ставит под вопрос легитимность парламента, поскольку тот якобы уже не отражает «суждение народа», явственно унюхивается запашок Вечного Фашизма.

14) Ур-фашизм говорит на Новоязе. Новояз был изобретён Оруэллом в романе «1984» как официальный язык Ангсоца, Английского социализма, но элементы ур-фашизма свойственны самым различным диктатурам. И нацистские, и фашистские учебники отличались бедной лексикой и примитивным синтаксисом, желая максимально ограничить для школьника набор инструментов сложного критического мышления. Но мы должны уметь вычленять и другие формы Новояза, даже когда они имеют невинный вид популярного телевизионного ток-шоу.

Кёнигсбергская операция (6 - 9 апреля 1945) - военная операция вооружённых сил СССР против немецких войск в ходе Великой Отечественной войны с целью ликвидации кёнигсбергской группировки противника и захвата города-крепости Кёнигсберг, частьВосточно-Прусской операции 1945 года. Операция известна также под названием «Штурм Кёнигсберга».

Немецкое командование приняло все возможные меры, чтобы подготовить крепость к длительному сопротивлению в условиях осады. В Кёнигсберге имелись подземные заводы, многочисленные арсеналы и склады. Система обороны включала в себя внешний оборонительный обвод, который уже был преодолён советскими войсками, и три внутренних обвода. В центре города находиласьцитадель. В Кёнигсберге у немцев было три кольца обороны. Первое - в 6-8 километрах от центра города - состояло из траншей, противотанкового рва, проволочных заграждений и минных полей. На этом кольце располагалось 15 фортов (построенных к 1882 году) с гарнизонами в 150-200 человек, при 12-15 орудиях. Второе кольцо обороны проходило по окраинам города и состояло из каменных зданий, баррикад, огневых точек на перекрёстках и минных заграждений. Третье кольцо, в центре города, состояло из 9 бастионов, башен и равелинов (сооружённых в XVII веке и перестроенных в 1843-1873 годах).
Для окружения и уничтожения немецкой группировки советские войска должны были нанести по Кёнигсбергу удары по сходящимся направлениям одновременно с севера и с юга. Также планировался сковывающий удар на Пиллау по земландской группировке противника. Перед операцией была проведена длительная артподготовка - со 2 по 5 апреля.
Командующий 3-м Белорусским фронтом Маршал Советского Союза А.М. Василевский (слева) и его заместитель генерал армии И.Х. Баграмян уточняют план штурма Кенигсберга.

Советские офицеры осматривают один из фортов в занятом Кенигсберге.

Командир эскадрильи 826-го ШАП Герой Советского Союза гвардии капитан Александр Ильич Миронов (справа) с сослуживцем у самолета Ли-2 на аэродроме в Восточной Пруссии.


Командир эскадрильи 826-го ШАП Герой Советского Союза гвардии капитан Александр Ильич Миронов у самолета Ил-2.


Советский солдат в немецком бронетранспортере Sdkfz 250 на одной из улиц Кенигсберга.


Командир 303-й авиадивизии генерал-майор Г.Н. Захаров ставит боевую задачу летчикам под Кенигсбергом.


Советская САУ ИСУ-122С ведет бой в Кенигсберге.


Кенигсберг, подорванный ДОТ.


Подбитая немецкая САУ StuG III Ausf. G на фоне башни Кронпринц, Кенигсберг.


Брошенные немецкие орудия у руин здания в Кенигсберге после взятия города штурмом.

Кенигсберг, панорама с башни Дона. Росгартенские ворота и пересечение улиц Литауер Валльштрассе, Врангельштрассе, Хинтерроссгартен и Кранцер аллея.


Подбитое в Кенигсберге немецкое штурмовое орудие StuG III.


Немецкая техника на улице Миттельтрагхайм в Кенигсберге после штурма. Справа и слева штурмовые орудия StuG III, на заднем плане истребитель танков JgdPz IV.


Брошенное на окраине Кенигсберга немецкое 88-мм зенитное орудие FlaK 36/37.


Кенигсберг после штурма. Башня Дона, Росгартенские ворота.


Кенигсберг, немецкий ДЗОТ в районе Хорст Вессель парк.


Кенигсберг, уничтоженная немецкая артиллерийская батарея.


Кенигсберг, позиции войск немецкой противовоздушной обороны после бомбежки.


Немецкие пленные у Закхаймских ворот Кенигсберга.

Кенигсберг, немецкие траншеи.


Вид с башни Дона на Обертайх (Верхний пруд), Кенигсберг.


На улице Кенигсберга после штурма.

Советское подразделение в уличном бою в Кенигсберге.


Подбитые советскими войсками при штурме немецкие истребитель танков Jagdpanzer IV/70 (слева) и полугусеничный тягач Sd.Kfz.7 на улице Кенигсберга.


Артиллеристы гвардии лейтенанта Софронова ведут бой на Авайдер-аллее в Кенигсберге.


Советские бойцы ведут уличный бой на окраине Кенигсберга. 3-й Белорусский фронт.


Немецкие мирные жители собирают свои вещи перед уходом из Кенигсберга.


Брошенная в Кенигсберге немецкая техника. На переднем плане - 150-мм гаубица sFH 18.


Брошенная немецкая 105-мм гаубица le.F.H.18/40 на позиции в Кенигсберге.


Советские солдаты у немецких гаубиц sIG 33 на Штайле Штрассе в Кенигсберге.


Уничтоженная прямым попаданием крупнокалиберного снаряда 150-мм САУ «Хуммель» в Кенигсберге.


Разбитые автомобили на улице взятого штурмом Кенигсберга.


Советская САУ ИСУ-152 «Зверобой» на улице взятого Кенигсберга.


Советские солдаты спят, отдыхая после боев, прямо на улице взятого штурмом Кенигсберга.

Кенигсберг, противотанковые заграждения.


Немецкие беженцы с младенцем в Кенигсберге.

Генералы К.Н. Галицкий и И.И. Семенов у разрушенного Королевского замка в Кенигсберге.


Немецкие солдаты, взятые в плен во время штурма Кенигсберга.


Немецкие солдаты и офицеры, взятые в плен во время штурма Кенигсберга.


Советские солдаты проходят через немецкую деревню на подступах к Кенигсбергу.


Советские солдаты идут по набережной разрушенного в боях Кенигсберга.


Подготовка операции по бомбардировке Кенигсберга в 135-м гвардейском бомбардировочном авиаполку.


Советские солдаты проходят через немецкий населенный пункт на подступах к Кенигсбергу.


Советская пехота при поддержке САУ СУ-76 атакует немецкие позиции в районе Кенигсберга.




Бойцы 3-го Белорусского фронта бегут в атаку на одной из улиц Кенигсберга.

ВКонтакте Facebook Одноклассники

«Абсолютно неприступный бастион немецкого духа» был взят советскими войсками всего за три дня

Сегодня - годовщина выдающегося ратного подвига наших дедов и отцов. 67 лет назад, 9 апреля 1945 года, Совинформбюро торжественно сообщило: «Войска 3-го Белорусского фронта после упорных уличных боев завершили разгром кенигсбергской группы немецких войск, штурмом овладели крепостью и главным городом Восточной Пруссии Кенигсбергом - стратегически важным узлом обороны немцев на Балтийском море. Остатки кенигсбергского гарнизона во главе с комендантом крепости сегодня, в 21 час 30 минут, прекратили сопротивление и сложили оружие». Так пал вековой плацдарм экспансии немцев на Русь и Россию.

Сами немцы не ожидали столь стремительной развязки. На допросе в штабе 3-го Белорусского фронта плененный немецкий комендант города генерал Отто Лаш признал: «Никак нельзя было предполагать, что такая крепость, как Кенигсберг, столь быстро падет. Русское командование хорошо разработало и прекрасно осуществило эту операцию. Под Кенигсбергом мы потеряли всю стотысячную армию. Потеря Кенигсберга - это утрата крупнейшей крепости и немецкого оплота на Востоке».

Гитлер был взбешен падением города и в бессильной ярости заочно приговорил Лаша к смертной казни. Еще бы: ведь до этого он объявил Кенигсберг «абсолютно неприступным бастионом немецкого духа»! И город, действительно, вроде был готов дать решительный бой наступавшей Красной армии. С наклеенных на уличные тумбы больших цветных плакатов на жителей города смотрел красноармеец в буденновке времен Гражданской войны. Зверски оскалив рот, он занес кинжал над молодой немкой, прижимающей к груди ребенка. На общественных зданиях было написано большими буквами: «Сражаться так, как русские в Сталинграде!». А в самом центре города, на берегу реки Прегель, на кирпичной стене замка прусских королей красовалась выведенная готическим шрифтом надпись: «Слабая русская крепость Севастополь держалась 250 дней против непобедимой германской армии. Кенигсберг - лучшая крепость Европы - не будет взят никогда!».

Но она была взята, да еще за считаные дни: штурм непосредственно Кенигсберга начался 6 апреля, а к вечеру 9-го «абсолютно неприступный бастион немецкого духа», город, откуда начинались все «дранги нах остен», пал. Пружина мощи Красной армии, до предела сжатая немцами под Москвой и Сталинградом, разжавшись, была уже неудержима.

А ведь за многие века, сообщает сайт russian-west.narod.ru, правители Восточной Пруссии превратили Кенигсберг в мощную крепость. И когда войска Красной армии подошли к границам Восточной Пруссии, а затем вторглись в ее пределы, высшее германское командование в спешке приступило к модернизации старых и строительству новых укреплений вокруг города.

Первую линию обороны занимали крепостные форты, названные именами немецких полководцев и государственных деятелей. Они представляли собой холмы, покрытые могучими вековыми деревьями и кустарниками, с широкими рвами, наполовину заполненными водой и опоясанными рядами проволочных заборов, с железобетонными бункерами, буграми дотов и дзотов, узкими бойницами для ведения огня из всех видов оружия. Говоря о неприступности фортов, гауляйтер Восточной Пруссии Э.Кох называл их «ночными рубашками» Кенигсберга, имея в виду, что за их стенами можно спать спокойно.

Карта штурма Кенигсберга

Основой второй линии стали многочисленные каменные здания на окраинах города. Немцы забаррикадировали улицы, построили на перекрестках железобетонные колпаки, установили большое количество противотанковых и штурмовых орудий.

Третья линия обороны проходила в самом городе, по линии старой крепостной стены. Здесь находились бастионы, равелины, башни с кирпичной кладкой в 1-3 м толщиной, подземные казармы и склады боеприпасов и продовольствия.

В этих условиях, вспоминал затем генерал И.Х. Баграмян, «самая, пожалуй, трудная миссия выпала на этот раз на долю начальника инженерных войск генерала В.В. Косырева. Ведь в обеспечении преодоления таких укреплений, которые были созданы вокруг города и в самом городе, инженерные войска должны были сыграть не менее важную роль, чем авиация и артиллерия… С началом штурма инженерные войска должны были разминировать и восстанавливать пути для продвижения танков, артиллерии и других видов боевой техники, а затем разминировать улицы города и построить переправы через реку Прегель и многочисленные глубокие каналы. И вся эта работа была тщательно спланирована и своевременно выполнена».

6 апреля 1945 года советские войска 3-го Белорусского фронта пошли на решающий штурм Кенигсберга - столицы Восточной Пруссии. Взятие города должно было стать венцом всей Восточно-Прусской операции, которую советские войска вели с января 1945 года.

Командующий 3-м Белорусским фронтом маршал Александр Василевский так в своих воспоминаниях оценивал значение этой операции: «Восточная Пруссия давно была превращена Германией в главнейший стратегический плацдарм для нападения на Россию и Польшу. С этого плацдарма было совершено нападение на Россию в 1914 году… Отсюда двинулись фашистские полчища в 1941-м.

На протяжении 1941-1945 гг. Восточная Пруссия имела важное экономическое, политическое и стратегическое значение для немецкого верховного командования. Здесь, в глубоких подземных убежищах под Растенбургом, вплоть до 1944 года располагалась ставка Гитлера, прозванная самими фашистами «Wolfsschanze» («Волчья яма»). Овладение Восточной Пруссией, цитаделью германского милитаризма, составило важную страницу завершающего этапа войны в Европе. Фашистское командование придавало большое значение удержанию Пруссии. Она должна была прочно прикрыть подступы к центральным районам Германии. На ее территории и в прилегающих к ней районах северной части Польши были возведены ряд укреплений, сильных в инженерном отношении фронтальных и отсечных позиций, а также крупных узлов обороны, насыщенных долговременными сооружениями. Старые крепости в значительной мере модернизировали; все сооружения были прочно связаны между собой в фортификационном и огневом отношении. Общая глубина инженерного оборудования достигла здесь 150-200 км. Особенности рельефа Восточной Пруссии - озера, реки, болота и каналы, развитая сеть железных и шоссейных дорог, крепкие каменные постройки - в значительной степени способствовали обороне. К 1945 году восточнопрусские укрепленные районы и полосы обороны со включенными в них крепостями, сочетавшимися с естественными препятствиями, не уступали по своей мощи западногерманской «линии Зигфрида», а на отдельных участках превосходили ее. Особенно сильно была развита в инженерном отношении оборона на основном для нас направлении - Гумбиннен, Инстербург, Кенигсберг».

Мощные укрепления Восточной Пруссии дополняла и весьма крупная группировка немецких войск. Это были войска воссозданной после разгрома летом 1944 года в Белоруссии группы армий «Центр» (с 26 января 1945 года - группа армий «Север») - 3-я танковая, 4-я и 2-я армии. К середине января 1945 года в группу армий входили 43 дивизии (35 пехотных, 4 танковые, 4 моторизованные) и 1 бригада, по советской оценке, общей численностью в 580 000 солдат и офицеров и 200 000 фольксштурмовцев. Они имели 8200 орудий и минометов, 700 танков и штурмовых орудий, 775 самолетов 6-го воздушного флота. Возглавлял группу армий «Север» генерал-полковник Рендулич, а затем - генерал-полковник Вейхс.

Как пояснял в своих мемуарах Василевский, «восточнопрусскую группировку гитлеровцев нужно было разгромить во что бы то ни стало, ибо это освобождало армии 2-го Белорусского фронта для действий на основном направлении и снимало угрозу флангового удара из Восточной Пруссии по прорвавшимся на этом направлении советским войскам». Согласно замыслу, общая цель операции заключалась в том, чтобы отсечь армии группы «Центр», оборонявшиеся в Восточной Пруссии, от остальных фашистских сил, прижать их к морю, расчленить и уничтожить по частям, полностью очистив от врага территорию Восточной Пруссии и Северной Польши. Успех такой операции в стратегическом отношении был исключительно важен и имел значение не только для общего наступления советских войск зимою 1945 года, но и для исхода Великой Отечественной войны в целом.

Сначала войска 3-го и 2-го Белорусских фронтов должны были согласованными концентрическими ударами отсечь восточнопрусскую группировку врага от его основных сил и прижать к морю. Затем войска 3-го Белорусского и 1-го Прибалтийского фронтов должны были окружить вражеские войска и уничтожить их по частям. При этом из 3-го Белорусского в 1-й Прибалтийский фронт, а из 2-го Белорусского в 3-й Белорусский передавалась часть войск. Ставка посылала на эти фронты дополнительные войсковые усиления из своего резерва. Предполагалось, что в ходе операции 2-й Белорусский фронт в тесном взаимодействии с 1-м Белорусским будет перенацелен для действий на основном направлении - через Восточную Померанию на Штеттин. В соответствии с произведенными Генеральным штабом расчетами операция должна была начаться в середине января 1945 года.

Действительно, в январе 1945 года советское наступление начало развиваться по двум направлениям: через Гумбиннен на Кенигсберг и из района Нарева в сторону Балтийского моря. Были задействованы мощные силы - свыше 1,66 млн солдат и офицеров, более 25 000 орудий и минометов, почти 4000 танков и САУ, свыше 3000 самолетов. И, тем не менее, в отличие от параллельной Висло-Одерской операции, продвижение Красной армии в Восточной Пруссии шло медленно. Бои за «колыбель прусского милитаризма» отличались большим упорством и ожесточением. Здесь немцы создали глубокоэшелонированную оборону, включавшую 7 оборонительных рубежей и 6 укрепленных районов. Кроме того, густой туман, характерный для этих мест в данное время года, затруднял успешное применение авиации и артиллерии.

И все же к 26 января войска 2-го Белорусского фронта, выйдя севернее Эльбинга к Балтийскому побережью, отсекли значительную часть группы армий «Север» от основных немецких сил на западе. Отразив настойчивые попытки немцев восстановить прибрежный коридор, Красная армия приступила к расчленению и ликвидации отрезанных в Восточной Пруссии немецких войск. Эта задача возлагалась на 3-й Белорусский и 1-й Прибалтийский фронты. К началу февраля Восточно-Прусская группировка немцев была рассечена на три части. Наиболее крупная из них находилась в районе Хейльсберга (к югу от Кенигсберга), другая оказалась зажатой в самом Кенигсберге, третья оборонялась на Земландском полуострове (западнее Кенигсберга).

10 февраля к югу от Кенигсберга началась ликвидация 19 дивизий в Хейльбергском котле. Бои в этом насыщенном оборонительными сооружениями районе приняли жестокий и затяжной характер. Система фортификаций Восточной Пруссии имела невероятную плотность бетонных сооружений - до 10-12 дотов на квадратный километр. В зимне-весеннем Хейльсбергском сражении практически отсутствовал маневр. Немцы, которым некуда было отступать, дрались до конца. Армию активно поддерживало местное население. Ополченцы составляли четвертую часть от общего состава оборонявших данный регион войск. Фронтальные кровопролитные бои длились полтора месяца. В них погиб командующий 3-м Белорусским фронтом генерал Иван Черняховский. Вместо него в командование фронтом вступил маршал Василевский. Наконец 29 марта остатки отчаянно дравшихся в Хейльсбергском котле немецких войск не выдержали натиска и капитулировали. В ходе этих сражений немцы потеряли 220 000 человек убитыми и 60 000 пленными.

После разгрома Хейльсбергской группировки части Красной армии начали стягиваться к Кенигсбергу, штурм которого начался 6 апреля. В состав объединенного 3-го Белорусского фронта к этому времени входили 2-я гвардейская, 43-я, 39-я, 5-я, 50-я, 11-я гвардейская, 31-я, 28-я, 3-я и 48-я общевойсковые армии, 1-я и 3-я воздушные армии.

Командующий обороной Кенигсберга генерал Отто Лаш также поставил в ряды защитников города почти всех мужчин, способных носить оружие: отряды СД (служба безопасности), СА (штурмовики), СС ФТ (военные группы охранников), молодежные спортгруппы «Сила через радость», ФС (добровольные стражники), подразделения НСНКК (фашистские моторизованные группы), части строительной службы Тодта, ЗИПО (полиция безопасности) и ГФП (тайная полевая полиция). Кроме того, в гарнизон Кенигсберга входили 4 пехотные дивизии, ряд отдельных полков, крепостные части, охранные подразделения, отряды фольксштурмовцев - около 130 000 солдат, почти 4000 орудий и минометов, более 100 танков и штурмовых орудий. На аэродромах Земландского полуострова базировались 170 самолетов. По распоряжению коменданта крепости был построен аэродром прямо в городе.

Наши войска уже понесли серьезные потери. Резко сократился боевой состав частей, снизилась ударная сила фронта. Пополнение почти не поступало, т. к. Верховное главнокомандование по-прежнему направляло все усилия на берлинское направление. Большие затруднения испытывал фронт и с материальным обеспечением войск, особенно со снабжением горючим. Тылы значительно отстали и были не в состоянии своевременно обеспечивать войска. В такой ситуации Василевский после ликвидации Хейльбергского котла решил и дальше бить немцев по частям: сперва всей мощью обрушиться на войска, собранные в городе, и только потом заняться группировкой на Земландском полуострове.

Вот как он описывает начало штурма восточнопрусской твердыни: «…сражения на южном берегу залива Фришес-Хафф. Весеннее половодье вывело реки из берегов и превратило всю местность в болото. По колено в грязи советские воины сквозь огонь и дым пробивались в середину фашистской группировки. Пытаясь оторваться от наших войск, противник в панике бросился к баржам, лодкам, пароходам и потом взорвал дамбу. Под хлынувшими на равнину волнами остались тысячи гитлеровских солдат».

План разгрома кенигсбергской группировки состоял в том, чтобы мощными ударами с севера и юга по сходящимся направлениям рассечь силы гарнизона и штурмом овладеть городом. Для проведения штурмовой операции привлекались войска, входившие в Земландскую группу: 43-я, 50-я, 11-я гвардейская и 39-я армии. Основная роль при штурме города отводилась огню артиллерии всех калибров, включая орудия особой мощности, а также действиям авиации, которая должна была сопровождать войска и полностью деморализовать обороняющегося противника.

Ставка предоставила фронту дополнительные, наиболее мощные средства подавления из резерва Верховного главнокомандования. К началу штурма фронт имел 5000 орудий и минометов, 47% из них составляли тяжелые орудия, затем большой и особой мощности - калибром от 203 до 305 мм. Для обстрела наиболее важных целей, а также для того, чтобы не дать противнику эвакуировать войска и технику по Кенигсбергскому морскому каналу, предназначались 5 морских железнодорожных батарей (11 130-мм и 4 180-мм орудия, последние - с дальностью стрельбы до 34 км). Наступавшим на город войскам помогали выделенные в подчинение командирам стрелковых дивизий орудия крупных калибров (152-мм и 203-мм) и 160-мм минометы. Для разрушения особо прочных зданий, построек и инженерных сооружений создавались корпусные и дивизионные группы, которым была придана реактивная артиллерия особой мощности. Штурмовые войсковые группы также до предела насыщались артиллерией: у них имелось до 70% дивизионной артиллерии, а в ряде случаев - и тяжелые орудия.

К операции привлекались две воздушные армии 3-го Белорусского фронта, часть сил авиации Ленинградского, 2-го Белорусского фронтов и Краснознаменного Балтийского флота и тяжелые бомбардировщики 18-й воздушной армии Авиации дальнего действия под руководством главного маршала авиации А.Е. Голованова - всего до 2500 самолетов!

После артиллерийской и авиационной обработки вражеских позиций к вечеру 6 апреля единой оборонительной системы Кенигсберга уже фактически не существовало. Немцы лихорадочно возводили новые укрепления, баррикадировали улицы, взрывали мосты. Гарнизону крепости было приказано держаться любой ценой. В ночь на 7 апреля фашистское командование попыталось наладить нарушенное управление и привести в порядок свои потрепанные части. С утра 7 апреля развернулись жаркие бои в пригородах и в самом Кенигсберге. Отчаявшийся враг предпринимал яростные контратаки, бросая в бой наскоро сколоченные отряды фольксштурма. Гитлеровцы проводили спешную перегруппировку сил и вводили в бой последние резервы, перебрасывая их с участка на участок. Но все попытки остановить штурмующих терпели неудачи. Второй день борьбы за город был решающим. Наши бойцы продвинулись еще на 3-4 км, овладели тремя мощными фортами и заняли 130 кварталов.

Преодолев упорное сопротивление врага на внутреннем оборонительном обводе крепости, 43-я армия очистила северо-западную часть города. Одновременно 11-я гвардейская армия, наступая с юга, форсировала реку Прегель. Теперь вести артиллерийско-минометный огонь было опасно: можно было ударить и по своим. Пришлось артиллерии замолчать, и весь последний день штурма нашим доблестным солдатам приходилось стрелять исключительно из личного оружия, зачастую сходясь в рукопашных схватках. К концу третьего дня штурма было занято 300 кварталов старой крепости.

8 апреля маршал Василевский, стремясь избежать бесцельных жертв, обратился к немецким генералам, офицерам и солдатам кенигсбергской группы войск с предложением сложить оружие. Однако последовал отказ, и с утра 9 апреля бои разгорелись с новой силой, но это была уже агония гарнизона. К исходу четвертых суток непрерывных боев Кенигсберг пал, сдался и его комендант генерал Лаш.

Спустя 4 дня после взятия Кенигсберга советские войска приступили к ликвидации 65-тысячной немецкой группировки на Земландском полуострове. К 25 апреля они овладели Земландским полуостровом и морским портом Пиллау. Остатки германских частей (22 000 человек) отступили на косу Фрише-Нерунг и сдались там после капитуляции Германии.

В городе и пригородах советскими войсками было захвачено около 92 000 пленных (в т. ч. 1800 офицеров и генералов), свыше 3500 орудий и минометов, около 130 самолетов и 90 танков, множество автомашин, тягачей и тракторов, большое количество различных складов со всевозможным имуществом.

Битва за Восточную Пруссию стала самым кровавым сражением кампании 1945 года. Потери Красной армии в этой операции превысили 580 000 человек (из них 127 000 убитыми). Очень крупным был урон Красной армии в технике: по танкам и САУ (3525) и самолетам (1450) он превзошел другие операции кампании 1945 года.

Потери немцев только в Хейльсбергском котле, Кенигсберге и на Земландском полуострове составили около 500 000 человек (из них примерно 300 000 убитыми).

Спустя десятилетия нашлись предатели…

Штурм Кенигсберга явил примеры массового героизма наших солдат и офицеров. Гвардейцы, не задумываясь, шли в самые опасные места, смело вступали в неравный бой, а если требовала обстановка, жертвовали своими жизнями, рассказывает сайт «Православный воин». Гвардейцы Лазарев, Шайдерявский, Шиндрат, Ткаченко, Горобец и Вешкин вырвались вперед и первыми форсировали реку Прегель, преграждавшую путь к центру города. Гитлеровцам удалось окружить горстку храбрецов. Воины приняли неравный бой. Они сражались до последнего патрона и все пали смертью храбрых, сохранив свою гвардейскую честь и навеки обессмертив свои имена. На участке, где сражались русские солдаты, оказалось 50 убитых немцев. На месте боя наши бойцы нашли записку, в которой было написано: «Здесь дрались гвардейцы и погибли за Родину, за братьев, сестер и отцов. Дрались, но не сдались врагу. Бились до последней капли крови и жизни».

Родина высоко оценила ратные подвиги своих сынов. Всем участникам штурма Кенигсберга вручили благодарности Верховного главнокомандующего и медаль «За взятие Кенигсберга», утвержденную Президиумом Верховного Совета СССР в июне 1945 года, что обычно делалось только по случаю овладения столицами государств. 98 соединений получили наименование «Кенигсбергских», 156 награждены орденами, 235 воинов были удостоены звания Героев Советского Союза.

В соответствии с решениями союзников Кенигсберг и часть Восточной Пруссии вошли в состав СССР, а сам город вскоре был переименован в Калининград. И вот прошли десятилетия, и в нашей стране (причем в ее руководстве) нашлись люди, которые додумались вернуть калининградский анклав Германии! В мае 2010 года авторитетный немецкий журнал Der Spiegel сообщил, что в 1990 году, когда по инициативе Михаила Горбачева полным ходом шли переговоры о будущем объединении Германии, к западногерманским дипломатам в Москве обратились советские представители с предложением обсудить статус Калининградской области. И судьбу Калининграда тогда фактически спасли сами немцы: после ознакомительной беседы, состоявшейся в московском посольстве ФРГ, они отказались от дальнейших переговоров. А согласись они, горбачевское руководство наверняка не дрогнуло бы...

Слава Богу, что поименно перечисленные выше герои-гвардейцы Лазарев, Шайдерявский, Шиндрат, Ткаченко, Горобец и Вешкин, а также 127 000 наших воинов, павших на полях сражений в Восточной Пруссии, да и все те, кто штурмовал Кенигсберг в 1945-м, но не дожил до 2010-го, не узнали об этой измене. Вечная им память. И вечный позор предателям из советского руководства.