Кому перешла власть после николая 2. Отречение великого императора Николая ІІ
(под редакцией В.В. Бойко-Великого, РИЦ им. Святого Василия Великого Москва, 2015)
ГЛАВА 7. Царская Гефсимания. Свержение самодержавного строя в России. Отречение Государя Императора Николая II от престола с целью передачи его брату Михаилу.
То, что произошло 2/15 марта 1917 г. в Пскове, до сих пор именуется в истории как отречение Николая II от престола. До сих пор историческая наука и общественное сознание воспринимают как аксиому, что Император Николай II добровольно, но под давлением обстоятельств, поставил свою подпись под манифестом, объявлявшим, что он слагает с себя верховную власть.
Между тем русская история не знала такого факта, как отречение коронованного монарха от престола. Известен случай отказа от престола Наследника Цесаревича Великого Князя Константина Павловича, брата Императора Александра I, сделанного за несколько лет до смерти Царствующего государя. Однако акт этого отказа был собственноручно написан Константином Павловичем, после чего 16 августа 1823 г. был составлен манифест Императора Александра I о передаче права на престол Великому Князю Николаю Павловичу. Манифест этот был за-секречен и помещен на хранение в Успенский собор Московского Кремля. Три копии манифеста, заверенные Александром I, были направлены в Синод, Сенат и Государственный Совет. После кончины Императора Александра I прежде все-го надлежало вскрыть пакет с копиями. Тайну завещания знали Вдовствующая Императрица Мария Феодоровна, князь А.Н. Голицын, граф А.А. Аракчеев и со-ставивший текст манифеста московский архиепископ Филарет.
Как видим, решение об отказе Великого Князя от престола был заверено мно-гочисленными свидетелями и утверждено манифестом Императора. При этом речь шла об отказе от престола не Царствующего монарха, а наследника престола.
Что же касается Царствующего монарха, то Основные Законы Российской Империи вообще не предусматривали самой возможности его отречения (теоретически таким основанием могло быть разве что пострижение Царя в монахи.) Тем более невозможно говорить о каком-либо отречении Царя, сделанного под моральным воздействием, в условиях лишения свободы действий.
В связи с этим примечательны слова товарища обер-прокурора Святейшего Синода князя Н.Д. Жевахова, сказанные им в марте 1917 г. при отказе присягать Временному правительству: «Отречение Государя недействительно, ибо явилось не актом доброй воли Государя, а насилием. Кроме законов государственных, у нас есть и законы Божеские, а мы знаем, что, по правилам Св. Апостолов, недействительным является даже вынужденное сложение епископского сана: тем более недействительным является эта узурпация священных прав Монарха шайкою преступников» .
Епископ Арсений (Жадановский), принявший мученическую смерть на Бутовском полигоне, говорил, что «по церковно-каноническим правилам насиль-ственное лишение епископа своей кафедры является недействительным, хотя бы оно произошло «при рукописании» изгоняемого. И это понятно: всякая бумага имеет формальное значение, написанное под угрозой не имеет никакой цены, - насилие остается насилием» .
Таким образом, даже если бы Император Николай II и подписал под угрозой или под давлением некую бумагу, ни в коей мере не являющуюся ни по форме, ни по сути манифестом об отречении, то это вовсе не означало бы, что он действи-тельно отрекается от престола .
Со стороны Государя налицо было бы не добровольное отречение, но акт, который, если бы это относилось к епископу, по третьему правилу святителя Ки-рилла Александрийского, имеет следующую оценку: «Рукописание же отречения дал он, как сказует, не по собственному произволению, но по нужде, по страху и по угрозам от некоторых. Но и кроме сего, с церковными постановлениями не сооб-разно, яко некие священнодействователи представляют рукописания отречения» . Кроме того, Император Николай II, даже следуя официальной версии, не упразд-нял Монархию, а передавал престол своему брату - Великому Князю Михаилу Александровичу.
Отречение Императора Николая II, таким образом, не обрело силу Российского законодательного акта, поскольку манифест обретает силу закона лишь в случае опубликования, которое может совершить только Царствующий Император (то есть появление текста отречения в прессе не есть автоматическое узаконивание его), а Великий Князь Михаил Александрович таковым никогда не был - ни одной минуты . Таким образом, отречение Императора Николая II, даже в случае подписания им известного текста, является юридически ничтожным.
Отрешение Императора Николая II от престола. Фальсификация документов об отречении
План заговора, предусматривавший отречение Государя, был задуман задолго до Февральского переворота. Одним из главных его разработчиков был А.И. Гучков. Уже после февральских событий он сообщал: «Государь должен покинуть престол. В этом направлении кое-что делалось еще до переворота, при помощи других сил. Самая мысль об отречении была мне настолько близка и родственна, что с первого момента, когда только выяснилось это шатание и потом развал власти, я и мои друзья сочли этот выход именно тем, что следо-вало сделать» .
Гучков говорил, что события февраля 1917 г. привели его «к убеждению, что нужно, во что бы то ни стало, добиться отречения Государя. Я настаивал, чтобы председатель Думы Родзянко взял бы на себя эту задачу» .
Таким образом, понятно, что инициативы М.В. Родзянко по поездке в Боло-гое, его планы ареста Государя и требования его отречения были инициативами и планами А.И. Гучкова.
О том, что отречение было спланировано заранее, говорил и спутник А.И. Гуч-кова по поездке в Псков В.В. Шульгин. Уже после переворота он говорил кадету Е.А. Ефимовскому: «Вопрос об отречении был предрешен. Оно произошло бы независимо от того, присутствовал Шульгин при этом или нет. Шульгин опасал-ся, что Государь может быть убит. И ехал на станцию Дно с целью «создать щит», чтобы убийства не произошло» .
Но отречение Императора входило в планы не только Гучкова. Не меньше оно входило и в планы Керенского. Это не означает, конечно, что между двумя лиде-рами переворота не было разногласий. Но все это не мешало их самому актив-ному взаимному сотрудничеству. Поэтому С.П. Мельгунов был абсолютно прав, когда утверждал, что подготовкой и организацией Февральского переворота 1917 г. руководили две масонские группы. Во главе одной из них (военной) стоял А.И. Гучков, во главе другой (гражданской) стоял А.Ф. Керенский .
А.И. Гучков был тесно связан с военными кругами и сыграл ведущую роль в организации бездействия армии в подавлении безпорядков в Петрограде. Начальник войсковой охраны Петрограда, генерал-квартирмейстер Генерального штаба генерал-майор М.И. Занкевич, выполняя условия договоренности с Гучковым, предпринял шаги, которые были направлены на ослабление обороны района Адмиралтейства и Зимнего дворца . 2 марта Занкевич всюду представлялся как лицо, действующее по приказанию М.В. Родзянко.
С другой стороны, А.Ф. Керенский имел большие связи в масонских и рево-люционных кругах.
У А.И. Гучкова имелись соответствующие договоренности с командирами некоторых полков о линии поведения в случае возникновения стихийных солдатских выступлений .
28 февраля А.И. Гучков выезжал агитировать военнослужащих в казармы Лейб-гвардии Павловского полка, 1 и 2 марта он вел агитацию в других частях. Участвовал А.И. Гучков и в захвате Главного артиллерийского управления.
Таким образом, А.И. Гучков всячески способствовал не дворцовому перево-роту, о чем он говорил ранее, а именно революции. Той самой революции, к которой так стремился А.Ф. Керенский.
Сотрудничество Гучкова и Керенского ярко проявилось в захвате Императорского поезда 1 марта 1917 г. Захват поезда и отречение Государя были нужны как Гучкову, так и Керенскому. Не вызывает сомнений, что после того как Императорский поезд был направлен в Псков, в отношении Государя Керенский и Гучков действовали в полном согласии.
Уже днем 2 марта о манифесте с отречением Государя говорили в открытую в разных местах Империи. Напомним, что в это время, даже по версии Рузского, Император еще не принял никакого решения.
В 15 часов в Екатерининском зале Таврического дворца П.Н. Милюков говорил об отречении как о деле решенном: «Старый деспот, доведший Россию до полной разрухи, добровольно откажется от престола, или будет низложен. Власть перейдет к регенту великому князю Михаилу Александровичу. Наследником бу-дет Алексей» .
В 17 час. 23 мин. 2 марта генерал В.Н. Клембовский уверенно заявлял: «Исход один - отречение в пользу Наследника под регентством Великого Князя Михаи-ла Александровича. Его Величество решение еще не принял, но, по-видимому, оно неизбежно» .
В 19 часов 1 марта Императорский поезд прибыл в Псков. Обстановка вокруг него была не характерна для обычных встреч Царя. А.А. Мордвинов писал, что платформа «была почти не освещена и совершенно пустынна. Ни военного, ни гражданского начальства (за исключением, кажется, губернатора), всегда задолго и в большом числе собиравшегося для встречи Государя, на ней не было» .
То же самое писал и генерал Д.Н. Дубенский: «Никаких официальных встреч, вероятно, не будет, и почетного караула не видно» .
Начальник штаба Северного фронта генерал Ю.Н. Данилов добавляет к пре-дыдущим воспоминаниям ряд важных деталей. Он пишет, что «ко времени под-хода Царского поезда вокзал был оцеплен, и в его помещения никого не пускали» .
Заместитель главы уполномоченного по Северному фронту Всероссийского Земского Союза князь С.Е. Трубецкой вечером 1 марта прибыл на псковский вок-зал для встречи с Царем. На вопрос дежурному офицеру «Где поезд Государя?», тот «указал мне путь, но предупредил, что для того чтобы проникнуть в самый поезд, требуется особое разрешение. Я пошел к поезду. Стоянка Царского поезда на занесенных снегом неприглядных запасных путях производила гнетущее впе-чатление. Не знаю почему, этот охраняемый часовыми поезд казался не Царской резиденцией с выставленным караулом, а наводил неясную мысль об аресте» .
События, происшедшие в Пскове в собственном Императорском поезде 1-3 марта, остаются по сей день неразгаданными.
По официальной версии, Император Николай II, который ранее категориче-ски отказывался от любых попыток убедить его в необходимости ответственного министерства, в Пскове вдруг одобрил и подписал в течение суток сразу три ма-нифеста. Один из этих манифестов кардинально менял политическую систему страны (вводил ответственное министерство), а два других - последовательно передавали русский престол сначала малолетнему Цесаревичу, а затем Великому Князю Михаилу Александровичу.
После того как Императорский поезд поставили на запасной путь, в Импера-торский вагон прибыли главнокомандующий армиями Северного фронта генерал Н.В. Рузский, начальник его штаба генерал Ю.Н. Данилов и еще два-три офицера . По воспоминаниям лиц свиты, от Николая II генерал Рузский стал требовать карди-нальных уступок сразу же, как зашел в вагон и был принят Императором. В.Н. Во-ейков на допросе в ВЧСК заявил, в противоположность своим воспоминаниям, что «все разговоры об Ответственном министерстве были после прибытия в Псков» .
Генералитет начал оказывать активное давление на Императора Николая II еще до его прибытия в Псков. Днем 1 марта, когда Государь был на станции Дно, генерал-адъютант М.В. Алексеев послал ему телеграмму. Сообщив о безпорядках в Москве, Алексеев писал Царю о том, что безпорядки перекинутся по всей Рос-сии, произойдет революция, которая знаменует позорное окончание войны. Алексеев уверял, что восстановление порядка невозможно, «если от Вашего Им-ператорского Величества не последует акта, способствующего общему успокое-нию». В противном случае, заявлял Алексеев, «власть завтра же перейдет в руки крайних элементов». В конце телеграммы Алексеев умолял Царя «ради спасения России и династии, поставить во главе России лицо, которому бы верила Россия, и поручить ему образовать кабинет» .
Весь тон и аргументации этой телеграммы М.В. Алексеева полностью согла-суются со слогом и его аргументами М.В. Родзянко. Эту телеграмму М.В. Алексе-ев должен был послать в Царское Село, но не сделал этого, якобы потому, что отсутствовала связь . На самом деле с отправлением телеграммы решили повре-менить, так как знали, что Император должен быть доставлен в Псков.
Полковник В.Л. Барановский в своем разговоре с помощником начальника разведывательного отделения штаба Северного фронта полковником В.Е. Медио-критским по прямому проводу 1 марта в 15 час. 58 мин. отметил: «Начальник штаба просит эту телеграмму передать главнокомандующему и просит его вру-чить эту телеграмму Государю Императору, когда Его Величество будет проез-жать через Псков» .
В результате закулисных переговоров с Родзянко вечером 1 марта телеграмма Алексеева претерпела значительные изменения. Фактически это был манифест о введении ответственного министерства во главе с Родзянко .
Генерал М.В. Алексеев и находившийся в Ставке Великий Князь Сергей Ми-хайлович уполномочили помощника начальника штаба Северного фронта гене-рала В.Н. Клембовского «доложить Его Величеству о безусловной необходимо-сти принятия тех мер, которые указаны в телеграмме генерала Алексеева» .
Полная поддержка просьбе, изложенной в телеграмме Алексеева, поступила из Тифлиса и от Великого Князя Николая Николаевича .
Давление на Царя с требованием даровать ответственное министерство бы-ло продолжено в Пскове генералом Н.В. Рузским. При встрече с Царем Руз-ский поинтересовался, получил ли Николай II его телеграмму об ответственном министерстве. Речь шла о телеграмме Рузского, которую он послал Императору еще 27 февраля в Ставку. Николай II ответил, что получил, и ждет приезда Родзянко .
Рузский в разговоре с Великим Князем Андреем Владимировичем через год после происшедших событий пояснил, что Император Николай II согласился дать ответственное министерство после того, как главкосев передал ему теле-грамму от генерала Алексеева с проектом манифеста.
Однако в составленной Царем ответной телеграмме ни о каком даровании от-ветственного министерства речи не шло. Рузский рассказывал, что когда ему наконец принесли телеграмму от Государя, оказалось, «что там нет ни слова об ответственном министерстве». Единственное, на что согласился Император Николай II, - это поручить Родзянко сформировать правительство, выбрав ми-нистров по своему усмотрению, кроме министров военного, морского и внутренних дел . При этом сам Родзянко должен был оставаться ответственным перед Императором, а не перед Думой. По-существу, телеграмма Николая II с поручением Родзянко возглавить такое правительство, в котором назначения главных министров оставались бы за Царем, а сам Родзянко был бы ответствен перед Монархом, превращали ответственное министерство в обыкновенный ка-бинет.
На все возражения Рузского о необходимости ответственного министерства Император Николай II ответил, что он «считает себя не вправе передать все дело управления Россией в руки людей, которые сегодня, будучи у власти, могут нанести величайший вред Родине, а завтра умоют руки, подав с кабинетом в отставку». «Я ответственен перед Богом и Россией за все, что случится и случи-лось, - сказал Государь, - будут ли министры ответственны перед Думой и Государственным советом, - безразлично» .
По словам генерала Н.В. Рузского, решающей для Государя стала телеграмма от М.В. Алексеева. Ознакомившись с ней, Николай II согласился на ответствен-ное министерство, сказав, что «принял решение, ибо и Рузский, и Алексеев, с которым он много на эту тему раньше говорил, одного мнения, а ему, Государю, известно, что они редко сходятся на чем-либо вполне» .
Получив якобы согласие от Царя, Рузский пошел на телеграф для разговора по прямому проводу с М.В. Родзянко. Н.В. Рузский сказал М.В. Родзянко, что Государь согласился на ответственное министерство и спросил председателя Думы, можно ли высылать манифест с этим сообщением для его «распубликования» . Однако переданный Рузским текст «манифеста» на самом деле был черновым вариантом, во многом повторяющим текст телеграммы генерала Алексеева . Конечно, такой текст не мог быть передан Государем.
В ответ М.В. Родзянко заявил генералу Н.В. Рузскому, что ситуация измени-лась, «настала одна из страшнейших революций, побороть которую будет не так легко». В связи с этим возникло «грозное требование отречения в пользу сына при регентстве Михаила Александровича» .
Рузский спросил: «Нужно ли выпускать манифест»? Родзянко дал как всегда уклончивый ответ: «Я право не знаю, как вам ответить. Все зависит от событий, которые летят с головокружительной быстротой» .
Несмотря на эту двусмысленность, Рузский понял ответ однозначно: мани-фест посылать не надо. С этого момента начинается усиленная подготовка к со-ставлению нового манифеста об отречении.
В конце разговора Н.В. Рузский спросил М.В. Родзянко, может ли он доло-жить Императору об этом разговоре. И получил ответ: «Ничего против этого не имею, и даже прошу об этом».
Таким образом, Родзянко решал, сообщать что-либо Государю или нет. При этом мнение Царя, его поручения и распоряжения совершенно не принимались в расчет. Для Рузского существовали другие начальники, и прежде всего им был сам М.В. Родзянко.
Именно генералу М.В. Алексееву начальник штаба Северного фронта генерал Ю.Н. Данилов послал утром 2 марта телеграмму, в которой сообщал о состояв-шемся разговоре Рузского с Родзянко. В конце телеграммы Данилов писал: «Председатель Государственной Думы признал содержание манифеста запозда-лым. Так как об изложенном разговоре главкосев сможет доложить Государю только в 10 час., то он полагает, что было бы более осторожным не выпускать манифеста до дополнительного указания Его Величества» .
Уже в 9 часов утра генерал А.С. Лукомский по поручению М.В. Алексеева вы-звал по прямому проводу генерала Ю.Н. Данилова. Алексеев в жесткой манере, отбросив «верноподданнический» тон, указал Данилову на необходимость по-требовать от Императора отречения, угрожая в противном случае междоусобной войной и параличом фронта, который приведет Россию к поражению .
Ю.Н. Данилов высказал мнение, что убедить Императора согласиться на но-вый манифест будет нелегко . Решено было дождаться результатов разговора Рузского с Царем. В ожидании этого результата Алексеев разослал циркулярные телеграммы для главнокомандующих фронтами А.Е. Эверта, А.А. Брусилова и В.В. Сахарова, в которых просил их выразить свое отношение к возможному отречению Государя .
Не успел генерал Алексеев поинтересоваться мнением главнокомандующих, как они сразу же, не задумываясь, ответили, что отречение необходимо, и как можно скорее. Вот, например, ответ генерала А.А. Брусилова: «Колебаться нель-зя. Время не терпит. Совершенно с вами согласен. Немедленно телеграфирую че-рез главкосева всеподданнейшую просьбу Государю Императору. Совершенно разделяю все ваши воззрения. Тут двух мнений быть не может» .
Примерно такими же по смыслу были ответы всех командующих. Такая ре-акция с их стороны могла быть в случае, если они заранее знали о предстоя-щей телеграмме генерала Алексеева с вопросом об отречении . Точно так же, как они знали заранее и ответы на этот вопрос.
Вечером 2 марта в Царский вагон с телеграммами главнокомандующих приш-ли генералы Н.В. Рузский, Ю.Н. Данилов и С.С. Савич. Они продолжили оказы-вать давление на Царя, убеждая его, что положение безнадежно и единственный выход из положения - это отречение.
По воспоминаниям вышеназванных генералов, в ходе этого давления и, глав-ное, телеграмм главнокомандующих, Император Николай II принял решение от-речься от престола в пользу своего сына Цесаревича .
Рузский в своих рассказах разным лицам путался, в какой форме Государь выразил свое согласие на отречение. То генерал утверждал, что это была теле-грамма , то акт отречения, то несколько черновиков . Таким образом, из всех воспоминаний мы видим, что Императором была составлена телеграмма (теле-граммы, черновики, акт), но никак не манифест об отречении от престола .
Между тем точно известно, что проект такого манифеста был приготовлен. «Манифест этот, - писал генерал Д.Н. Дубенский, - вырабатывался в Ставке, и автором его являлся церемониймейстер Высочайшего Двора, директор поли-тической канцелярии при Верховном главнокомандующем Базили, а редактиро-вал этот акт генерал-адъютант Алексеев» .
То же самое подтверждает генерал Данилов: «В этот период времени из Моги-лева от генерала Алексеева был получен проект Манифеста, на случай, если бы Государь принял решение о своем отречении в пользу Цесаревича Алексея. Про-ект этого Манифеста, насколько я знаю, был составлен Директором Дипломати-ческой Канцелярии при Верховном Главнокомандующем Н.А. Базили по общим указаниям генерала Алексеева» .
Дубенский писал: «Когда мы вернулись через день в Могилев, то мне переда-вали, что Базили, придя в штабную столовую утром 2 марта, рассказывал, что он всю ночь не спал и работал, составляя по поручению генерала Алексеева мани-фест об отречении Императора Николая II от престола. А когда ему заметили, что это слишком серьезный исторический акт, чтобы его можно было составлять наспех, то Базили ответил, что медлить было нельзя».
Однако из воспоминаний самого Н.А. Базили явствует, что его труд совсем не был каторжным: «Алексеев меня попросил набросать акт отречения. «Вложите в него все ваше сердце», - сказал он при этом. Я отправился в свой кабинет и че-рез час вернулся с текстом» .
Вечером 2 марта генерал Алексеев послал по телеграфу генералу Данилову проект манифеста, снабдив его следующей телеграммой: «Посылаю проект вы-работанного манифеста на тот случай если Государь Император соизволит при-нять решение и одобрить изложенный манифест. Генерал-адъютант Алексеев» .
Сразу же за этим сообщением шел текст проекта манифеста: «В дни великой борьбы с внешним врагом, стремящимся почти три года поработить нашу роди-ну, Господу Богу угодно было ниспослать России новое тяжкое испытание. На-чавшиеся внутренние народные волнения грозят бедственно отразиться на даль-нейшем ведении упорной войны. Судьба России, честь геройской нашей армии, благо народа, все будущее дорогого нашего Отечества требуют доведения войны, во что бы то ни стало, до победного конца. Жестокий враг напрягает последние силы и уже близок час, когда доблестная армия наша совместно со славными на-шими союзниками сможет окончательно сломить врага. В эти решительные дни в жизни России, почли МЫ долгом совести облегчить народу НАШЕМУ тесное единение и сплочение всех сил народных для скорейшего достижения победы и, в согласии с Государственною Думою признали МЫ за благо отречься от Престо-ла Государства Российского и сложить с СЕБЯ Верховную власть. В соответствии с установленным Основными Законами порядком МЫ передаем наследие НАШЕ Дорогому Сыну НАШЕМУ Государю Наследнику Цесаревичу и Великому Князю АЛЕКСЕЮ НИКОЛАЕВИЧУ и благословляем ЕГО на вступление на Престол Го-сударства Российского. Возлагаем на Брата НАШЕГО Великого Князя Михаила Александровича обязанности Правителя Империи на время до совершеннолетия Сына НАШЕГО. Заповедуем Сыну НАШЕМУ, а равно и на время несовершенно-летия Его Правителю Империи править делами государственными в полном и нерушимом единении с представителями народа в законодательных учрежде-ниях, на тех началах, кои будут ими установлены, принеся в том ненарушимую присягу. Во имя горячо любимой родины призываем всех верных сынов Отече-ства к исполнению своего долга перед ним повиновением Царю в тяжелую мину-ту всенародных испытаний и помочь ЕМУ, вместе с представителями народа, вы-вести Государство Российское на путь победы, благоденствия и силы. Да поможет Господь Богъ России» .
Этот текст почти полностью был взят из телеграммы генерала М.В. Алексеева с проектом манифеста об ответственном министерстве. В нем были сделаны лишь небольшие дополнения и внесена тема отречения. Полковник оперативно-го отдела штаба Ставки В.М. Пронин в своей книге приводит дневниковые за-писи за 1 марта. Из них становится очевидно, что авторы манифеста об ответ-ственном министерстве и отречения от престола - одни и те же лица: «22 ч. 40 м. Сейчас только возвратился из редакции «Могилевских Известий». Генерал-Квар-тирмейстер приказал мне добыть, во что бы то ни стало, образец Высочайшего Манифеста. В указанной редакции, вместе с секретарем ее, я разыскал N за 1914 г. с текстом Высочайшего Манифеста об объявлении войны. В это время уже был составлен проект Манифеста о даровании ответственного министерства. Со-ставляли его ген. Алексеев, ген. Лукомский, камергер Высоч. Двора Н.А. Базили и Великий Князь Сергей Михайлович. Текст этого Манифеста с соответствую-щей припиской генерала Алексеева послан Государю в 22 час. 20 мин.» .
Однако «манифест» вовсе не попал к Государю. В своей телеграмме Алексееву 2 марта в 20 час. 35 мин. генерал Данилов докладывал: «Телеграмма о генерале Корнилове отправлена для вручения Государю Императору. Проект манифеста направлен в вагон главкосева . Есть опасения, не оказался бы он запоздалым, так как имеются частные сведения, что таковой манифест был уже опублико-ван в Петрограде распоряжением Временного правительства » .
Странно, что телеграмма с предложением назначить генерала Л.Г. Корнилова на должность начальника Петроградским ВО направляется Государю, а мани-фест об отречении направляется почему-то Рузскому! Потрясающим является предположение Данилова, что совершенно секретный манифест, которого не ви-дел даже Государь, может быть опубликован в Петрограде распоряжением мя-тежников! Фактически это прямое признание того, что вопрос об отречении ни в коей мере не зависел от Государя Императора.
Таким образом, 2 марта никакого нового манифеста об отречении в Став-ке не составлялось, его основа была приготовлена заранее и в эту основу вно-сились нужные изменения.
На экземпляре проекта манифеста, принадлежащего Н.А. Базили, имеются поправки, сделанные рукой генерала Алексеева.
Поэтому можно сделать однозначный вывод: Император Николай II не имел никакого отношения к авторству манифеста об отречении от престола в пользу Наследника и никогда его не подписывал.
Со слов Рузского, подписание манифеста Государем не состоялось, так как в штабе Северного фронта было получено известие о скором приезде в Псков А.И. Гучкова и В.В. Шульгина . Н.В. Рузский и Ю.Н. Данилов пытались объяснить задержку в подписании манифеста желанием Николая II встретиться сначала с А.И. Гучковым . Однако, по всей видимости, это решение принималось главкосевом.
В Ставке также были уверены в неизбежности отречения. В 17 час. 23 мин. 2 марта в разговоре по прямому проводу генерала Клембовского с главным на-чальником Одесского военного округа генералом от инфантерии М.И. Эбеловым Клембовский уверенно заявил, что исход один: «отречение в пользу Наследника под регентством великого князя Михаила Александровича» .
Вполне возможно, что приезд А.И. Гучкова в Псков и возникновение после его приезда третьего манифеста об отречении, уже в пользу брата Царя, Велико-го Князя Михаила Александровича, были связаны со сговором А.И. Гучкова и Н.В. Рузского в обход М.В. Алексеева. Алексеев, видимо, полагал, что отречени-ем в пользу Цесаревича вопрос будет решен. Причем предполагалось, что отрек-шийся Император будет отправлен в Царское Село и там объявит о передаче пре-стола сыну. Еще в 9 часов вечера 2 марта депутат Государственной Думы кадет Ю.М. Лебедев говорил в Луге, что «через несколько часов из Петрограда выедут в Псков члены Думы Гучков и Шульгин, которым поручено вести переговоры с Государем, и результатом этих переговоров явится приезд Государя в Царское Село, где будет издан ряд важнейших государственных актов» .
По-видимому, М.В. Алексеев надеялся играть ведущую роль при новом пра-вительстве (отсюда его авторство манифеста). Однако события пошли не так, как рассчитывал Алексеев. «Алексеевский» манифест был отправлен в Петроград че-рез Псков, откуда никаких сведений о его дальнейшей судьбе в Ставку не посту-пало. Более того, стало известно, что никакого объявления о манифесте не будет сделано без дополнительного разрешения генерала Н.В. Рузского. Это могло оз-начать, что по каким-либо причинам Рузский решил переиграть ситуацию. Что происходит в Пскове, М.В. Алексеев не знал. По приказу Алексеева генерал Клем-бовский связался с Псковом и »очень просил», «ориентировать наштаверха, в ка-ком положении находится вопрос». Особенно Алексеева волновало сообщение, что литерные поезда отправляются в сторону Двинска .
Вскоре из штаба Северного фронта генералу Алексееву поступила ответная телеграмма, в которой сообщалось, что вопрос об отправке поездов и об их даль-нейшем маршруте будет решен «по окончании разговора с Гучковым» .
В 00 час. 30 мин. 3 марта полковник Болдырев сообщил в Ставку: «Манифест подписан. Передача задержана снятием дубликата, который будет вручен по под-писании Государем депутату Гучкову, после чего передача будет продолжена» .
Текст так называемого манифеста почти полностью повторял предыдущий вариант манифеста в пользу Цесаревича, выработанный в Ставке под руко-водством М.В. Алексеева . Различия были лишь в имени того, кому передавался престол. Однако нет уверенности, что М.В. Алексееву передали этот текст.
Знаменитый манифест, который вот уже скоро сто лет является главным и, по существу, единственным «доказательством» отречения от престола 2 марта 1917 г. Императора Николая II, впервые был «обнаружен» в СССР в 1929 г. в Ле-нинграде специальной комиссией по чистке аппарата Академии наук. Все со-трудники учреждений Академии наук СССР, Президиум которой до 1934 г. находился в Ленинграде, обязаны были пройти проверку анкетных данных и процедуру обсуждения соответствия занимаемой должности. В этой «чистке» Академия наук понесла существенные кадровые потери: из-за социального про-исхождения (дворяне, духовенство и т.п.) были уволены наиболее квалифицированные сотруд-ники, на место которых были взяты новые лица, чья не только лояльность, но и преданность советской власти уже не вызывала сомнений. В результате чистки только в 1929 г. из Академии наук было уволено 38 человек.
В ходе этой проверки были обнаружены «до-кументы исторической важности», которые якобы незаконно хранили у себя сотрудники аппарата. Газета «Труд» от 6 ноября 1929 г. писа-ла: «В Академии Наук обнаружены материалы Департамента полиции, корпуса жандармов, Царской охранки. Академик Ольденбург отстранен от исполнения обязанностей секретаря Академии» .
В заключении комиссии говорилось: «Некоторые из этих документов имеют настолько акту-альное значение, что могли бы в руках советской власти сыграть большую роль в борьбе с врагами Октябрьской революции, как внутри страны, так и за границей. В числе этих документов оригинал об отречении от престола Николая II и Михаила» .
Именно «находка» Императорского «манифеста» стала для ОГПУ главной «уликой» в обвинении академиков, прежде всего историка С.Ф. Платонова, в за-говоре с целью свержения советской власти и восстановления Монархии.
Как же эти важные документы оказались в Академии наук? Это становится понятно из сообщения в »Вестнике Временного правительства», сделанного в марте 1917 г. «Приказом министра Временного правительства Керенского по-ручено академику Котляревскому вывезти из департамента полиции все бумаги и документы, какие он найдет нужным, и доставить их в Академию Наук» .
Как пишет биограф академика С.Ф. Ольденбурга Б.С. Каганович: «В действи-тельности о хранении в Академии наук документов новейшего времени, попав-ших туда по большей части в хаосе 1917-1920 гг., когда им угрожала физическая гибель, правительственные органы знали и ранее и не видели в этом опасности для режима» .
29 октября 1929 г. комиссией был составлен документ, в котором давалось описание «манифеста». В документе сообщалось: «Документ напечатан на машинке. Внизу, с правой стороны имеется подпись «Николай», изображенная химическим карандашом. Внизу же, с левой стороны имеется написанная от руки цифра «2», далее напечатанное на машинке слово «марта», затем написанная от руки цифра «15», после чего имеется напечатанное на машинке слов «час». После этого следует подчистка, но явно проглядывается написанная от руки цифра «3», затем следует слово «мин», а дальше напечатанное на машинке «1917 г.». Внизу под этим имеется подпись «министр Императорского двора генерал-адъютант Фредерикс». Изображенная подпись Фредерикса написана по подчищенному месту » .
Экспертиза найденных «отречений» проходила под руководством П.Е. Щего-лева, того самого, который участвовал в создании фальшивых «дневников» Вырубовой и Распутина. Строго говоря, говорить о какой-либо экспертизе не приходится, так как были лишь сверены с оригиналами подписи Императора Николая II и Великого Князя Михаила Александровича. О результатах сверки было доложено комиссии: «Сверив подписи на упомянутых двух документах с безспорными подписями «Николай II» и »Михаил», представленных Н.Я. Костешевой, из документов хранящихся в Ленинграде в Центро-архиве, пришли к за-ключению, что как первый, так и второй документы имеют подлинные подписи, а потому являются оригинальными. Подпись: П. Щеголев» .
Подчистки в документе, марка печатной машинки, соответствие ее шрифта шрифту 1917 г. - ничто не заинтересовало комиссию.
Так из недр сфальсифицированного большевиками «академического» дела, из заключения фальсификатора Щеголева появился на свет документ, на основании которого в сознании народа прочно закрепилось мнение, что Император Нико-лай II отрекся от престола.
Порядок оформления Высочайших манифестов и псковский «манифест»
Большое количество образцов подлинников и черновиков манифестов в архивах России позволяет делать вывод о том, что в основном при Императоре Николае II проекты манифестов составлялись на пишущей машинке. Сверху, даже на проекте, ставилась шапка с титулом Императора: «Божией Милостию Мы Николай Вторый...» и так далее. Далее следовал текст, а затем обязательно стояла следующая приписка, которая затем также в обязательном порядке переносилась в подлинник: «Дан в городе N, в такой-то день, такого-то месяца, в лето от Рож-дества Христова такое-то, в Царствование Наше такое-то». Далее шла следующая обязательная фраза, которая тоже переносилась затем в подлинник: «На подлинном Собственною Его Императорского Величества рукою подписано НИКОЛАЙ». Причем в проекте имя Государя ставил проектировщик манифеста, а в подлиннике, естественно, сам Император. В самом конце проекта в обязательном порядке стояла фамилия его составителя. Например, «проект составил статс-секретарь Столыпин».
Под проектами манифестов Государь свою подпись не ставил. Имя «НИКО-ЛАЙ» в проекте писал его составитель, который и ставил в конце свою подпись. Поэтому, если бы мартовский «манифест» был проектом, то в конце его должна была стоять надпись: «Проект составил Алексеев», или «Проект составил камер-гер Базили».
Проект утверждался Императором Николаем II, который ставил на чернови-ке соответствующую резолюцию. Например, на проекте манифеста о своем бра-косочетании с Великой Княжной Александрой Феодоровной Николай II написал: «Одобряю. К напечатанию».
Когда проект был утвержден Государем, приступали к составлению подлинника. Текст подлинника манифеста обязательно переписывался от руки. Только в таком виде манифест получал юридическую силу. В канцелярии Министерства Императорского Двора служили специальные переписчики, которые обладали специальным, особо красивым почерком. Он назывался «рондо», а лица, им вла-девшие, соответственно именовались «рондистами». Только их употребляли для переписки особо важных бумаг: рескриптов, грамот и манифестов. Разумеется, в таких документах никаких помарок и подчисток не допускалось. Образцами Высочайшего манифеста являются манифесты о начале войны с Японией 1904 г. или о даровании Государственной Думы от 17 октября 1905 г.
После того как манифест переписывался рондистами, Государь ставил свою подпись. Подпись покрывалась специальным лаком. Далее, согласно ст. 26 Свода Законов Российской Империи: «Указы и повеления ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА, в порядке верховного управления или непосредственно Им издаваемые, скре-пляются Председателем Совета Министров или подлежащим Министром либо Главноуправляющим отдельною частью и обнародуются Правительствующим Сенатом».
Таким образом, манифест вступал в законное действие в момент его обнародования в Сенате. На подлиннике манифеста ставилась личная печать Императора. Кроме того, в печатном варианте манифеста ставилось число и место, где манифест был напечатан. Например, в печатном варианте манифеста Императора Николая II о восшествии на престол написано: «Печатано в Санкт-Петербурге при Сенате октября 22 дня 1894 года».
«Манифест» об отречении напечатан на машинке, а не написан рондистом. Здесь можно предвидеть возражение, что в Пскове было невозможно найти рондиста. Однако это не так. Вместе с Государем всегда следовал свитский вагон во главе с К.А. Нарышкиным. Представить себе, чтобы во время поездок Государя во время войны в Ставку в этом свитском вагоне не было тех, кто мог составить по всем правилам Высочайший манифест или Императорский указ - невозмож-но! Особенно в тревожное время конца 1916 - начала 1917 г. Все было: и нужные бланки, и нужные писари.
Но даже если предположить отсутствие 2 марта в Пскове рондиста, Государь должен был сам написать текст от руки, чтобы ни у кого не вызывало сомнений, что он действительно отрекается от престола.
Но снова предположим, что Государь решил подписать машинописный текст. Почему же те, кто печатал этот текст, не поставили в его конце обязательную приписку: «Дан в городе Пскове, во 2-й день, марта месяца, в лето от Рождества Христова Тысяча Девятьсот Семнадцатое, в Царствование Наше двадцать третье. На подлинном Собственною Его Императорского Величества рукою подписано НИКОЛАЙ»? Начертание этой приписки заняло бы несколько секунд, но при этом была бы соблюдена предусмотренная законом формальность составления важнейшего государственного документа. Эта формальность подчеркивала бы, что манифест подписан именно Императором Николаем II, а не неизвестным «Николаем».
Вместо этого в »манифесте» появляются абсолютно ему не свойственные обозначения: «Г. Псков, 2-го марта, 15 час. 5 мин. 1917 г.». Ни в одном манифесте или его проекте нет таких обозначений.
Что мешало составителям «манифеста» соблюсти эту простую, но столь важ-ную формальность? Что помешало Государю, опытнейшему политику, заставить внести эту формальность в »манифест»?
«Ставка. Начальнику Штаба. В дни великой борьбы с внешним врагом, стремящимся почти три года поработить нашу родину, Господу Богу угодно было ниспослать России новое тяжкое испытание. Начавшиеся внутренние народные волнения грозят бедственно отразиться на дальнейшем ведении упорной войны.
Судьба России, честь геройской нашей армии, благо народа, все будущее дорого-го нашего Отечества требуют доведения войны во что бы то ни стало до побед-ного конца. Жестокий враг напрягает последние силы и уже близок час, когда доблестная армия наша совместно со славными нашими союзниками сможет окончательно сломить врага. В эти решительные дни в жизни России, почли МЫ долгом совести облегчить народу НАШЕМУ тесное единение и сплочение всех сил народных для скорейшего достижения победы и, в согласии с Государствен-ною Думою признали МЫ за благо отречься от Престола Государства Российского и сложить с СЕБЯ Верховную власть. Не желая расстаться с любимым Сыном НАШИМ, МЫ передаем наследие НАШЕ Брату НАШЕМУ Великому Князю МИХАИЛУ АЛЕКСАНДРОВИЧУ и благословляем ЕГО на вступление на Престол Государства Российского. Заповедуем Брату НАШЕМУ править делами государ-ственными в полном и ненарушимом единении с представителями народа в за-конодательных учреждениях, на тех началах, кои будут ими установлены, при-неся в том ненарушимую присягу. Во имя горячо любимой родины призываем всех верных сынов Отечества к исполнению своего долга перед ним повиновением Царю в тяжелую минуту всенародных испытаний и помочь ЕМУ, вместе с представителями народа, вывести Государство Российское на путь победы, бла-годенствия и силы. Да поможет Господь Бог России. Г. Псков, 2-го марта, 15 час. 5 мин. 1917 г.» .
Мы видим, что текст этого манифеста является практически полным повторением проекта манифеста об ответственном министерстве и проекта манифеста об отречении в пользу Наследника Алексея Николаевича, с той разницей, что в этот текст введено имя Великого Князя Михаила Александровича.
Таким образом, нам известны авторы текста манифеста: это были генерал Алексеев, Базили и Великий Князь Сергей Михайлович. День его первоначального написания - 1 марта 1917 г., день, когда был составлен проект манифеста об ответственном министерстве. День его первой правки - ночь 2 марта, когда был составлен манифест об отречении. Но когда и кем был составлен третий вариант этого манифеста, передавший престол Великому Князю Михаилу Александровичу?
По нашему мнению, на основании этого текста в Петрограде был изготовлен фальшивый манифест, подделана подпись Императора Николая II и графа Фредерикса. Далее было оставлено место для даты и времени, которые были внесены позже.
Делать такую фальшивку в Ставке было неудобно: надо было искать образцы подписи Государя и Фредерикса, проводить долгую кропотливую работу. Надо заметить, что безпорядки и погромы в те февральские дни в Петрограде были строго контролируемые. Громили только того, кого заговорщикам надо было громить, и арестовывали только того, кого выгодно было арестовывать. Так, разгрому подверглись отделение контрразведки, помещение ГЖУ, полицейские участки, но оказались абсолютно не тронутыми военные командные учреждения, в частности Генеральный штаб.
Между тем в окружении Гучкова еще задолго до переворота было большое количество офицеров и даже генералов Генштаба. Естественно, что в дни Фев-ральского переворота эти связи были задействованы Гучковым в полной мере. По воспоминаниям многих очевидцев, Гучков был прямо-таки окружен офицерами-генштабистами. По-видимому, эти офицеры играли важную роль в поддержании связи Гучкова со Ставкой и штабом Северного фронта. Среди его ближайших сторонников был генерал-лейтенант Генерального штаба Д.В. Филатьев. После Февральской революции он стал помощником военного министра Гучкова.
В условиях Генерального штаба изготовление фальшивого манифеста было делом не такой уж большой сложности. Как любой высший военный орган, русский Генштаб имел своих шифровальщиков и дешифровальщиков, имел и специалистов по выявлению подделок почерков, а также и по подделке документов.
На особую роль, которую сыграли в операции «Отречение» офицеры Генерального штаба, указывает разговор по прямому проводу между штаб-офицером для поручений при штабе главнокомандующего армиями Северного фронта В.В. Ступиным и подполковником Генштаба при Ставке Б.Н. Сергеевским, который произошел в 23 час. 2 марта 1917 г. В это время Гучков и Шульгин уже прибыли в Псков. В разговоре Ступин сообщает Сергеевскому, что Алексеев посылает его искать в окрестностях Петрограда генерал-адъютанта Иванова. Ступин высказывает свое непонимание этого задания. Далее он говорит: «С минуты на минуту начнется ожидаемое решение всех вопросов. Является ли при таких условиях необходимой моя поездка? Спрашиваю об этом частным образом и вас прошу справиться у начальства оперативного отдела о необходимости моего выезда из Пскова, тем более, что при теперешней работе здесь нежелательно лишаться офицера Генерального штаба» .
В связи с этим представляется весьма интересным заголовок, с которого начинается текст манифеста: «Ставка. Начальнику Штаба». Обычно считается, что имеется в виду генерал Алексеев. Однако когда Гучков вышел из Императорского вагона, он около 1 часа ночи 3 марта послал в Петроград следующую телеграмму: «Петроград. Начальнику Главного штаба. Зашифровал полковник Медиокритский. Просим передать Председателю думы Родзянко: «Государь дал согласие на отречение от престола в пользу Великого Князя Михаила Александровича с обязательством для него принести присягу конституции»«
Революцию князь Львов тоже воспринял в духе восторженного народничества. "Великая русская революция поистине чудесна в своем величавом, спокойном шествии. Чудесная в ней не фееричность переворота, не колоссальность сдвига, не сила и быстрота натиска, штурма власти, а самая сущность ее руководящей идеи. Свобода русской революции проникнута элементами мирового, вселенского характера. Душа русского народа оказалась мировой демократической душой по самой своей природе. Она готова не только слиться с демократией всего мира, но стать впереди ее и вести по пути развития человечества на великих началах свободы, равенства и братства", – заявлял он. Надо ли говорить, что эти слова были "с величайшим удовольствием" восприняты частью социалистов, увидевших в них намек на мировую революцию.
Впрочем, существуют и свидетельства о Георгии Львове несколько иного рода. Василий Маклаков писал, что "Львов и в этом (Временном – Прим. ТАСС) правительстве возобновил свою провинциальную систему, создав правительство в правительстве, т. е. маленькую группу единомышленных людей из 5 "демократов", с которыми он интриговал против тех, кто остался за бортом этой пятерки". "Я хорошо видел, как ему приходилось все время вертеться, иногда лгать, иногда обещать то, что он не собирался делать или не мог сдержать, и попадать в глупое и фальшивое положение", – вспоминал Маклаков.
В народе как назначение Львова главой кабинета, так и состав Временного правительства в целом были восприняты без восторга. Василий Шульгин вспоминал выступление рабочего на митинге 3 (16) марта: "Вот, к примеру, они образовали правительство… кто же такие в этом правительстве? Вы думаете, товарищи, от народа кто-нибудь?.. Так сказать, от того народа, кто свободу себе добывал? Как бы не так… Вот читайте… князь Львов… князь… Так вот для чего мы, товарищи, революцию делали…"
Вот, к примеру, они образовали правительство… кто же такие в этом правительстве? Вы думаете, товарищи, от народа кто-нибудь?.. Как бы не так… Вот читайте… князь Львов… князь…
Оставался, однако, нерешенным вопрос о том, что делать с правящим государем. Все понимали, что, как сказал Павел Милюков в одной из своих речей в Таврическом дворце, "старый деспот, доведший Россию до полной разрухи, добровольно откажется от престола или будет низложен". Василий Маклаков писал позже, что накануне революции "по всему Петербургу ходила поговорка: "Чтобы спасти монархию, надо убить монарха".
"Что Николай II больше не будет царствовать, было настолько бесспорно для самого широкого круга русской общественности, что о технических средствах для выполнения этого общего решения никто как-то не думал", - писал позже Милюков. Между тем это не так.
Переворот, который свергнет Николая II, если не готовился, то как минимум продумывался уже относительно давно, и ближе всех к позиции его организатора подошел человек, который в итоге и стал инициатором поездки к Николаю II за отречением и готов был ехать за ним даже "на свой страх и риск", - глава Центрального Военно-промышленного комитета, в прошлом председатель Государственной думы III созыва Александр Гучков.
Александр Гучков
Председатель Центрального Военно-промышленного комитета
Сам Гучков признавал, что "осенью 1916 года родился замысел о дворцовом перевороте, в результате которого государь был бы вынужден подписать отречение от престола с передачей его законному наследнику".
Однако вместо планировавшегося Гучковым переворота началась революция. В условиях массовых народных выступлений командующий Северным фронтом генерал Николай Рузский, под защиту которого Николай II прибыл в Псков, связался с Михаилом Родзянко и получил ответ о том, что единственным выходом из сложившейся ситуации является отречение императора. Переговоры Рузского с Родзянко синхронно телеграфировались в Ставку. Находившийся там начштаба Верховного Главнокомандующего генерал Михаил Алексеев опросил командующих фронтами и флотами об их отношении к возможному отречению государя. Все до единого командующие выступили за отречение, о чем и было доложено Николаю II. Предполагалось, что Николай отречется в пользу сына - царевича Алексея.
Кто был последним российским императором? С юридической точки зрения на этот, казалось бы, элементарный вопрос нет точного ответа
Николай II в форме лейб-гвардии 4-го Стрелкового Императорской фамилии батальона. Фото 1909 года
Поздним вечером 2 марта (15-го по новому стилю) 1917 года в Пскове , в вагоне императорского поезда Николай II подписал Акт об отречении от престола . Все произошло очень быстро. Накануне вечером, получая новости из охваченного восстанием Петрограда, самодержец едва соглашался на создание правительства народного доверия взамен назначенных им министров. Наутро выяснилось, что спасти страну от революционного хаоса теперь может только радикальная мера - его отказ от власти. В этом были убеждены и председатель Государственной думы Михаил Родзянко, и начальник штаба Верховного главнокомандующего генерал Михаил Алексеев, и командующие фронтами… Из Ставки императору прислали проект манифеста, над которым он размышлял весь оставшийся день.
Николай II поставил подпись примерно в 23:40, однако время в Акте об отречении указали дневное, до приезда из столицы делегатов Временного комитета Государственной думы, чтобы избежать подозрений, будто решение принято под их давлением. А потом уже бывший император записал в дневнике: «Передал... подписанный и переделанный манифест. В час ночи уехал из Пскова с тяжелым чувством пережитого. Кругом измена и трусость, и обман!»
Акт об отречении Николая II от престола
Справа залакированная подпись императора, сделанная карандашом, как на многих его распоряжениях. Слева, чернилами, контрассигнация акта министром согласно требованиям законодательства: «Министр императорского двора генерал-адъютант граф Фредерикс»
|
Восставшие солдаты в феврале 1917 года
Подделка или принуждение?
Существует несколько популярных теорий, что Акт об отречении от престола - на самом деле фальшивка, либо целиком, либо частично. Однако решение, которое принял и исполнил император, зафиксировано не только в его дневнике. Тому, как Николай II обдумывал отречение, вел о нем переговоры, составил и подписал документ, было множество свидетелей - находившиеся при государе придворные и чиновники, командующий Северным фронтом генерал Рузский, эмиссары из столицы Александр Гучков и Василий Шульгин. Все они впоследствии рассказали об этом в мемуарах и интервью. Сторонники и противники отречения свидетельствовали: монарх пришел к такому решению по собственной воле. Версия, что текст изменили заговорщики, также опровергается многими источниками - корреспонденцией, дневниковыми записями, воспоминаниями. Бывший император прекрасно знал, что подписывал и что опубликовали, и не оспорил содержание акта после его обнародования, как и свидетели подготовки документа.
Итак, Акт об отречении выражал истинную волю императора. Другое дело, что воля эта противоречила закону .
Салон императорского поезда, в котором Николай II объявил об отречении от престола
Хитрость или небрежность?
Действовавшие в Российской империи тех лет правила престолонаследия установил Павел I. Этот монарх всю жизнь боялся, что его мать, Екатерина II, назначит преемником внука, и сразу, как смог, ликвидировал учрежденное Петром I право императора произвольно определять наследника трона. Соответствующий указ был обнародован 5 апреля 1797 года, в день коронации Павла. С тех пор император обязывался подчиняться закону, по которому преемником считался старший сын, если он был (либо иные близкие родственники в четко установленной очередности). Представители императорского дома, достигнув совершеннолетия, приносили присягу: «Обязуюсь и клянусь соблюдать все постановления о наследии престола и порядок фамильного учреждения, в Основных Законах Империи изображенные, во всей их силе и неприкосновенности». В 1832 году положения документа, с некоторыми дополнениями, вошли в том I Свода государственных законов. Сохранялись они и в Своде основных государственных законов 1906 года, по которому жила империя в канун революций.
По закону трон после отречения Николая II переходил его 12-летнему сыну Алексею. Однако в день подписания монарх проконсультировался с врачом Сергеем Федоровым по поводу гемофилии, тяжелой наследственной болезни, которой страдал цесаревич. Федоров подтвердил, что излечить приступы надежды нет, и высказал мнение, что Николая после отречения наверняка разлучат с сыном. И тогда император объявил, что в обход цесаревича передает корону брату, великому князю Михаилу Александровичу. Однако по закону монарх не имел права так делать. Михаил, следующий в очереди престолонаследия, мог бы взойти на трон, только если бы Алексей умер или по достижении 16 лет отрекся сам, не оставив при этом сыновей.
Великий князь Михаил Александрович Романов
Отцовские чувства Николая понятны, но какой смысл заверять документ, неправомочность которого очевидна? Лидер партии кадетов Павел Милюков подозревал уловку: «Отказ в пользу брата недействителен, и это есть тот трюк, который был задуман и осуществлен в отсутствие императрицы, но ею всецело одобряется… При условии передачи власти Михаилу легче было впоследствии истолковать весь акт об отречении как недействительный».
Спасение или узурпация?
Подписав Акт об отречении, Николай отправил телеграмму брату как «Его Императорскому Величеству Михаилу Второму». Однако по закону князь никак не мог считаться следующим монархом. Сама возможность отречения Николая II уже небесспорна с юридической точки зрения, поскольку в Своде основных государственных законов отказ от трона прописан лишь для «лица, имеющего на оный право», а не для царствующего императора (статья 37). Впрочем, профессор Николай Коркунов, как многие видные юристы того времени, толковал это положение так: «Может ли уже вступивший на престол отречься от него? Так как царствующий государь, несомненно, имеет право на престол, а закон предоставляет всем, имеющим право на престол, и право отречения, то надо отвечать на это утвердительно». Если все-таки признать отречение Николая II, технически следующим императором считался Алексей, вне зависимости от желания его отца.
С юридической точки зрения следующим императором после Николая II считался Алексей, вне зависимости от желания его отца
Великий князь Михаил оказался в сложном положении. Его фактически подставляли. Брат возложил на Михаила миссию сохранения монархии в России, но если бы великий князь принял престол, с юридической точки зрения он оказался бы узурпатором. 3 марта (ст. ст.) в Петрограде в присутствии министров Временного правительства, а также юристов Набокова и барона Бориса Нольде Михаил Александрович подписал Акт об отказе от престола. Он просто не видел другого выхода.
Акт об отказе великого князя Михаила Александровича от престола
|
Предположение Николая II, будто он был вправе сделать Михаила императором, неверно, признавал помогавший князю составить Акт об отказе Набоков, «но по условиям момента казалось необходимым… воспользоваться этим актом для того, чтобы в глазах той части населения, для которой он мог иметь серьезное нравственное значение, - торжественно подкрепить полноту власти Временного правительства и преемственную связь его с Государственной думой». С подачи думских юристов великий князь не стал узурпатором на троне, но при этом узурпировал право распоряжаться верховной властью, уступив не принадлежавшие ему бразды правления Временному правительству и будущему Учредительному собранию. Так передача власти дважды оказалась за пределами законодательства Российской империи, и на этой зыбкой основе утверждало свою легитимность новое правительство.
Церемония массового захоронения жертв Февральской революции на Марсовом поле 23 марта (н. ст.) 1917 года
На высшем уровне власти был создан прецедент, когда в условиях нестабильной обстановки законами пренебрегают как формальностью. До логического конца эту тенденцию довели большевики, разогнавшие в январе 1918 года всенародно избранное Учредительное собрание. В том же году Николай и Михаил Александровичи, праправнуки создателя незыблемых правил престолонаследия в России - Павла I, как и цесаревич Алексей, были казнены. К слову, потомки императора Павла по линии его дочери Анны и в наши дни царствуют в Нидерландах. Не так давно, в 2013 году, королева Беатрикс отреклась от трона в силу возраста, и ее преемником стал сын, Виллем-Александр.
Новость об отречении российского императора на обложке британского таблоида Daily Mirror
Жертва революции
Либерал из царской семьи
После Октябрьской революции 17 представителей дома Романовых были казнены. Среди жертв - двоюродный дядя императора, второй председатель Императорского русского географического общества великий князь Николай Михайлович
. Князь имел заслуги в двух областях науки: как историк, автор трудов об эпохе Александра I, и энтомолог, открывший шесть видов бабочек.
Князя-вольнодумца, имевшего при дворе репутацию «опасного радикала», прозвали Филипп Эгалите, по имени французского принца-революционера XVIII века. Однако, как было и с мятежным принцем крови, с князем революция и расправилась. В январе 1919 года Романова расстреляли, хотя о его помиловании ходатайствовали ученые из Академии наук и писатель Максим Горький. «Революция не нуждается в историках», - заявил, по слухам, в ответ на эти просьбы Ленин.
Фото: Diomedia, Alamy (x2) / Legion-media, Росархив (archives.ru) (x2), Fine Art Images, Mary Evans / Legion-media
Широко известно, что отречение Николая II от престола произошло 2 (15) марта 1917 года в вагоне поезда на вокзале Пскова. Но почему же до сих пор циркулируют легенды, что это произошло на станции с некрасивым названием Дно в 100 км от Пскова? Может быть, из-за желания театрализировать ситуацию? «Россия в марте 1917 года опустилась на Дно». Драматично звучит. Страшно.
Читал сегодня интересный материал о станции Малая Вишера и вспомнил, что сей городок, один из пунктов Николаевской железной дороги, вошёл в историю событий 1917 г. самым непосредственным образом: именно здесь царский поезд был остановлен под предлогом того, что дальнейшие пункты Любань и Тосно заняты бунтовщиками (что, кстати, некоторыми исследователями ставится под сомнение и расценивается как дезинформация).
Решив уточнить некоторые моменты, связанные с этим этапом революции, я с удивлением заметил, что разные источники по-разному называют место отречения: одни таковым считают Псков (как я сам всегда и полагал), другие — станцию Дно. Чаще всего встречаются сообщения именно последнего типа сопровождаемые порой метафорами вроде «Россия опустилась на Дно 1 марта 1917 г.». Русская Википедия (источник ненадёжный, но часто всеми цитируемый и используемый в сети Интернет) также отдаёт пальму первенства Дну.
Есть и такие сообщения:
Сегодня, 13 марта, участники смешанного крестного хода из Москвы, Санкт-Петербурга и Пскова установили поклонный крест на железнодорожной станции Дно, где в 1917 году отрекся от монаршего престола последний российский император Николай II, пишет Интерфакс.
Однако в Пскове также находится часовня, названная «Царской» и поставленная именно в память об отречении Государя, которое, как считатают псковичи, произошло именно в их городе. И кто в этой ситуации прав?
Не я первый задался этим вопросом. Вот, например: http://my-my.livejournal.com/106492.htm l (обратите внимание на комменты — там разные версии).
Но не нужно быть великим исследователем, чтобы понять, где же всё-таки произошло одно из узловых событий 1917 г. Об этом нам говорит сам Государь Николай II в своём дневнике (жирным шрифтом выделено мной):
1-го марта. Среда
Ночью повернули с М. Вишеры назад, т. к. Любань и Тосно оказались занятыми восставшими. Поехали на Валдай, Дно
и Псков, где остановился на ночь. Видел Рузского. Он, Данилов и Саввич обедали. Гатчина и Луга тоже оказались занятыми. Стыд и позор! Доехать до Царского не удалось. А мысли и чувства всё время там! Как бедной Аликс должно быть тягостно одной переживать все эти события! Помоги нам Господь!
2-го марта. Четверг
Утром пришёл Рузский и прочёл свой длиннейший разговор по аппарату с Родзянко. По его словам, положение в Петрограде таково, что теперь министерство из Думы будто бессильно что-либо сделать, т. к. с ним борется соц[иал]-дем[ократическая] партия в лице рабочего комитета. Нужно мое отречение.
Рузский передал этот разговор в ставку, а Алексеев всем главнокомандующим. К 2½ ч. пришли ответы от всех. Суть та, что во имя спасения России и удержания армии на фронте в спокойствии нужно решиться на этот шаг. Я согласился. Из ставки прислали проект манифеста. Вечером из Петрограда прибыли Гучков и Шульгин, с кот[орыми] я переговорил и передал им подписанный и переделанный манифест. В час ночи уехал из Пскова с тяжелым чувством пережитого. Кругом измена и трусость и обман!
Станция Дно фигурирует в дневнике 1 марта, после чего сразу упоминается Псков. А об отречении речь идёт только на следующий день, 2 марта, когда император находился уже в Пскове. Стало быть, оно могло произойти только там.
Полковник Мордвинов, сопровождавший Государя в те февральско-мартовские дни, про станцию Дно практически ничего не пишет — лишь упоминает её как одну из точек на пути сначала в Царское Село, а затем, после изменения маршрута, — в Псков. То же самое видно и в воспоминаниях генерала Дубенского, мемуарах Шульгина, других источниках. Никто из очевидцев не говорит о станции Дно как месте отречения Государя. Официальные документы этого также не подтверждают.
Таким образом, путём сравнения источников получаем вывод, согласно которому история о конце русского самодержавия на станции с говорящим названием «Дно» — миф
. Красивый («опустились на Дно»), повторяемый и тиражируемый, но миф
.
Но вот что пока неясно: откуда появилась легенда о станции Дно? И почему, при столь очевидном заблуждении, её продолжают повторять (установка поклонного креста на станции — лишнее тому подвтерждение)?
Печально, конечно, и то, что про станцию Малая Вишера все забыли — а ведь её значение в те дни оказалось ничуть не ниже, чем Пскова!
Куда уместнее было бы поставить поклонный крест именно здесь...
http://brusnik.livejournal.com/57698.html?media — link
Об отречении Государя Императора Николая II
от престола Российского и о сложении с себя верховной власти
Отречение Николая 2 от престола является, пожалуй, одной из самых запутанных загадок 20 века.
Основной его причиной стало ослабление власти государя, неминуемое и неизбежное в тех условиях, в которых находилась империя.
Назревавшая революционная ситуация,множество нерешённых проблем, набиравшая обороты социальное напряжение и нараставшее недовольство населения страны стали почвой, на которой произошел крах монархического строя.Свою роль сыграла и изнурительная война. 22 февраля император неожиданно уехал в Могилев. Его присутствие в Ставке было необходимо для согласования плана весеннего наступления. Этот поступок стал поворотным моментом в истории, так как оставались считанные дни до конца царской власти.
На следующий день Петроград был поглощен беспорядками. Для организации беспорядков были распространены слухи о нехватке хлеба. Была организована забастовка рабочих, разрастающаяся с неумолимой силой. Повсюду выкрикивались лозунги: "Долой самодержавие" и "Долой войну".
Несколько дней волнения распространялись на весь город и окрестности. И наконец, 27 февраля разразился военный бунт. Государь поручил заняться его подавлением генерал-адъютанту Иванову.
Однако пока Иванов добирался, изменилась обстановка в Петрограде, и на авансцену вышли Временный комитет Госдумы и Петроградский Совет рабочих депутатов, представлявший революционные массы. Если последний считал, что ликвидация монархии в России - состоявшийся факт, то Временный комитет стремился к компромиссу с режимом и переходу к конституционной монархии.
Высшее военное командование в Ставке и фронтах, ранее безоговорочно поддерживающее Николая II, стало склоняться к мысли, что лучше пожертвовать царём, но сохранить династию и успешно продолжить войну с Германией, чем ввязываться в гражданскую войну с перешедшими на сторону бунтовщиков войсками столичного военного гарнизона и пригородов, и оголять фронт. Тем более что встретившись с Царскосельским гарнизоном, также перешедшим на сторону революции, каратель Иванов отвёл свои эшелоны от столицы.
Под напором этих событий Николай 2 принял решение о возвращении в Царское Село. Покинуть военный штаб, по сути, центр управления ситуацией, было роковой ошибкой. Поезд императора был остановлен в ночь на 1 марта, всего в 150 верстах от Петрограда. Из-за этого Николаю пришлось ехать в Псков, где располагался штаб Рузского, под командованием которого находился Северный фронт.
Главной проблемой последнего царя стало отсутствие оперативной и точной информации о событиях в Петрограде. Находясь в Ставке Верховного главнокомандующего (г. Могилёв) или во время движения в поездах, он получал новости из разных противоречивых источников и с опозданием. Если императрица из тихого Царского Села сообщала Николаю, что ничего особо страшного не происходит, то от главы правительства, военных властей, от председателя Госдумы Михаила Родзянко приходили сообщения, что город охвачен восстанием и нужны решительные меры.
«В столице анархия. Правительство парализовано... Растёт всеобщее недовольство. Части войск стреляют друг в друга... Всякое промедление смерти подобно», - пишет он императору 26 февраля. На что последний не реагирует, назвав сообщение «вздором».
Оказавшись в Пскове 1 марта 1917 года, где Николай застрял при продвижении в Царское Село, он стал получать стремительно увеличивающийся поток информации о событиях в столице и всё новые требования от Временного комитета. Последним ударом стало сделанное Родзянко предложение отречься от престола в пользу малолетнего сына Алексея, при регентстве Великого князя Михаила Александровича, поскольку «ненависть к династии дошла до крайних пределов». Родзянко считал, что добровольное отречение царя успокоит революционные массы, и главное - не даст низложить монархию Петроградскому Совету.
Предложение об отречении было вручено монарху командующим Северным фронтом генералом Николаем Рузским. А всем командующим фронтами и флотами были разосланы телеграммы с просьбой поддержать отречение царя. Сначала Николай под разными предлогами пытался отсрочить решение вопроса и отказаться от отречения, но, получив известия о том, что об этом его просит всё высшее командование страны, включая и генералов штаба Северного фронта, вынужден был согласиться. Отсюда «кругом измена, трусость и обман» - известная фраза Николая II, записанная в своём дневнике в день отречения от престола.
Правомерно ли было отречение Николая с юридической точки зрения?
Вот какую оценку дал Совет Федерации современной России:
"Отречение от престола императора Николая II имеет юридическую силу, заявили в Совете Федерации. Зампред комитета Совфеда по конституционному законодательству Константин Добрынин:
"...Оригинал отречения Николая II хранится в Государственном архиве в Москве. Самодержец обладал на тот момент всей полнотой власти, включая и возможность собственного отречения именно в той форме, в какой помазанник божий посчитает возможным, и тем пером, которое сочтет подходящим. Хоть гвоздем на листе железа. И это будет иметь абсолютную юридическую силу "
Он добавил, что акт отречения Николая II был опубликован во всех газетах царской России и не подвергался сомнению. Для исключения «сомнений и превратных толкований» документ был подтвержден министром императорского двора бароном Фредериксом. Добрынин добавил, что после 2 марта 2017 года Николай почти полтора года нигде не заявлял о принуждении к отречению.
2 марта 1917 года Николай II отрекся от престола за себя и сына в пользу брата Михаила, который отказался взять власть в свои руки. После этого последний русский император вместе с семьей находился под домашним арестом в Царскосельском дворце. В июле 1918 года семья Николай II была расстреляна в Екатеринбурге.
Монархические идеи то и дело обуревают общественность. Недавно Депутаты Законодательного собрания Ленинградской области предложили представителям Дома Романовых вернуться в Россию. 13 июля в СМИ появилась информация (впоследствии оказавшаяся неверной), что потомки династии Романовых обратились к российскому президенту с просьбой наделить императорский дом официальным статусом и предоставить им резиденцию в Москве. Это обращение вызвало критику, отмечалось, что подобная инициатива является неприемлемой для демократического государства. Да и к монархическим воззрениям, как и к семье Романовых, в России отношение неоднозначное."
Кого только не "сватали" России в новоявленные "цари". Даже вот этих:
Якобы "Кирилловичи" и вот этот увалень "наследничек". Жориком его кличут в кругу близких. Но прав у них-0