Работы леонтьева а н. Леонтьев А

Алексей Николаевич Леонтьев (1903–1979) - один из основателей и лидер отечественной психологической науки в самые трудные для науки времена, отнюдь не входит в число «забытых» авторов: несмотря на неоднозначное отношение к его теоретическому наследию, что во многом связано с принятием им марксизма в качестве методологического основания психологической науки, его имя и идеи живут и активно работают не только в трудах его прямых учеников и учеников его учеников, но и во всём научном сообществе. Более того, он - один из немногих создателей научных школ, ученики которых не ограничились перепевами и конкретизацией идей учителя, но в очень многих отношениях продвинулись далеко вперёд, на новые теоретические рубежи.

А. Н. Леонтьев - выдающийся отечественный психолог современной эпохи, одно время работавший на Сабуровой даче - бывший сабурянин, который создал в своё время известную харьковскую группу психологов и является автором общепсихологической теории деятельности. Алексей Николаевич широко известен как признанный лидер советской психологии 40–70-х годов XX века. Он был инициатором создания Общества психологов СССР. Его заслуги перед отечественной наукой велики и разносторонни .

А. Н. Леонтьев разрабатывал в 20-х годах прошлого века совместно с Л. С. Выготским и А. Р. Лурией культурно-историческую теорию, провёл цикл экспериментальных исследований, раскрывающих механизм формирования высших психических функций (произвольное внимание, память) как процесс «вращивания», интериоризации внешних форм орудийно-опосредованных действий во внутренние психические процессы. Экспериментальные и теоретические работы посвящены проблемам развития психики (её генезису, биологической эволюции и общественно-историческому развитию, развитию психики ребёнка), проблемам инженерной психологии, а также психологии восприятия, мышления и другим вопросам.

Опираясь на идеи культурно-исторической теории, А. Н. Леонтьев выдвинул и детально разработал общепсихологическую теорию предметной деятельности, являющуюся одним из влиятельных и новых теоретических направлений в отечественной и мировой психологии. Содержание этой концепции тесно связано с проведённым Алексеем Николаевичем анализом возникновения и развития психики в филогенезе, возникновения сознания в антропогенезе, психического развития в онтогенезе, структуры деятельности и сознания, мотивационно-смысловой сферы личности, методологии и истории психологии, раскрывающим механизмы происхождения сознания и его роли в регуляции деятельности человека. На основе предложенной А. Н. Леонтьевым схемы структуры деятельности (деятельность - действие - операция - психофизиологические функции), соотнесённой со структурой мотивационной сферы (мотив - цель - условие), изучался широкий круг психических явлений (восприятие, мышление, память, внимание и другие), среди которых особое внимание уделялось анализу сознания (выделение значения, смысла и «чувственной ткани» в качестве главных его компонентов) и личности (трактовка её базовой структуры как иерархии мотивационно-смысловых образований). Концепция деятельности Алексея Николаевича получила развитие в различных отраслях психологии (общей, детской, педагогической, медицинской и социальной), в свою очередь обогащавших её новыми данными. Сформулированное А. Н. Леонтьевым положение о ведущей деятельности и её определяющем влиянии на развитие психики ребёнка послужило основанием для концепции периодизации психического развития детей, выдвинутой Д. Б. Элькониным. Психология рассматривалась А. Н. Леонтьевым как наука о «порождении, функционировании и строении психического отражения реальности в процессах деятельности» .

Алексей Николаевич Леонтьев окончил факультет общественных наук Московского университета (1924), доктор психологических наук (1941), академик АПН СССР (1950), лауреат Ленинской премии (1963). После окончания университета работал в Институте психологии (1924–1927), Академии коммунистического воспитания им. Н. К. Крупской (1927–1931), Всеукраинской психоневрологической академии и Харьковском педагогическом институте (1931–1935), Всесоюзном институте экспериментальной медицины, Высшем коммунистическом институте просвещения (1935–1936), Институте психологии (1936–1963). В 1942–1945 годах возглавлял научную работу Опытного восстановительного госпиталя под Свердловском. С 1941 года - профессор Московского государственного университета (МГУ), с 1950 года - заведующий кафедрой психологии, с 1963 года - заведующий отделением психологии философского факультета, а с 1966 года - декан психологического факультета МГУ. Академик-секретарь отделения психологии (1950–1957) и вице-президент (1959–1961) АПН РСФСР .

А. Н. Леонтьев родился в Москве 5 февраля 1903 года, его родители были обыкновенными служащими. Отец его, Николай Владимирович, был по происхождению мещанином Панкратьевской слободы города Москвы, а по профессии финансовым работником, специализировавшимся в области кинопроката. Мать его, Александра Алексеевна, происходила из семьи волжского пароходчика, т. е. купеческой. Естественно, они хотели дать Алексею хорошее образование. Поэтому неудивительно, что научная деятельность Алексея Леонтьева берёт начало ещё со студенческих лет. В 1924 году он окончил факультет общественных наук Московского университета, где Г. И. Челпанов читал общий курс психологии.

Г. И. Челпанов руководил в те годы Институтом психологии при МГУ, возглавляя группу студентов для исследовательской работы. Именно в стенах этого университета Алексеем Николаевичем были написаны первые научные работы - реферат «Учение Джемса об идеомоторных актах» и работа о Г. Спенсере. По окончании университета Алексей Николаевич стал аспирантом Института психологии. Именно здесь в 1924 году и произошла встреча А. Н. Леонтьева с Л. С. Выготским и А. Р. Лурией, после которой в скором времени началась их совместная работа, поскольку эти три человека с выдающимися способностями быстро нашли общий язык, и их союз предвещал много полезного. Но, к большому сожалению, эта деятельность прервалась после смерти Л. С. Выготского. За столь короткий срок совместной работы результаты их деятельности оказались всё же впечатляющими. Выпущенная в свет А. Н. Леонтьевым и А. Р. Лурией статья «Природа человеческого конфликта» имела ошеломляющий успех, т. к. именно в ней была представлена методика «сопряжённых моторных реакций» и родилась идея овладения аффектом через речевой выход. Далее Алексей Николаевич самолично разработал идею и воплотил её в статье под названием «Опыт структурного анализа цепных ассоциативных рядов». Эта статья, напечатанная в Русско-немецком медицинском журнале, основывается на том, что ассоциативные реакции определяются смысловой целостностью, которая лежит «за» ассоциативным рядом. Но именно эта разработка не получила достойного признания.

Со своей женой он познакомился в 1929 году, когда ему исполнилось 26 лет. После кратковременного знакомства они поженились. Его жена никогда не препятствовала научной деятельности, наоборот, помогала и поддерживала его в самые трудные моменты. Интересы А. Н. Леонтьева лежали в самых различных областях психологии: от психологии творческой деятельности до экспериментального человеческого восприятия предметности. И к необходимости поиска совершенно нового подхода к предмету и содержанию психофизиологических исследований, развивающихся сейчас из общей системы психологического знания, Алексей Николаевич обращался много раз.

В конце 1925 года зарождается его знаменитая «культурно-историческая концепция», которая основывалась на известной формуле Л. С. Выготского S–X–R, где S - стимул, мотив; X - средство; R - результат деятельности. А. Н. Леонтьев начал развивать идеи этой работы, но в Институте психологии, который на тот момент был занят совсем другими вопросами, реализовать это начинание не представлялось возможным. Именно по этой причине А. Н. Леонтьев и А. Р. Лурия перешли в Академию коммунистического воспитания, работая также одновременно во ВГИКе, в ГИТИСе, в клинике Г. И. Россолимо и в Институте дефектологии.

И ещё одно, что повлияло на дальнейшую судьбу А. Н. Леонтьева: в конце 20-х - начале 30-х годов стали одно за другим закрываться, порой с политическим скандалом, научные и педагогические учреждения, где он сотрудничал. Например, сразу в двух центральных газетах появился «подвал» о ВГИКе под угрожающим названием «Гнездо идеалистов и троцкистов». Одним из последствий этой статьи был вынужденный уход Алексея Николаевича из ВГИКа в 1930 году. Оплот группы Л. С. Выготского - Академия коммунистического воспитания - в 1930 году тоже попала в немилость, её факультет общественных наук был объявлен «троцкистским», и в 1931 году её «сослали» в Ленинград и переименовали в институт. Во всяком случае, А. Н. Леонтьев был уволен из неё с 1 сентября 1931 года. О работе в Институте психологии нечего было и думать, хотя после ухода К. Н. Корнилова идеи Л. С. Выготского и его школы были использованы в новой научной программе института. Впрочем, согласно документам, в декабре 1932 года Алексей Николаевич ещё числился там «научным сотрудником 1-го разряда». В МГУ психология с 1931 года не преподавалась вообще. Так что работать А. Н. Леонтьеву было негде - он одно время даже служил в Высшем Совете Народного Хозяйства СССР в должности «консультанта техпропа» (технической пропаганды).

И все трое - Л. С. Выготский, А. Р. Лурия и А. Н. Леонтьев - стали искать такое место работы, где можно было бы продолжить начатый цикл исследований. Им повезло: всем троим (а также Л. И. Божович, А. В. Запорожцу и М. С. Лебединскому) - в конце 1930 года пришло приглашение из Харькова, бывшего тогда столицей Украинской ССР, от самого украинского наркома здравоохранения С. И. Канторовича. Наркомздрав УССР решил создать в Украинском психоневрологическом институте (позже, в 1932 году, его преобразовали во Всеукраинскую психоневрологическую академию, которая размещалась, как известно, на Сабуровой даче) сектор психологии («психоневрологический сектор»). Л. С. Выготский, вспоминал Алексей Николаевич, участвовал в переговорах. Пост заведующего сектором был предложен А. Р. Лурии, пост заведующего отделом экспериментальной психологии (позже он назывался отделом общей и генетической психологии) - А. Н. Леонтьеву. Официально Алексей Николаевич был зачислен на работу с 15 октября 1931 года. В ноябре 1931 года в должности заведующего кафедрой генетической психологии Государственного института подготовки кадров Наркомздрава УССР был утверждён Л. С. Выготский. Однако он, в отличие от А. Р. Лурии и А. Н. Леонтьева, в Харьков не переехал, хотя постоянно там бывал - выступал с докладами, читал лекции, сдавал экзамены в качестве студента-заочника мединститута (куда он поступил в том же 1931 году). Впрочем, в его семье переезд в Харьков не раз обсуждался и даже стоял вопрос об обмене московской квартиры на квартиру в Харькове. Почему переезд не состоялся - неизвестно. По мнению Е. А. Лурия (в её мемуарах об отце), дело было в том, что у Л. С. Выготского и А. Р. Лурии не сложились отношения с руководством Всеукраинской психоневрологической академии. Но Алексей Николаевич рассказывал, что Л. С. Выготскому были предложены прекрасные условия переезда, и мотивы отказа Л. С. Выготского от приглашения остались для него непонятными .

В конце 1931 года А. Р. Лурия, А. Н. Леонтьев, Л. И. Божович и А. В. Запорожец переезжают в Харьков и поселяются в большой квартире, которую снял для московской коммуны профессор Л. Л. Рохлин, где некоторое время они жили в ней действительно все вместе.

А. Р. Лурия в течение трёх лет, до 1934 года, бывал в Харькове наездами - по его собственным воспоминаниям, «курсировал» между Харьковом и Москвой (а Л. С. Выготский - между Харьковом, Ленинградом и Москвой). Недолго пробыла в Харькове и Л. И. Божович, которая вскоре переехала в соседнюю Полтаву, в педагогический институт, хотя продолжала постоянно сотрудничать с «харьковчанами». Время от времени к ней в Полтаву наезжал и Л. С. Выготский .

А. Н. Леонтьев остался в Харькове почти на 5 лет. Он не только возглавлял отдел и был действительным членом Всеукраинской психоневрологической академии, но - после окончательного отъезда А. Р. Лурии - принял у него руководство всем сектором психологии (еще раньше, в 1932 году, он был заместителем заведующего сектором). Следовательно, взяв всю работу на себя, Алексей Николаевич позже стал лидером известной харьковской группы психологов. Кроме того, он был заведующим кафедрой психологии Медико-педагогического института Наркомздрава Украины, а позже заведующим кафедрой психологии Харьковского педагогического института и НИИ педагогики (ещё позже - Всеукраинский институт научной педагогики). Среди мест работы Алексея Николаевича в Харькове была и достаточно экзотическая должность профессора в Харьковском дворце пионеров и октябрят им. П. П. Постышева. «В том же году я был утверждён Центральной квалификационной комиссией НКЗ УССР в звании профессора, а с введением закона о степенях и званиях я был оформлен в звании действительного члена Института Центральной квалификационной комиссией НКЗ УССР и в звании профессора Центральной квалификационной комиссией НКП УССР», - сообщает А. Н. Леонтьев в своей опубликованной автобиографии (А. Н. Леонтьев, 1999, с. 366) .

Помимо А. В. Запорожца и Т. О. Гиневской, вокруг Алексея Николаевича стали группироваться харьковские психологи. Это были П. Я. Гальперин, группа аспирантов пединститута и НИИ педагогики - П. И. Зинченко, В. И. Аснин, Г. Д. Луков, затем К. Е. Хоменко, В. В. Мистюк, Л. И. Котлярова, Д. М. Дубовис-Арановская, Е. В. Гордон, Г. В. Мазуренко, О. М. Концевая, рано погибший А. Н. Розенблюм, Т. И. Титаренко, И. Г. Диманштейн, Ф. В. Бассин и другие. Так родилась харьковская группа психологов, достойно вошедшая в историю советской и мировой психологии.

«Годы моей работы на Украине, - пишет А. Н. Леонтьев в своей автобиографии, - …составили… период пересмотра прежних позиций и самостоятельной работы над общепсихологическими проблемами, которая продолжала идти по линии преимущественно экспериментальных исследований. Этому благоприятствовали и особенные условия и задачи, которые встали тогда передо мной: нужно было организовать новый коллектив из совсем молодых сотрудников и квалифицировать их в процессе развёртывания работ. Так создалась харьковская группа психологов… В этот период мною и под моим руководством был выполнен ряд экспериментальных исследований, шедших уже с новых теоретических позиций в связи с проблемой психологии деятельности» .

И совершенно не случайно программа конкретных экспериментальных исследований харьковской группы психологов всеми своими корнями уходит в философско-методологическую проблематику. Изложим здесь очень кратко данную самим А. Н. Леонтьевым характеристику основных этапов исследований харьковской группы психологов .

Первый цикл исследований (1932–1933) касался проблемы «образ–процесс». Здесь исследовались: соотношение речи и практического интеллекта (Л. И. Божович), дискурсивное мышление дошкольника и развитие значений (А. В. Запорожец, Л. И. Божович) и овладение понятием в процессе учения (А. Н. Леонтьев). К этому времени относится начало экспериментов П. И. Зинченко над забыванием и разработка А. В. Запорожцем проблемы «восприятие как действие». Результатом этого цикла явилось, во-первых, положение о том, что в переносе значение и обобщение не только раскрываются, но и формируются, и что перенос - не только адекватный метод исследования обобщения (Л. С. Выготский), но и сам процесс обобщения. Общение есть частное условие переноса. Во-вторых, положение о двух разных видах переноса (применение практического действия в ситуации и дискурсивный процесс) и соответственно - разных уровнях обобщения. Образ «отстаёт» от процесса (эксперименты с разведением значения и операции).

Второй цикл исследований (1934–1935) преследовал следующую цель: вынести исследуемые процессы «наружу» и проследить их во внешней деятельности. Здесь возникает прежде всего проблема орудия как предмета, в котором фиксирован общественно выработанный приём. Оно отличается от средства (подчинённого «естественной психологии»). Сюда относятся известные эксперименты П. Я. Гальперина, в 1935 году описанные в его диссертации, работы П. И. Зинченко и В. И. Аснина, А. В. Запорожца и Л. И. Божович. Общим результатом этого цикла исследований явился вывод: «овладеть орудием, как и значением, значит овладеть процессом, операцией. Происходит ли это в общении или в «изобретении» - безразлично» (А. Н. Леонтьев). Чем же определяется сама операция? Во-первых, объективными свойствами предмета. Но, во-вторых, то, как выступает предмет, зависит от отношения человека, от процесса в целом. «А этот процесс есть жизнь».

Основная идея третьего цикла исследований (1935–1936) заключалась в следующем: «Ключ к морфологии сознания лежит в морфологии деятельности». Сюда относятся работы В. И. Аснина, Т. О. Гиневской, В. В. Мистюк, К. Е. Хоменко и других, но в первую очередь Г. Д. Лукова, показавшего в эксперименте взаимоотношения теоретической и практической деятельности на материале осознания в процессе игры. В исследовании В. И. Аснина возникает идея структуры деятельности как целого (зависимость эффективности решения задачи от цели, мотивации, характера всей деятельности).

Четвёртый цикл исследований (1936–1940) исходил из предпосылки: «все внутренние процессы построены по образцу внешней деятельности и имеют то же строение». Здесь исследований было множество, прежде всего П. И. Зинченко о непроизвольном запоминании (память как действие), А. В. Запорожца о восприятии как действии, Г. Д. Лукова об игре (экспериментальное «разведение» смысла и значения) и целый ряд других; интересно, что в это время объектом изучения харьковчан в значительной мере стало восприятие искусства .

Какова была личная роль А. Н. Леонтьева в работах харьковской группы в целом?

Следует начать с того, что постоянно он находился в Харькове только до конца 1934 - начала 1935 года, после чего вернулся в Москву и бывал в Харькове только время от времени (например, письмо Д. Б. Эльконину от 26 июня 1936 года написано из Харькова). Но и после этого он оставался, как говорят в социальной психологии, и «инструментальным», и «экспрессивным» лидером группы. Именно ему принадлежит заслуга методологического и общетеоретического обоснования всей экспериментальной деятельности харьковчан. Это ни в коей мере не принижает роли других членов группы, например А. В. Запорожца или П. И. Зинченко; «харьковская» психология создавалась коллективными усилиями, но А. Н. Леонтьев был всегда в центре деятельности харьковчан. Все они это признавали и указывали в своих (к сожалению, очень немногочисленных) публикациях.

До сих пор мы не упоминали ещё об одном направлении исследований харьковской группы психологов, в первую очередь самого А. Н. Леонтьева - исследовании генезиса чувствительности и вообще психики в животном мире и этапов развития её. Очевидно, что это направление было тесно связано с другими. И когда в харьковской лаборатории А. Н. Леонтьева, как он рассказывал незадолго до смерти, стали появляться «дафнии, рыбы и коты» и молодой тогда (впрочем, как и все члены харьковской группы) Филипп Вениаминович Бассин начал «гонять дафний», это исследование экстраполяционных рефлексов хорошо ложилось в единую методологическую концепцию развития психики. Кстати, через много лет именно экстраполяционные рефлексы сделали знаменитым бельгийского психолога А. Мишотта; но его работы шли независимо, и о работах А. Н. Леонтьева А. Мишотт, вероятнее всего, узнал только после их личной встречи, в 50-х годах прошлого века).

В харьковский период, в 1933–1936 годах, Алексей Николаевич разрабатывал (теоретически и экспериментально) прежде всего гипотезу о принципиальном генезисе чувствительности как способности элементарного ощущения. Она не была тогда опубликована и лишь излагалась в устной форме - в докладах, делавшихся в Харькове и Москве. Первая публикация на эту тему появилась только в 1944 году (А. Н. Леонтьев, 1944). Параллельно он занимался проблемой периодизации филогенетического развития психики в животном мире, проблемой соотношения врождённого и приобретённого опыта. А в 1936 году параллельно в Харькове (совместно с В. И. Асниным) и в Москве (совместно с Н. Б. Познанской) велось систематическое экспериментальное исследование формирования чувствительности к неадекватному раздражителю - проще говоря, «видения кожей»… Но всё это было одной и, возможно, не самой главной частью гигантского проекта, предпринятого А. Н. Леонтьевым во второй половине 30-х годов.

Разрабатывая всё новые и новые проекты, Алексей Николаевич выпустил в свет книгу «Деятельность. Сознание. Личность», где отстаивает свою точку зрения о том, что человек не просто подстраивает свою деятельность под внешние условия общества, а эти же условия общества несут в себе мотивы и цели его деятельности. Параллельно А. Н. Леонтьев начинает работу над проблемой развития психики, а именно - исследование экстраполяционных рефлексов у животных особей. В 1936 году Алексей Николаевич возвратился в Институт психологии, где и работал до ухода на отделение психологии МГУ. В институте он занимается вопросом фоточувствительности кожи. В то же время А. Н. Леонтьев преподает во ВГИКе и ГИТИСе. Он сотрудничает с С. М. Эйзенштейном и ведёт экспериментальное изучение восприятия кинофильмов. В предвоенные годы он становится заведующим кафедрой психологии в Ленинградском государственном педагогическом институте им. Н. К. Крупской. Во второй половине 1930-х годов Алексей Николаевич разрабатывал следующие проблемы: а) филогенетическое развитие психики, и в частности генезис чувствительности; б) «функциональное развитие» психики, т. е. проблема формирования и функционирования деятельности; в) проблема сознания.

Эти проблемы были хорошо освещены в докторской диссертации А. Н. Леонтьева «Развитие психики», защищённой в ЛГПИ им. А. И. Герцена в 1940 году. В диссертацию была включена лишь часть результатов его исследований, но, к сожалению, полностью эта работа А. Н. Леонтьева не сохранилась. Диссертация содержала статьи, посвящённые, в частности, памяти, восприятию, эмоциям, воле и произвольности. Там же есть глава под названием «Деятельность–действие–операция», где даётся основная концептуальная система деятельностной психологической теории. По мнению Алексея Николаевича, деятельность неотделима от предмета своей потребности, и для овладения этим предметом необходимо ориентироваться на такие его свойства, которые сами по себе витально безразличны, но тесно связаны с другими жизненно значимыми свойствами объектов, т. е. «сигнализируют» о наличии или отсутствии последних. Таким образом, благодаря тому, что деятельность животного приобретает предметный характер, в зачаточном виде возникает специфическая для психики форма отражения - отражение предмета, обладающего свойствами, жизненно значимыми, и свойствами, о них сигнализирующими. Чувствительность А. Н. Леонтьев определяет, соответственно, как раздражимость по отношению к такого рода воздействиям, которые соотносятся организмом с другими воздействиями, т. е. которые ориентируют живое существо в предметном содержании его деятельности, выполняя сигнальную функцию. Алексей Николаевич предпринимает исследование в целях проверки выдвинутой им гипотезы. Сначала в Харькове, а потом и в Москве с помощью разработанной им методики эксперимента он воспроизводит в искусственно созданных условиях процесс превращения неощущаемых раздражителей в ощущаемые (процесс возникновения у человека ощущения цвета кожей руки). Таким образом, А. Н. Леонтьев впервые в истории мировой психологии сделал попытку определить объективный критерий элементарной психики, учитывая источники её происхождения в процессе взаимодействия живого существа с окружающей средой. Подводя итоги накопленных в области зоопсихологии данных, и основываясь на собственных достижениях, Алексей Николаевич разработал новую концепцию психического развития животных как развития психического отражения действительности, обусловленного изменениями условий существования и характера процесса деятельности животных на разных стадиях филогенеза: стадии сенсорной, перцептивной и интеллектуальной психики. Данное направление работы А. Н. Леонтьева было напрямую связано с разработкой вопроса деятельности и проблемы сознания. Разрабатывая проблему личности, Алексей Николаевич придерживался двух направлений своей деятельности. Он трудился над проблемами психологии искусства. По его мнению, нет ничего такого, где человек мог бы реализовать себя так целостно и всесторонне, как в искусстве. К сожалению, на сегодняшний день почти невозможно встретить его работы по психологии искусства, хотя при жизни Алексей Николаевич много работал над этой темой. В 1966 году А. Н. Леонтьев окончательно перешел на факультет психологии МГУ, с того времени и до последнего дня своей жизни Алексей Николаевич был бессменным деканом и заведующим кафедрой общей психологии данного университета. А. Н. Леонтьев покинул наш мир 21 января 1979 года; переоценить его научный вклад невозможно, ведь именно ему удалось многих заставить пересмотреть свои взгляды и совершенно с другой стороны подойти к предмету и содержанию психофизиологических исследований.

Важнейшими работами А. Н. Леонтьева являются: «Развитие памяти» (1931); «Восстановление движения» (в соавт., 1945); «Очерк развития психики» (1947); «Психологическое развитие ребёнка в дошкольном возрасте» (1948); «Ощущение, восприятие и внимание детей младшего школьного возраста» (1950); «Умственное развитие ребёнка» (1950); «Психология человека и технический прогресс» (в соавт., 1962); «Потребности, мотивы и эмоции» (1973); «Деятельность. Сознание. Личность» (1977); «Проблемы развития психики» (1981); «Категория деятельности в современной психологии» (1979); «Избранные психологические произведения. - В 2 томах» (1983); «Дискуссия о проблемах деятельности» (в соавт., 1990) и другие.

Вместе с тем публикация и анализ его научного наследия далеки от завершения. Огромный архив А. Н. Леонтьева, хранящийся в его семье, до сих пор разобран лишь частично. После смерти Алексея Николаевича было опубликовано и продолжает публиковаться множество его неопубликованных рукописей и стенограмм; только книг, полностью или частично основанных на архивных материалах, насчитывается уже четыре, что сопоставимо с числом его (разных) прижизненных книг! Работа же с другими биографическими источниками, проливающими свет на перипетии его жизненного пути, занимает ещё больше времени и намного кропотливее, чем работа с рукописями. Более того, Интернет предоставляет оптимальные возможности для работы с материалами научных архивов, позволяя делать доступными при минимальных расходах архивные материалы, интересные обычно ограниченному кругу читателей .

Е. Е. Соколова справедливо подчёркивает, что современные молодые психологи не ценят традиций, оставленных нашими предшественниками и, в частности, А. Н. Леонтьевым. Участники историко-психологического интервью, делившиеся воспоминаниями об Алексее Николаевиче, говорили о методологической беспечности многих современных работ, о прагматической их ориентации взамен глубокой теоретической и методологической обоснованности, об отсутствии критичности в восприятии зарубежного опыта и игнорировании опыта отечественной психологии, о девальвации нравственных ценностей в практической психологической работе и т. п. По мнению Е. Е. Соколовой, подобного рода нигилизм молодого поколения психологов объясняется не только существенно изменившимися социокультуральными условиями работы психологов в нашей стране, но и недостаточным знанием и преподаванием «живой» истории психологии. Поэтому сбор материалов «устной истории» психологической науки в нашей стране остаётся весьма актуальной задачей как собственно историков психологии, так и всех тех, кто уверен, что в психологии необходимо «работать» на опережение .

А. Н. Леонтьев был лауреатом Ленинской премии (1963) за книгу «Проблемы развития психики» (1959; 3-е издание, 1972), почётным доктором Парижского университета (1968); почётным членом Венгерской АН (1973). Награждён орденом Ленина, 2 другими орденами, а также медалями .

Академик А. Н. Леонтьев очень много сделал для развития отечественной психологии, для утверждения достойного места советской психологии в мировом психологическом сообществе. Это заслуга Алексея Николаевича, что в крупных университетах нашей страны отделения психологии при философских факультетах были преобразованы в самостоятельные психологические факультеты; что ВАК выделил психологические науки (в составе 12 дисциплин) в самостоятельную группу из общего состава педагогических наук; что психология была введена в номенклатуру АН СССР и Отделение философии и права этой Академии было переименовано в Отделение философии, психологии и права; что Сектор психологии Института философии АН СССР был преобразован в самостоятельный Институт психологии; что при факультете психологии МГУ был создан новый журнал «Вестник психологии».

Благодаря его усилиям и под его председательством в 1966 году в Москве был проведён XVIII Международный конгресс научной психологии, который, по мнению зарубежных психологов, был одним из наилучшим образом организованных конгрессов Международной ассоциации .

Следует отметить, что с самого дня кончины А. Н. Леонтьева и доныне находились и находятся люди, как будто поставившие себе жизненной целью дискредитировать личность и деятельность Алексея Николаевича, усердно создавая вокруг него определённый ореол. Для этой малопочтенной цели искусственно подбираются и тенденциозно интерпретируются какие-то отдельные факты его биографии. А такие факты, как самоотверженная борьба А. Н. Леонтьева за судьбы его прямых и даже непрямых учеников или демонстративный его отказ уволить с факультета М. К. Мамардашвили; как то «прикрытие», которое создавал своим немалым весом Алексей Николаевич для спокойной работы факультета, - сошлёмся на воспоминания С. Г. Якобсон, где говорится: «С появлением отделения психологии я попала из этой малоприятной советской действительности, с её доносами, персональными делами и прочей вознёй в совершенно другой мир - мир вечных ценностей, стремления к истине, в мир совершенно других людей»; как почти невероятный в советское время поступок, когда по инициативе А. Н. Леонтьева была провалена докторская диссертация секретаря факультетского партбюро, - все эти и многие другие факты, рисующие подлинный образ Алексея Николаевича как кристально честного, глубоко порядочного и редкостно принципиального человека и руководителя, попросту игнорируются.

Ученики и соратники А. Н. Леонтьева, хорошо знавшие его, подтвердят, что этот непростой человек, умевший быть нетерпимым, жёстким и непримиримым, но, когда надо было для дела, гибким, толерантным и компромиссным, - был именно таким, как о нём говорят, - честным, смелым, порядочным и принципиальным, - и таким он остался в нашей общей памяти о нём.

Его бывший студент Федор Ефимович Василюк говорит в своих опубликованных воспоминаниях об А. Н. Леонтьеве: «…Мы интуитивно чувствовали его необыкновенный масштаб и профессиональный, и человеческий… Он был человеком из какого-то другого мира, Мира Великих Людей…» . П. Я. Гальперин справедливо подчёркивает, что в истории психологии его имя будет стоять в первом ряду её выдающихся строителей .

Таким образом, академик Алексей Николаевич Леонтьев внёс существенный научный вклад в развитие отечественной психологии, обогатив её крупнейшими достижениями. Его высокая принципиальность как гражданина и учёного, широта научных интересов и оригинальность мышления, добросовестность и настойчивость в работе являются наилучшим примером для молодёжи, которая решила посвятить себя науке. Вне сомнения, творческая биография и научные достижения Алексея Николаевича имеют большой интерес для отечественной психологической и психиатрической науки и нуждаются в дальнейшем тщательном исследовании, особенно что касается работы харьковской группы психологов.

Литература

1. Леонтьев А. А., Леонтьев Д. А., Соколова Е. Е. Алексей Николаевич Леонтьев: деятельность, сознание, личность: Монография. - М.: Смысл, 2005. - 431 с.
2. Соколова Е. Е. А. Н. Леонтьев и его время глазами очевидцев // Психологический журнал. - 2003. - Т. 24, № 1. - С. 22–28.
3. Леонтьев Алексей Николаевич [Электронный ресурс] // История психологии в лицах: персоналии. - Режим доступа: http://slovari.yandex.ru/dict/psychlex/article/PS1/ps1-0348.htm?text.
4. Ковалёва Г. Время памяти // Слобода. - 2003. - № 92. - С. 11.
5. Леонтьев Алексей Николаевич // 100 великих психологов / Авт.-сост. В. Яровицкий. - М.: Вече, 2004. - С. 79–82.
6. http://www.anleontiev.smysl.ru .
7. Леонтьев Алексей Николаевич [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://ru.wikipedia.org/wiki .
8. Степанов С. Алексей Николаевич Леонтьев [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://psy.1september.ru/2001/14/4_5.htm .
9. Леонтьев А. Н. Деятельность. Сознание. Личность. - 2-е изд. - М.: Политиздат, 1977. - 304 с.
10. Леонтьев А. Н. Категория деятельности в современной психологии // Вопросы психологии. - 1979. - № 3. - С. 11–15.
11. Леонтьев А. Н. Лекции по общей психологии: Учебное пособие / Под ред. Д. А. Леонтьева, Е. Е. Соколовой. - 4-е изд., стереотип. - М.: Смысл, 2007. - 511 с.
12. А. Н. Леонтьев и современная психология: Сборник статей памяти А. Н. Леонтьева / Под ред. А. В. Запорожца, В. П. Зинченко, О. В. Овчинниковой, О. К. Тихомирова; Отв. ред. О. В. Овчинникова. - М.: МГУ, 1983. - 288 с.
13. Леонтьев А. Н. Избранные психологические произведения: В 2 т. / Под ред. В. В. Давыдова и др. - М.: Педагогика, 1983. - Т. 1. - 391 с.; Т. 2. - 318 с.
14. Леонтьев А. А., Леонтьев Д. А. Миф о разрыве: А. Н. Леонтьев и Л. С. Выготский в 1932 году: к 100-летию со дня рождения А. Н. Леонтьева // Психологический журнал. - 2003. - Т. 24, № 1. - С. 14–22.
15. Леонтьев А. Н. Мой путь в психологии (рукопись).
16. Соколова Е. Е. А. Н. Леонтьев и его школа: опыт устной истории [Электронный ресурс] // Журнал практического психолога. - 2003. - № 1–2. - Режим доступа: http://www.anleontiev.smysl.ru/vospomin/jpp.htm .
17. Леонтьев Алексей Николаевич [Электронный ресурс] // Большая советская энциклопедия. - Режим доступа: http://slovari.yandex.ru/dict/bse/article/00042/01800.htm?text .
18. Гальперин П. Я. К воспоминаниям об А. Н. Леонтьеве // А. Н. Леонтьев и современная психология: Сборник статей памяти А. Н. Леонтьева / Под ред. А. В. Запорожца, В. П. Зинченко, О. В. Овчинниковой, О. К. Тихомирова; Отв. ред. О. В. Овчинникова. - М.: МГУ, 1983. - С. 240–244.
19. Леонтьев А. А. Жизненный и творческий путь А. Н. Леонтьева: Текст вечерней лекции [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.psy.msu.ru/people/leontiev .
20. Леонтьев А. А. Жизненный путь Алексея Николаевича Леонтьева // А. Н. Леонтьев и современная психология: Сборник статей памяти А. Н. Леонтьева / Под ред. А. В. Запорожца, В. П. Зинченко, О. В. Овчинниковой, О. К. Тихомирова; Отв. ред. О. В. Овчинникова. - М.: МГУ, 1983. - С. 6–39.

План

Введение

1. Творческий путь А.Н. Леонтьева

2. Учение А.Н. Леонтьева

Заключение

Список литературы

Введение

Алексей Николаевич Леонтьев (1903-1979) - российский психолог; доктор психологических наук, профессор, действенный член АНП РСФСР (1950), АПН СССР (1968), Почетный член Венгерской академии наук (1937), Почетный доктор Парижского университета(1968). Разработал общепсихологическую теорию деятельности. Основные научные труды: «Развитие памяти» (1931), «Восстановление движения» совместно с А.В. Запорожцем (1945), «Очерк развития психики» (1947), «Потребности и мотивы деятельности» (1956), «Проблемы развития психики» (! 959, 1965), «Об историческом подходе к изучению психики человека» (1959), «Потребности, мотивы и эмоции» (1971), «Деятельность. Сознание. Личность» (1975).

1. Творческий путь А.Н. Леонтьева

Алексей Николаевич Леонтьев сделал деятельность предметом и методом психологического исследования. Он назвал категории деятельности сознания и личности как «наиболее важные для построения непротиворечивой системы психологии как конкретной науки о порождении, функционировании и строении психического отражения реальности, которое опосредствует жизнь индивидов» .Разработанная Леонтьевым общепсихологическая теория деятельности является важнейшим достижением советской психологической науки, а сам Леонтьев - крупным теоретиком, одним из создателей советской психологии. На материале теоретических и экспериментальных исследований он показал объяснительную силу деятельности для понимания центральных психологических проблем: сущности и развития психики сознания, функционирования различных форм психического отражения личности. В разработке проблемы деятельности Леонтьев исходил из культурно-исторической концепции психики Л.С. Выготского. Он считал, что марксистско-ленинская методология позволяет проникнуть в действительную природу психики, сознания человека, а в теории деятельности видел конкретизацию марксистско-ленинской методологии в области психологии.

Истоки его исследований восходят к началу 30-х гг., когда Леонтьев возглавил группу психологов в Харькове. В ее состав входили А.В. Запорожец, Л.И. Божович, П.Я. Гальперин, П.И. Зинченко, Г.Д. Луков, В.И. Аснин. Для них центральной стала проблема практической деятельности и сознания, которая рассматривалась Леонтьевым «необходимой линией движения психологического исследования». Производилось изучение структуры детской деятельности, ее средств, цели, мотива и изменения в процессе развития ребенка.

В конце 30-х гг. А.Н. Леонтьев обращается к проблемам развития психики: исследует генезис чувствительности, развитие психики животных. Итогом этих работ явилась докторская диссертация «Развитие психики» (1946). Здесь была разработана концепция стадиального развития психики в процессе эволюции животного мира, исходя из изменения в этом процессе характера связей животных с окружающими условиями . Каждая новая ступень рассматривалась как переход к новым условиям существования и шаг в усложнении физической организации животных. Выделенные Леонтьевым стадии в развитии психики - элементарной сенсорной психики, перцептивной и стадии интеллекта - в последующих исследованиях получили дальнейшую разработку и конкретизацию .

Во время Великой Отечественной войны А.Н. Леонтьев, будучи научным руководителем эвакуационного госпиталя на Урале, возглавил работу по восстановлению утраченной гностической чувствительности и движений после ранений путем специальной организации осмысленной предметной деятельности раненых . Хотя этот цикл исследований преследовал практические цели, одновременно он подводил к систематическому изучению теоретической проблемы о решающей роли деятельности и действия в психическом развитии.

В статьях 1944-1947 гг., посвященных развитию психики в онтогенезе, проблема деятельности получает специальную разработку. Было сформулировано понятие ведущей деятельности, положенное в основу при изучении периодизации психического развития ребенка (А.Б. Эльконин), исследована игра как ведущая деятельность в дошкольном возрасте . Было произведено различение деятельности (и мотива) и действия (и цели), операций или способов выполнения действия, описывались динамика их взаимоотношений в процессе реальной жизнедеятельности ребенка; был раскрыт механизм сдвига мотива на цель как механизм процесса рождения новых деятельностей; вводилось различение «только понимаемых мотивов» и мотивов, реально девствующих». Описывалось превращение действия в операцию. На примере учебной деятельности была раскрыта психологическая характеристика сознания, в частности, показана несводимость сознания к знанию смысла к значению .

Эти исследования составили основу психологического учения А.Н. Леонтьева о деятельности ее структуре, ее динамике, ее различных формах и видах, окончательный вариант которого дан в работе «Деятельность. Сознание. Личность». Согласно этой концепции, деятельность субъекта является тем содержательным процессом, в котором осуществляются реальные связи субъекта с предметным миром и который опосредствует связи между воздействующим объектом и субъектом. Деятельность включена в систему общественных условий. Основной характеристикой деятельности является ее предметность - деятельность определяется предметом, подчиняется, уподобляется ему: предметный мир «втягивается» в деятельность и отражается в его образе, в том числе в эмоционально-потребностной сфере. Образ порождается предметной деятельностью. Таким образом, психика рассматривается как процессы субъективного отражения объективного мира порождаемые материальной практической деятельностью . Формой существования образа в индивидуальном сознании являются значения языка. В сознании обнаруживается также чувственная ткань, т.е. чувственные образы и личностные смыслы, которые придают сознанию пристрастный характер. Исследование всех этих составляющих сознания отражены в ряде публикаций.

Деятельность имеет сложную структуру. различаются деятельность и соответствующий ей мотив, действие и соответствующая ему цель, операции и соответствующие им способы осуществления действия, физиологические механизмы, реализаторы деятельности. Между компонентами деятельности существуют переходы и трансформации. Анализ образующих деятельность единиц привел к выводу о единстве строения внешней и внутренней деятельности в форме которой существует психическое. Показаны переходы от внешней деятельности к внутренней (интериоризация) и от внутренней - к внешней (экстериоризация). Так преодолевалась мистификация психики, сознания.

Деятельность предполагает субъекта деятельности, личность. В контексте теории деятельности различаются образования «индивид» и «личность». Личность является продуктом всех отношений человека к миру, реализуемых совокупностью всех разнообразных деятельностей. Основными параметрами личности являются широта связей человека с миром, степень их иерархизированности и общая их структура. Подход к изучению личности с позиции теории деятельности успешно развивается в советской психологии.

2. Учение А.Н. Леонтьева

Основные теоретические положения учения А.Н. Леонтьева:

· психология - это конкретная наука о порождении, функционировании и строении психического отражения реальности, которое опосредует жизнь индивидов;

· объективным критерием психики является способность живых организмов реагировать на абиотические (или биологически нейтральные) воздействия;

· абиотические воздействия выполняют сигнальную функцию по отношению к биологически значимым раздражителям:

· раздражимость - это способность живых организмов реагировать на биологически значимые воздействия, а чувствительность - это способность организмов отражать воздействия, биологически нейтральные, но объективно связанные с биологическими свойствами;

· в эволюционном развитии психики выделяются три стадии: 1) стадия злементарной сенсорной психики, 2) стадия перцептивной психики, 3) стадия интеллекта;

· развитие психики животных - это процесс развития деятельности;

· особенностями деятельности животных являются:

а) вся активность животных определяется биологическими моделями;

б) вся деятельность животных ограничена рамками наглядных конкретных ситуаций;

в) основу поведения животных во всех сферах жизни, включая язык и общение, составляют наследственные видовые программы. Научение у них ограничивается приобретением индивидуального опыта, благодаря которому видовые программы приспосабливаются к конкретным условиям существования индивида;

г) у животных отсутствует закрепление, накопление и передача опыта в материальной форме, т.е. в форме материальной культуры;

· деятельность субъекта является тем содержательным процессом, в котором осуществляются реальные связи субъекта с предметным миром и который опосредует связи между объектом и воздействующим на него субъектом;

· деятельность человека включена в систему общественных отношений и условий;

· основной характеристикой деятельности является ее предметность; деятельность определяется предметом, подчиняется, уподобляется ему;

· деятельность - это процесс взаимодействия живого существа с окружающим миром, позволяющий удовлетворять ему свои жизненно необходимые потребности;

· сознание не может рассматриваться как замкнутое в самом себе: оно должно быть введено в деятельность субъекта;

· поведение, деятельность нельзя рассматривать в отрыве от сознания человека (принцип единства сознания и поведения, сознания и деятельности );

· деятельность это активный, целенаправленный процесс (принцип активности деятельности );

· действия человека предметны; они реализуют социальные цели (принцип предметности человеческой деятельности и принцип ее социальной обусловленности ).

А.Н. Леонтьев о структуре деятельности

· деятельность человека имеет сложное иерархическое строение и включает следующие уровни: I - уровень особых деятельностей (или особых видов деятельности); II - уровень действий; III - уровень операций; IV - уровень психофизиологических функций;

· деятельность человека неразрывно связана с его потребностями и мотивами. Потребность - это состояние человека, выражающее его зависимость от материальных и духовных предметов и условий существования, находящихся вне индивида. В психологии потребность человека рассматривается как переживание нужды в том, что необходимо для продолжения жизни его организма и развития его личности. Мотив - это форма проявления потребности, побуждение к определенной деятельности, тот предмет, ради которого осуществляется данная деятельность. Мотив по А.Н. Леонтьеву - это опредмеченная потребность;

· деятельность как целое - это единица жизни человека, активно отвечающая определенному мотиву;

· тот или иной мотив побуждает человека к постановке задачи , к выявлению той цели, которая, будучи представлена в определенных условиях, требует выполнения действия, направленного на создание или получение предмета, отвечающего требованиям мотива и удовлетворяющего потребность. Цель - это представляемый им мыслимый результат деятельности;

· действие как составная часть деятельности отвечает осознаваемой цели. Любая деятельность осуществляется в форме действий или цепи действий;

· деятельность и действие жестко не связаны между собой. Одна и та же деятельность может реализовываться разными действиями, и одно и то же действие может входить в различные виды деятельности;

· действие, имея определенную цель, осуществляется разными способами в зависимости от тех условий, в которых это действие совершается. Способы осуществления. действия называются операциями. Операции - это преобразованные, ставшие автоматизированными действия, которые, как правило, не осознаются. Например: когда ребенок учится писать буквы, это написание буквы является для него действием, направляемым сознательной целью - правильно написать букву. Но, овладев этим действием, ребенок использует написание букв как способ для написания слов и, следовательно, написание букв превращается из действия в операцию;

· операции бывают двух видов: первые возникают из действия путем их автоматизации, вторые возникают путем адаптации, прилаживания к окружающим условиям, путем непосредственного подражания;

· цель, данная в определенных условиях, в теории деятельности называется задачей ;

· соотношение структурного и мотивационного компонентов деятельности представлено на рис. 1.

А.Н. Леонтьев о трансформации деятельности

· деятельность может утратить свой мотив и превратиться в действие, а действие, при изменении его цели, может превратиться в операцию. В данном случае говорят об укрупнении единиц деятельности . Например, при обучении управлению автомобилем первоначально каждая операция (например, переключение передач) формируется как действие, подчиненное сознательной цели. В дальнейшем это действие (переключение передач) включается в другое действие, имеющее сложный операционный состав, например, в действие изменения режима движения. Теперь переключение передач становится одним из способов его выполнения - операцией, его реализующей, оно уже перестает осуществляться в качестве особого целенаправленного процесса: его цель не выделяется. Для сознания водителя переключение передач в нормальных условиях как бы вовсе не существует;

· результаты составляющих деятельность действий при некоторых условиях оказываются более значительными, чем мотив деятельности, в которую они включены. Тогда действие становится деятельностью. В данном случае говорят о дроблении единиц деятельности на более мелкие единицы. Так, ребенок может своевременно выполнять домашние задания первоначально лишь для того, чтобы пойти гулять. Но при систематическом обучении и получении положительных отметок за свою работу повышающих его ученический «престиж», у него пробуждается интерес к изучаемым предметам, и он начинает готовить теперь уроки, чтобы лучше разобраться в содержании материала. Действие приготовления уроков обрело свой мотив и стало деятельностью. Этот обще-психологический механизм развития действия А.Н. Леонтьев назвал «сдвигом мотива на цель» (или превращением цели в мотив). Суть этого механизма состоит в том, что цель, ранее побуждаемая к ее осуществлению каким-то мотивом, со временем приобретает самостоятельную силу, т.е. сама становится мотивом. Дробление единиц деятельности может проявляться и в превращения операций в действия. Например, в ходе разговора человек не может найти нужного слова, т.е. то, что было операцией, стало действием, подчиненным осознаваемой цели .

А.Н. Леонтьев о сущности и структуре сознания

· сознание в своей непосредственности есть открывающаяся субъекту картина мира, в которую включен и он сам, его действия и состояния;

· первоначально сознание существует лишь в форме психического образа, открывающего субъекту окружающий его мир, деятельность же остается практической, внешней. На более позднем этапе предметом сознания становится также и деятельность: осознаются действия других людей, а через них и собственные действия субъекта. Теперь они коммуницируются, означаясь с помощью жестов или звуковой речи. Это и является предпосылкой порождения внутренних действий и операций, протекающих в уме, в «плане сознания». Сознание - образ становится также сознанием - деятельностью . Именно в этой своей полноте сознание и начинает казаться эмансипированным от внешней, чувственно-практической деятельности, более того, - управляющим ею;

· другое капитальное изменение претерпевает сознание в ходе исторического развития. Оно заключается в разрушении первоначальной слитности сознания трудового коллектива (например, общины) и сознания образующих его индивидов. В то же время психологические особенности индивидуального сознания только и могут быть поняты через их связи с теми общественными отношениями, в которые вовлечен индивид;

· структура сознания включает: чувственную ткань сознания, значения и личностные смыслы;

· чувственная ткань сознания образует чувственный состав конкретных образов реальности, актуально воспринимаемой или всплывающей в памяти, относимой к будущему или только воображаемой. Образы эти различаются по своей модальности, чувственному тону, степени ясности, большей или меньшей устойчивостью и т.д.;

· особая функция чувственных образов сознания состоит в том, что они придают реальность сознательной картине мира, открывающейся субъекту. Именно благодаря чувственному содержанию сознания мир выступает субъекта как существующий не в сознании, а вне его сознания - как объективное «поле» и объект его деятельности;

· чувственные образы представляют всеобщую форму психического отражения, порождаемого предметной деятельностью субъекта. Однако у человека чувственные образы приобретают новое качество, а именно - свою означенность . Значения и являются важнейшими «образующими» человеческого сознания.

· значения преломляют мир в сознании человека, Хотя носителем значений является язык, но язык - не демиург значений. За языковыми значениями скрываются общественно выработанные способы (операция) действия, в процессе которых люди изменяют и познают объективную реальность;

· в значениях представлена преобразованная и свернутая в материи идеальная форма существования предметного мира, его свойств, связей и отношений раскрытых совокупной общественной практикой. Поэтому значения сами по себе, т.е. в абстракции от их функционирования в индивидуальном сознании, столь же «не психологичны» как и та общественно познанная реальность, которая лежит за ними;

· следует различать осознаваемое объективное значение и его значение для субъекта. В последнем случае говорят о личностном смысле. Другими словами личностный смысл - это значение того или иного явления для конкретного человека. Личностный смысл и создает пристрастность сознания. В отличие от значений личностные смыслы не имеют своего «психологического существования»;

сознание человека, как и сама его деятельность не является неким слагаемым входящих в него частей, т.е. оно не аддитивно. Это не плоскость, даже не емкость, заполненная образами и процессами. Это и не связь отдельных его «единиц», а внутреннее движение его образующих, включенное в общее движение деятельности осуществляющей реальную жизнь индивида в обществе. Деятельность человека и составляет субстанцию его сознания.

А.Н. Леонтьев о соотношении сознания и мотивов

· мотивы могут осознаваться, но, как правило, не осознаются , т.е. все мотивы можно разбить на два больших класса ― осознаваемые и неосознаваемые;

· осознание мотивов - это особая деятельность, особая внутренняя работа;

· неосознаваемые мотивы «проявляются» в сознании в особых формах - в форме эмоций и в форме личностных смыслов. Эмоции - это отражение отношения результата деятельности к ее мотиву. Если с точки зрения мотива деятельность проходит успешно, возникают положительные эмции, если неуспешно отрицательные. Личностный смысл - это переживание повышенной субъективной значимости предмета, действия или события, оказавшихся в поле действия ведущего мотива;

· мотивы человека образуют иерархическую систему. Обычно иерархические отношения мотивов не осознаются в полной мере. Они проявляются в ситуациях конфликта мотивов.

А.Н. Леонтьев о соотношении внутренней и внешней деятельности

· внутренняя деятельность имеет принципиально то же строение, что и внешняя деятельность, и отличается от нее только формой протекания (принцип единства внутренней в внешней деятельности );

· внутренняя деятельность произошла из внешней практической деятельности путем процесса интериоризации (или переноса соответствующих действий в умственный план, т.е. их усвоения);

· внутренние действия производятся не с реальными предметами, а с их образами, а вместо реального продукта получается мысленный результат;

· для успешного воспроизведения какого-либо действия «в уме» нужно обязательно освоить его в материальном плане и получить сначала реальный результат. При интериоризации внешняя деятельность, хотя и не меняет своего принципиального строения, сильно трансформируется, сокращается, что позволяет осуществлять ее значительно быстрее.

А.Н. Леонтьев о личности

· личность ≠ индивид; это особое качество, которое приобретается индивидом в обществе, в совокупности отношений, общественных по своей природе, в которые индивид вовлекается ;

· личность есть системное и поэтому сверхчувственное качество , хотя носителем этого качества является вполне чувственный, телесный индивид со всеми его прирожденными и приобретенными свойствами. Они, эти свойства, составляют лишь условия (предпосылки) формирования и функционирования личности, как и внешние условия и обстоятельства жизни, выпадающие на долю индивида;

· с этой точки зрения проблема личности образует новое психологическое измерение:

а) иное, чем измерение, в котором ведутся исследования тех или иных психических процессов, отдельных свойств и состояний человека;

б) это исследование его места, позиции в системе общественных связей, общений, которые открываются ему;

в) это исследование того, что, ради чего и как использует человек доставшееся ему от рождения и приобретенное им;

· антропологические свойства индивида выступают не как определяющие личность или входящие в ее структуру, а как генетически заданные условия формирования личности и, вместе с тем, как то, что определяет не ее психологические черты, а лишь формы и способы их проявления;

· личностью не рождаются, личностью становятся ;

· личность есть относительно поздний продукт общественно-исторического и онтогенетического развития человека;

· личность есть специальное человеческое образование;

· реальным базисом личности человека является совокупность его общественных отношений к миру, тех отношений, которые реализуются его деятельностью, точнее, совокупностью его многообразных деятельностей

· становление личности - это становление связной системы личностных смыслов:

существуют три основных параметра личности:

1) широта связей человека с миром;

2) степень их иерархизованности и

3) их общая структура;

· личность рождается дважды :

а) первое рождение относится к дошкольному возрасту и знаменуется установлением первых иерархических отношений между мотивами, первыми подчинениями непосредственных побуждений социальным нормам;

б) второе рождение личности начинается в подростковом возрасте и выражается в появлении стремления и способности осознавать свои мотивы, а также проводить активную работу по их подчинению и переподчинению. Второе рождение личности предполагает наличие самосознания .

Заключение

Через все творчество Леонтьева проходит борьба с натуралистическими концепциями в психологии человека, идея исторического развития человеческого сознания. Она явилась предметом специального анализа в статьях 1959-1960 гг. Здесь в контексте проблемы биологического и социального сформулированы понятия о трех видах опыта - индивидуальном, видовом и социальном.

На основе теории деятельности А.Н. Леонтьева в Московском университете на факультете психологии, основателем и первым деканом которого он был, а также и в других учреждениях проводятся исследования в общей и в других отраслях психологической науки - социальной, детской, педагогической, инженерной, патопсихологии, зоопсихологии и др. В начале 60-х гг. А.Н. Леонтьев выступил с рядом работ по инженерной психологии и эргономике и этим способствовал возникновению и формированию этих отраслей психологической науки и СССР. Ему принадлежат исследования по педагогической психологии.

Таким образом , А.Н. Леонтьев внес огромный вклад в развитие отечественной и мировой психологии, а его идеи развиваются учеными и в настоящее время.

Список литературы

1. Ждан А.Н. История психологии: от Античности до наших дней. - М., 2001.

2. Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. - М., 1975.

3. Леонтьев А.Н. Очерки развития психики. - М., 1947.

4. Леонтьев А.Н., Запорожец А.В. Психофизиологическое восстановление функций руки после ранения. - М., 1945.

5. Леонтьев А.Н. К теории развития психики ребенка: Психологические основы дошкольной игры // А.Н. Леонтьев. Избранные психологические произведения. Т. 1. - М., 1983.

6. Леонтьев А.Н. Психологические вопросы сознательности учения. - М., 1956.

7. Леонтьев А.Н. Понятие отражения и его значение для психологии // Вопросы философии. - 1966. - №12.

8. Петровский А.В. Психология в России: XX вв. - М., 2000.

9. Фарби К.Э. Основы зоопсихологии. - М., 1976.

Годы жизни: 1903 -1979

Родина: Москва (Российская Империя)

Леонтьев Алексей Николаевич — психолог, действительный член АПН РСФСР (1950), доктор педагогических наук (по психологии) (1940), профессор (1932).

В 1924 г. окончил факультет общественных наук Московского университета. В 1924−31 гг. вел научную и преподавательскую работу в Москве (Институт психологии, Академия Коммунистического Воспитания им. Н. К. Крупской), в 1931—1935 гг. — в Харькове (Украинская Психоневрологическая академия, Педагогический институт).

В 1936—1956 гг. — в Институте психологии АПН. В годы Великой Отечественной войны — начальник экпериментального госпиталя восстановления движений под Свердловском. С 1941 г. — профессор МГУ, с 1950 г. — зав. кафедрой психологии, с 1966 г. — декан факультета психологии МГУ. Академик-секретарь отделения психологии (1950−1957 г. г.) и вице-президент (1959−1961 г. г.) АПН РСФСР.

Профессиональное становление Леонтьева как ученого произошло в 1920-е гг. под влиянием его прямого учителя Л. С. Выготского, который буквально взорвал традиционную психологию своими методологическими, теоретическими и экспериментальными работами, заложившими основы новой психологии. Своими работами конца 20-х гг. Леонтьев также внес вклад в разработку созданного Выготским культурно-исторического подхода к становлению человеческой психики.

Однако уже в начале 1930-х гг. Леонтьев, не порывая с культурно-исторической парадигмой, начинает дискутировать с Выготским о путях ее дальнейшего развития. Если для Выготского основным предметом изучения было сознание, то для Леонтьева более важным представлялся анализ формирующей сознание человеческой практики, жизнедеятельности. В работах Леонтьева 30-х гг., опубликованных лишь посмертно, он стремился утвердить идею о приоритетной роли практики в формировании психики и понять закономерности этого формирования в фило- и онтогенезе. Его докторская диссертация была посвящена эволюции психического в животном мире — от элементарной раздражимости у простейших до человеческого сознания. Господствовавшей в старой психологии картезианской оппозиции «внешнее — внутреннее» Леонтьев противопоставляет тезис о единстве строения внешних и внутренних процессов, вводя категориальную пару «процесс-образ». Леонтьев разрабатывает категорию деятельности как действительного (в гегелевском смысле) отношения человека к миру, которая и выступает как основа этого единства. Это отношение не является в строгом смысле индивидуальным, а опосредованно отношениями с другими людьми и социокультурно выработанными формами практики.

5 стр., 2401 слов

Выготсковедение · Леонтьев, А.Н. Проблема деятельности в истории советской психологии, Вопросы психологии, 1986, ... Психопатология и политика: становление идей и практики психогигиены в России · Савенко, Ю. ... запрещены, и были поглощены психологией. Годы Большого террора (1937-38 ... под названием Исторический смысл психологического кризиса, ставшие манифестом культурно-исторической психологии 1927 · апрель...

Сама структура деятельности по своей природе социогенна. Идея о том, что формирование психических процессов и функций происходит в деятельности и посредством деятельности, послужила основой многочисленных экспериментальных исследований развития и формирования психических функций в онтогенезе, выполненных Леонтьевым и его сотрудниками в 1930−60-е гг. Эти исследования заложили основу для целого ряда новаторских психолого-педагогических концепций развивающего обучения и воспитания, которые в последнее десятилетие получили широкое распространение в педагогической практике.

К периоду конца 30-х — началу 40-х годов относится также разработка хорошо известных представлений Леонтьева о структуре и единицах анализа деятельности и сознания. Согласно этим представлениям, в структуре деятельности различаются три психологических уровня: собственно деятельности (акт деятельности), выделяемой по критерию ее мотива, действий, вычленяемых по критерию направленности на достижение осознанных целей, и операций, соотносящихся с условиями осуществления деятельности. Для принципиально важной оказалась введенная Леонтьевым дихотомия «значение — личностный смысл», первый полюс которой характеризует «безличное», всеобщее, социокультурно усвоенное содержание сознания, а второй — его пристрастность, субъективность, обусловленную неповторимым индивидуальным опытом и структурой мотивации.

12 стр., 5606 слов

Суть деятельностного подхода, стала работа Леонтьева Деятельность. Сознание. Личность. В своей теории деятельности Леонтьев выдвигал следующие научные идеи: 1. Деятельность есть процесс, осуществляющий жизнь субъекта... шкалам личностного роста и целей в жизни уменьшаются. Заключение Анализ деятельности и индивидуального сознания, конечно, исходит из существования реального телесного субъекта. Однако...

Во второй половине 1950−60-х гг. Леонтьев формулирует тезис о системном строении психики и вслед за Выготским разрабатывает на новой концептуальной основе принцип психических функций. Практическая и «внутренняя» психическая деятельность не только едины, но могут переходить из одной формы в другую. По сути, речь идет о единой деятельности, которая может переходить из внешней, развернутой формы во внутреннюю, свернутую (интериоризация) и наоборот (экстериоризация), может одновременно включать в себя собственно психические и внешние (экстрацеребральные) компоненты.

В 1959 г. вышла первым изданием книга Леонтьева «Проблемы развития психики», обобщавшая его работы 1930−50-х гг., за которую он был удостоен Ленинской премии.

В 1960−70-х гг. Леонтьевпродолжает разрабатывать «деятельностный подход» или «общепсихологическую теорию деятельности». Аппарат деятельностной теории он применяет для , мышления, психического отражения в широком смысле слова. Рассмотрение их как активных процессов, имеющих деятельностную природу, позволило продвинуться на новый уровень их понимания. В частности, Леонтьевым была выдвинута и подкреплена эмпирическими данными гипотеза уподобления, гласящая, что для построения чувственных образов необходима встречная активность органов восприятия.

В конце 1960-х гг. Леонтьев обращается к проблеме личности, рассматривая ее в рамках единой системы с деятельностью и сознанием.

5 стр., 2123 слов

А.Н.Леонтьев "деятельность. Сознание. Личность" марксизм и психологическая наука Объем конкретно-психологических знаний, описательный... собственно психологический уровень. Потребности управляют деятельностью со стороны субъекта. Практическая деятельность входит в предмет изучения психологии в форме ощущения, восприятия, мышления и вообще в...

В 1975 г. выходит книга Леонтьева «Деятельность. Сознание. Личность», в которой он, подводя итоги своим работам 60−70-х гг., излагает философско-методологические основания психологии, стремится «психологически осмыслить категории, наиболее важные для построения целостной системы психологии как конкретной науки о порождении, функционировании и строении психического отражения реальности, которое опосредствует жизнь индивидов». Категория деятельности вводится Леонтьевым в этой книге как путь преодоления «постулата непосредственности» воздействия внешних раздражителей на индивидуальную психику, который нашел наиболее завершенное выражение в бихевиористской формуле «стимул — реакция». Деятельность выступает как «молярная, не аддитивная единица жизни телесного, материального субъекта». Ключевым признаком деятельности выступает ее предметность, в понимании которой Леонтьев опирается на идеи Гегеля и раннего Маркса. Сознание есть то, что опосредует и регулирует деятельность субъекта. Оно многомерно. В его структуре выделяются три основных составляющих: чувственная ткань, служащая материалом для построения субъективного образа мира, значение, связывающее индивидуальное сознание с общественным опытом или социальной памятью, и личностный смысл, связывающий сознание с реальной жизнью субъекта.

Основанием для деятельность, вернее система деятельностей, осуществляющих разнообразные отношения субъекта с миром. Их иерархия, а точнее иерархия мотивов или смыслов, и задает структуру личности человека. В 1970-е гг. Леонтьев вновь обращается к проблемам восприятия и психического отражения, но по-иному. Ключевым для него становится понятие образа мира, за которым стоит прежде всего идея непрерывности воспринимаемой картины действительности и образов отдельных объектов. Невозможно воспринять отдельный объект, не воспринимая его в целостном контексте образа мира. Этот контекст задает перцептивные гипотезы, направляющие процесс восприятия и опознания. Это направление работ не успело получить какого-либо завершения. Леонтьев создал обширную научную школу в психологии, его работы оказали заметное влияние на философов, педагогов, культурологов и представителей других гуманитарных наук.

8 стр., 3706 слов

Деятельности субъекта. А.Н. Леонтьев отмечает, что понятие субъективности образа включает в себя понятие пристрастности субъекта... - С. 107-113. Леонтьев А. Н. Деятельность. Сознание. Личность. М., 1975. ... субъект-деятельность-предмет», где субъект предстает как «единица» «действительного индивида», деятельность - как «единица» процесса жизни, а предмет - как «единица» мира. Таким образом деятельность...

____________________

В статье, написанной сынок и внуком российского психолога А.Н. Леонтьева, отражены не только его великие и разносторонние научные и научно-организационные заслуги перед отечественной психологической наукой, но и нарисован яркий портрет Алексеева Николаевича как человека.

В отличие от ранее написанных официальных «причесанных» биографических статей об этом прекрасном ученом, в данной работе очень живо и образно рассказывается, какими на самом деле были жизнь и творчество А.Н. Леонтьева.

Штрихи биографии Леонтьева дают возможность хорошо представить себе обстановку в нашей стране, в те годы, в которые пришлась ему учится, работать, творить.

Говоря о личностных качествах Алексея Николаевича, авторы отмечают, что он никогда не занимался передачей и воплощением начальственных указаний. постоянно добивался от начальства принятия компетентных и полезных для психологии решений. Его авторитет у власти был настолько высок, что ему удавалось практически все, к чему он стремился. А.Н. Леонтьев не принимал ни одного ответственного решения, не посоветовавшись предварительно с окружавшими его людьми. Начиная с совместной работы с Выготским, практически все решения принимались совместно.

Авторы откровенно, с мягким юмором пишут о молодых годах будущего профессора, о непростом становлении его научной карьеры, о самоотверженной творческой, учебной и административной деятельности в зрелые годы. Их повествование дает представление об Алексее Николаевиче, и как о гениальном ученом, и как о высоко порядочном, ранимом, очень эмоциональном человеке, и очень хорошем человеке.

Алексей Николаевич Леонтьев (1903-1979) широко известен как признанный формальный и не­формальный лидер советской психо­логии 40-70-х годов. Его научные и на­учно-организационные заслуги перед отечественной психологической наукой велики и разносторонни. Он создал в Московском университете сначала отде­ление психологии на философском фа­культете, а затем и факультет психоло­гии, где много лет был деканом. Он был также одним из руководителей (вице­-президентом) Академии педагогических наук РСФСР и СССР в не худшие ее вре­мена, написал немало научных работ, в частности, несколько книг, каждая из которых была переведена на десятки иностранных языков, а одна из них - «Проблемы развития психики», через че­тыре года после выхода была отмечена Ленинской премией. Почти все москов­ские, по крайней мере, университетские психологи среднего и старшего поколе­ния - прямые его ученики и сотрудники.

Официальная биография Алексея Ни­колаевича во многом создавалась автора­ми этой статьи - не только близкими ему людьми (один из нас его сын, другой - внук), но и коллегами А.Н. Леонтьева по науке. И когда, вскоре после его кончи­ны, в начале восьмидесятых годов, гото­вился сборник его памяти, один из нас написал к нему вводную статью (Леон­тьев А.А., 1983, С.6-39). И хотя она выгля­дит вполне «причесано» и в ней нет не­правды, но о многом там не сказано.

Наверное, настало время рассказать биографию Алексея Николаевича та­кой, какой она была на самом деле, хотя бы настолько, насколько это возможно в одной статье. Ту, официальную, биог­рафию нельзя назвать неверной, но не­которые уточнения хотелось бы вне­сти. Поэтому мы решили написать эту статью в виде комментариев к офици­альной биографии, опубликованной в 1983 году.

«Он закончил в 1924 г. факультет об­щественных наук Московского универ­ситета... »

На самом деле Алексей Николаевич не окончил Московский университет. Его выгнали из него и он сдавал экзаме­ны экстерном. Есть две разных версии того, почему его выгнали. Более инте­ресная: будучи студентом, он заполнял в 1923 году какую-то анкету и на вопрос «Как Вы относитесь к Советской влас­ти?» якобы ответил: «Считаю историче­ски необходимой». Так он рассказывал своему сыну. Во всяком случае, это на него похоже. Вторая версия: весьма не­любимому лектору по истории фило­софии Алексей Николаевич прилюдно задал вопрос о том, как надо относить­ся к буржуазному философу Уоллесу, биологизатору и вообще антимарксисту. Не очень образованный лектор, испугавшись, что его поймают на не­знании имени такого философа, долго и убедительно разъяснял затаившей дух аудитории ошибки этого буржуазного философа, естественно, выдуманного студентами накануне лекции. Эта вер­сия тоже восходит к устным мемуарам Алексея Николаевича.

Леонтьев слушал в университете лек­ции самых разных ученых. Среди них был Густав Густавович Шпет, филолог-античник П.С. Преображенский, исто­рики М.Н. Покровский и Д.М. Петрушевский, историк социализма В.П. Волгин. В Коммунистической аудитории МГУ тогда впервые читал курс историческо­го материализма Николай Иванович Бухарин. Как-то А.Н. Леонтьев слушал в Коммунистическом университете лек­ции Сталина по национальному вопро­су, о которых, впрочем, через полвека отозвался более чем сдержанно.

«Своим обращением к психологии Алексей Николаевич был обязан Г.И. Челпанову... По инициативе Г.И. Челпанова Алексеем Николаевичем были написаны первые его научные работы - реферат «Учение Джемса о идеомоторных актах» (он сохранился) и несохранившаяся ра­бота о Спенсере»

Почему он стал психологом? Снача­ла его привлекала философия - была потребность мировоззренчески осмы­слить все происходившее в стране на его глазах. Так, по крайней мере, вспо­минал он сам. А потом, уже поступив в университет, он - не без влияния Челпанова - переключился на психологию. Здесь ему повезло: он попал в Психоло­гический институт, где даже после ухо­да Челпанова продолжали работать первоклассные ученые: Н.А. Бернштейн, М.А. Рейснер, П.П. Блонский, из молодежи - А.Р. Лурия и, с 1924 года Л.С. Вы­готский. Когда Челпанова выгнали из директоров Психологического институ­та и на его место «сел» один из его учеников, ярый, хотя и философски малог­рамотный марксист К.Н. Корнилов, то (это тоже не значится в официальной биографии) к Челпанову пришел моло­дой взволнованный Алексей Николаевич и сказал: «Я не хочу Вас бросать, Геор­гий Иванович, я буду с Вами продол­жать работать». На что умный и человеч­ный Челпанов сказал: «Не смейте этого делать! Вам еще жить. Я Вас отпускаю. Не думайте, что Вы несете передо мной моральные обязательства». Алексей Ни­колаевич, поколебавшись, все-таки по­шел дальше работать к Выготскому.

Есть хрестоматийная версия: пришли к Выготскому молодые психологи Лурия и Леонтьев, и началась школа Выготско­го. На самом деле пришли к Лурия мо­лодые психологи Выготский и Леонтьев. Первое время этот кружок возглавлял именно Лурия, старший по должно­сти в Институте, известный уже психо­лог, имевший к тому времени несколь­ко опубликованных книг, бывший даже ученым секретарем Института. Лишь по­том произошла перегруппировка и ли­дером стал Выготский. Самые первые публикации А.Н. Леонтьева были в ру­сле исследований А.Р. Лурия, под его ру­ководством и с ним в соавторстве - по аффектам, сопряженной моторной ме­тодике и т.п. Лишь после нескольких ра­бот такого плана начинаются работы в культурно-исторической парадигме Вы­готского (первая его публикация на эту тему датирована 1929 г.).

«В 1930 г. обстоятельства сложились так, что Алексей Николаевич был вы­нужден уйти как из Академии коммуни­стического воспитания, так и из ВГИКа. Примерно в то же время Наркомздрав Украины решил организовать в Украин­ском психоневрологическом институ­те, а позже, в 1932 г., во Всеукраинской психоневрологической академии (она помещалась в Харькове, который был тогда столицей республики) сектор пси­хологии. Пост заведующего сектором был предложен А.Р. Лурия, пост заведу­ющего отделом детской и генетической психологии - А.Н. Леонтьеву. Однако А.Р. Лурия вскоре вернулся в Москву и практически всю работу вел Алексей Николаевич».

За чаем с Н.Г. Морозовой и А.Р. Лурия

Одним из факторов, которые при­вели Леонтьева в Харьков, явилось то, что к концу 20-х годов были закрыты все лаборатории, где он мог работать. И приглашение из Харькова, от укра­инского наркомата здравоохранения, решало его жизненные проблемы. Зато в Харькове он возглавил одновремен­но кафедру психологии в пединститу­те, отдел психологии в НИИ педагогики и сектор психологии в Психоневрологической академии. Возникла знамени­тая Харьковская школа - ответвление психологической школы Выготского. Работали много, печатали очень мало. Только сейчас делается попытка со­брать воедино все работы «харьковчан».

«Впрочем, постоянно он находился в Харькове только до 1934 г., а затем по­лучил заведование лабораторией ге­нетической психологии Всесоюзного института экспериментальной медици­ны (ВИЭМ).... Однако это продлилось недолго. В 1936 г. Алексей Николаевич перестает работать в ВИЭМе... »

Весной 1934 года, незадолго до смер­ти, Л.С. Выготский сделал несколько шагов к тому, чтобы собрать всех своих учеников - московских, харьковских и других - в одной лаборатории во ВИЭМе. Сам Выготский уже, естест­венно, не смог ее возглавить (он умер в начале лета 1934), и руководите­лем лаборатории стал Леонтьев, по­кинув ради этого Харьков. Но он про­держался там недолго. После доклада на Ученом совете этого института о психологическом исследовании речи (Леонтьев А.Н., 1983, С.65-75), он был обвинен во всех возможных методоло­гических грехах. Дело дошло до горко­ма партии! - после чего лаборатория была закрыта, а Алексея Николаевича из ВИЭМа выгнали. Он опять остался без работы. Сотрудничал в небольшом научно-исследовательском институте при ВКИП - Высшем коммунистиче­ском институте просвещения, занимал­ся психологией восприятия искусства в ГИТИСе и во ВГИКе, где постоянно об­щался с С.М. Эйзенштейном (они были знакомы с Эйзенштейном и раньше, с конца 20-х годов, когда Алексей Николаевич преподавал во ВГИКе, пока последний не был объявлен гнездом идеалистов и троцкистов с понятными последствиями).

В июле 1936 года грянуло знамени­тое постановление ЦК ВКП (б) «О педо­логических извращениях в системе наркомпросов», которое положило начало полному разгрому детской и педагоги­ческой психологии, «достойно» увенчав серию постановлений ЦК начала 30-х годов, повернувших вспять советскую школу, отменивших все инновации и эксперименты и сделавших былую де­мократическую школу авторитарной и милитаризованной. Особенно доста­лось идеологам демократической шко­лы - Л.С. Выготскому и П.П. Блонскому Л.С. Выготскому, к счастью, уже посмер­тно. И кое-кто из тех, кто раньше объ­являл себя учениками Выготского, нача­ли с не меньшим энтузиазмом публично осуждать его и свои ошибки. А.Н. вспоминал об одном таком случае.

Идет собрание педагогов (кстати, на такие собрания тогда приглашали по­вестками - не прийти было невозмож­но). Леонтьев почему-то оказывается в многолюдном президиуме. Рядом с ним было пустое место. Перед самым началом входит и под приветственный шум зала садится на это место член ЦИК СССР, старый большевик ГИ. Ломов-Оппоков. С другой стороны от Леонтьева сидит ка­кой-то деятель ЦК. В программе - вы­ступление довольно известного учено­го, когда-то бывшего сотрудником Л.С. Выготского, затем от него отошедшего и вспомнившего о своем ученичестве лишь в дни похорон Выготского, когда он без­застенчиво оттер и Лурия, и Леонтьева от участия в траурной церемонии. Этот человек публично громит Выготского за его идеалистические и антимарксистские взгляды и одновременно кается в том, что вовремя их не вскрыл и не разоблачил. Ломов-Оппоков берет листок, что-то пи­шет и передает записку через Леонтьева его соседу с другой стороны - но так, что­бы Леонтьев смог ее прочесть. В записке, к вящему удивлению Алексея Николаеви­ча, стояло: «Ну и стерва же этот оратор!». После чего Ломов-Оппоков берет слово и хвалит предыдущего оратора как образец самокритики...

Семья на даче, 40-е годы

Так вот, ни Леонтьев, ни Лурия, ни другие подлинные ученики Выготско­го, как на них ни давили, не сказали ни одного дурного слова о Выготском ни публично, ни в печати. И не колотили себя в грудь, не признавались в методо­логических ошибках и политической близорукости. Вообще они никогда не меняли своих взглядов, что бы ни про­исходило. Как ни странно, все они тем не менее уцелели. Но ВКИП был закрыт, и Леонтьев опять остался без работы, к тому же под подозрением. В январе 1937 года вышла брошюра Евы Израи­левны Рудневой «О педологических из­вращениях Л.С. Выготского». Там было, в частности, сказано: «Критика педологических извращений Л.С. Выгот­ского остается актуальной, потому что некоторые из его учеников (Леонтьев, Лурия, Шиф и др.) еще не разоружи­лись». Нет необходимости говорить, что это означало в 1937 году. Интересно, что последние десятилетия своей жизни (в 60-80-е годы) Руднева работала про­фессором на кафедре педагогической психологии факультета психологии МГУ, возглавляемого Леонтьевым, при этом практически никто из психоло­гов более младших поколений не знал о существовании этой книжки! Вообще Алексей Николаевич не то что не пом­нил зла, но не давал личной неприязни и чувству мести сказываться на деловых и научных отношениях. С тем же ора­тором из воспоминаний 1936 года он немало общался в послевоенные годы, даже встречался с ним на даче.

В это время директором Институ­та психологии вновь стал Корнилов, который взял Алексея Николаевича на работу. Конечно, ни о каких методо­логических вопросах речи не могло быть. А.Н. Леонтьев занимался темами сугубо конкретными: восприятием рисунка (продолжение исследований Харьковской школы) и фоточувствитель­ностью кожи. Хотя Алексей Николаевич и остался в институте, он постарал­ся исчезнуть из поля зрения властей. Получив приглашение преподавать в Ленинградском педагогическом ин­ституте имени Крупской, он, как это де­лал в аналогичной ситуации в начале 30-х годов Выготский, стал ездить туда на десять дней каждый месяц, возвра­щаясь потом обратно в Москву. Таким образом он не был на виду.

«Одно из важнейших направлений работы Алексея Николаевича в конце 30-х годов, прежде всего и отразившееся в его диссертации - это генезис чувст­вительности и периодизация психиче­ского развития животных».

Докторская диссертация А.Н. Леон­тьева на тему «Развитие психики» пред­ставляла собой грандиозный проект. Было написано два объемистых тома. Третий том, посвященный онтогенезу психики, был написан частями, мате­риалы к нему частично сохранились. Но Б.М. Теплов убедил Алексея Нико­лаевича, что для защиты достаточно и того, что есть. В 1940 году диссерта­ция в двух томах была защищена. Пер­вый ее том составляло теоретическое и экспериментальное исследование возникновения чувствительности, ко­торое практически без изменений во­шло во все издания книги «Проблемы развития психики». Самое интересное, что, это было парапсихологическое ис­следование, посвященное обучению воспринимать свет руками, то есть по­мимо органов чувств! Конечно, Алексей Николаевич подавал это исследование иначе, наводя «материалистический лоск» и говоря о перерождении опреде­ленных клеток в эпидермисе ладоней, но это квазифизиологическое истол­кование четко доказанных им фактов развития способности воспринимать световые сигналы пальцами ничуть не более убедительно, чем допущение экстрасенсорной природы этого вос­приятия. Второй том был посвящен развитию психики в животном мире. В «Проблемы развития психики» вошли сравнительно небольшие фрагмен­ты этой части диссертации, а наибо­лее интересные фрагменты, оставшие­ся за рамками хрестоматийных текстов, были опубликованы посмертно в сбор­нике научного наследия (Леонтьев А.Н., 1994).

На лекции, начало 60-х годов

Через много лет Алексей Никола­евич в соавторстве с Б.Ф. Ломовым, В.П. Зинченко и А.Р. Лурия опубликовал статью «Парапсихология: фикция или реальность?» (Леонтьев А.Н., 1973), тут же переведенную на английский, немец­кий, французский, итальянский, словац­кий и японский языки. На поставленный в заголовке статьи вопрос давался до­статочно уклончивый ответ: так сказать, черт его знает, реальность это или нет! Пока что у нас нет оснований для окон­чательного суждения...

Еще одна работа, которая относит­ся примерно к этому же периоду (1938­1942 годы) - это его «Методологические тетради», заметки «для себя», которые в довольно полном виде также во­шли в книгу «Философия психологии». Они обо всем на свете. Самое интере­сное, что очень многие вещи, которые в них прописаны на уровне идей или тезисов, причем довольно подроб­но, были впервые обнародованы спу­стя 20-30 лет, если обнародованы во­обще. Например, первая публикация Алексея Николаевича по проблемам личности относится к 1968 году. В закон­ченном виде его взгляды на личность, составили последнюю главу книги «Де­ятельность. Сознание. Личность», опу­бликованы в 1974 и 1975 годах. Но пра­ктически все, что вошло в эту главу, было развернуто, прописано и обосновано в «Методологических тетрадях» около 1940 года, то есть практически одновре­менно с выходом первых западных обо­бщающих монографий по проблеме лич­ности К. Левина (1935), Г. Олпорта (1937), Г. Мюррея (1938). У нас, однако, проблему личности в этом ключе - через понятие смысла - поднимать было невозможно. Понятие «личность» встречается в книгах ряда психологов - Рубинштейна, Анань­ева и других с конца 40-х годов в един­ственном значении: как обозначающее социально-типичное в человеке («сово­купность общественных отношений»), в отличие от характера, выражающего ин­дивидуально-своеобразное.

Если немного по-другому взглянуть на эту формулу, учитывая социальный контекст, обнажается идеологическая подоплека ее понимания: индивидуаль­но-своеобразное в человеке допустимо только на уровне характера, на уровне же личности все советские люди обяза­ны быть социально-типичными. Имен­но поэтому всерьез говорить о личности тогда было невозможно, и именно поэ­тому теория личности Алексея Николае­вича «выдерживалась» тридцать лет.

«В начале июля 1941 года, как и мно­гие другие московские ученые, А.Н. Леон­тьев вступает в ряды народного ополче­ния. Однако уже в сентябре Генеральный штаб отзывает его... для выполнения специальных оборонных заданий».

Вместе с другими тремя психоло­гами - Б.М. Тепловым, К.Х. Кекчеевым и А.И. Богословским - А.Н. Леонтьев по­пал в одну из ополченческих дивизий, которая стояла на дальних подступах к Москве. Вместе с Кекчеевым и Тепло­вым он был прикомандирован к шта­бу, а Богословский находился где-то на передовой. В один прекрасный ве­чер на «виллисе» приехал фельдъегерь из Генерального штаба с предписани­ем немедленно откомандировать всех четырех психологов в Генштаб для вы­полнения секретных работ по ночному видению и т.п. Троих из них, которые были при штабе, немедленно посадили в «виллис» и увезли, а Богословского решили отправить утром. Ночью немец­кая танковая армия прорвала оборону, и ополченческая дивизия была букваль­но «стерта» с лица земли. Богословский остался жив. Он попал в плен, всю вой­ну промыкался по немецким лагерям, а после войны, естественно, по совет­ским, и только где-то в начале пятиде­сятых годов опять «всплыл» как психо­лог, но его карьера была, понятно, уже сломана. Остальных трех психологов, в том числе Алексея Николаевича, отде­ляло от судьбы Богословского букваль­но несколько часов.

В самом конце 1941 года происходи­ла эвакуация университета, включая Ин­ститут психологии, в Ашхабад, где Алек­сей Николаевич продолжал заниматься закрытыми темами. Когда выяснилось, что москвичи жить в Ашхабаде не могут, потому что там они начинают болеть всеми мыслимыми болезнями, весь уни­верситет решением правительства пе­ребазировали в Свердловск. Под Свер­дловском, в Кисегаче и Кауровке, были организованы два экспериментальных госпиталя. Первый возглавил Лурия, а второй - Алексей Николаевич в ка­честве научного руководителя. Там ра­ботали А.В. Запорожец, П.Я. Гальпе­рин, С.Я. Рубинштейн и другие. Это был реабилитационный госпиталь, который занимался восстановлени­ем движений после ранения. На этом материале была блестяще продемон­стрирована не только практическая значимость теории деятельности, но и абсолютная адекватность и плодот­ворность физиологической теории Н.А. Бернштейна, который через не­сколько лет, в конце 40-х годов, был вообще отлучен от науки. Неизвестно, как бы сложилась его судьба, если бы Алексей Николаевич не взял его к себе сотрудником на отделение психологии. Практическим результатом работы экспериментальных госпиталей было то, что время возвращения раненых в строй сокращалось в несколько раз за счет использования техник, разрабо­танных на базе деятельностного подхо­да и теории Бернштейна.

«В 1948 г. А.Н. Леонтьев стал членом Коммунистической партии... При созда­нии АПН РСФСР Алексей Николаевич стал ее членом-корреспондентом, а за­тем действительным членом. В описы­ваемый период, в начале 50-х годов, он был академиком-секретарем, потом - вице-президентом Академии».

Что такое сороковые годы в науке, известно. Чем они были для А.Н. Леон­тьева, мало кому известно. После войны Алексей Николаевич, уже доктор наук и заведующий лабораторий в Институ­те психологии, опубликовал на основе своей диссертации небольшую книж­ку «Очерк развития психики». Сразу же, в 1948 году, на нее вышла разгромная ре­цензия, и осенью этого года была орга­низована «дискуссия». В ней выступили многие ныне широко известные психо­логи, обвиняя автора книги в идеализме. Но соратники Леонтьева, да и вообще многие порядочные люди, встали на его защиту, и дискуссия для него последст­вий не имела. Более того - его приняли в партию. Едва ли мотивы его вступления были чисто карьерными - скорее, это был акт самосохранения. Но факт остается фактом. Нельзя забывать и того, что Алексей Николаевич, как и его учитель Выготский, был убежденным маркси­стом. Хотя и отнюдь не ортодоксальным - его особенно привлекали ранние ра­боты Маркса, в частности «Экономическо-философские рукописи 1844 года». Членство в партии, конечно, способст­вовало тому, что с начала 50-х годов Ле­онтьев становится академиком-секретарем отделения психологии АПН, затем академиком-секретарем всей Академии, затем ее вице-президентом, а значит, входит в «номенклатуру».

В те годы старший из авторов был уже старшеклассником и студентом, но он не помнит никаких особых привилегий, которыми пользовался Алексей Никола­евич, если не считать возможности зака­зывать дефицитные книги в специаль­ной книжной экспедиции на Беговой...

В 1949 г. он в очередной раз удостоил­ся критики в прессе. Под статьей в офи­циозном издании «Культура и жизнь» стояла скромная подпись: Ю. Жданов. Это был сын недоброй памяти А.А. Жда­нова, муж (или к тому времени уже быв­ший муж) Светланы Аллилуевой, а глав­ное, заведующий Отделом науки ЦК. Леонтьев был обвинен в субъективном идеализме в одной компании со знаме­нитым физиологом Иваном Соломоно­вичем Бериташвили. Никакой реакции от А.Н. Леонтьева не последовало.

На летней психологической школе. Рядом В.В. Столин и Э. Джафаров

Однажды в Академии обществен­ных наук Леонтьев встретил Ждано­ва. И тот сказал: «Алексей Николаевич, пора бы покаяться в Ваших методологи­ческих ошибках». Алексей Николаевич ответил: «Простите, Юрий Андреевич, не вижу, зачем мне каяться. Если я буду каяться, значит, я действительно идеа­лист. Если я напишу, что с критикой не согласен - все равно будет плохо. Если ни то, ни другое - появится статья, что я недостаточно самокритичен. Так луч­ше уж я не буду каяться». «Ну, приходите ко мне, поговорим». Приходит Алексей Николаевич в кабинет Ю.А. Жданова, тот его продолжает убеждать признать свои ошибки. Алексей Николаевич упирается. Жданов говорит ему: «Берите пример с меня, я тоже совершил некоторые ошиб­ки (как известно, он печатно разругал Лысенко, после чего вынужден был в этой своей ошибке каяться), покаялся, и все в порядке». Алексей Николаевич ответил: простите, а Вы не думали, мо­жет быть на самом деле эта Ваша ошиб­ка ошибкой и не была? Может быть, Вам потом опять придется каяться в том, что Вы каялись в этой ошибке?».

Последовал взрыв эмоций, и Леон­тьев ни живой, ни мертвый отправил­ся домой, как говорится, сушить сухари. Однако никаких оргвыводов не после­довало, он на этот раз даже не был уво­лен. Автор хорошо помнит, как в эти страшные недели родители мягко стара­лись подготовить его к тому, что его мо­гут допрашивать на Лубянке, и просили не упоминать некоторых имен и тем разговоров. Пронесло. Момент был до­статочно опасный, но Алексей Никола­евич так и не покаялся.

К этому же, 1949 году относится зна­менитая история с С.Л. Рубинштейном, которую мы поднимали в «Психологи­ческом журнале» (1984, № 4). Некоторые журнальные публикации, посвященные истории увольнения из МГУ С.Л. Рубин­штейна, создавали следующую ложную модель: руками П.Я. Гальперина А.Н. Ле­онтьев, используя кампанию против космополитов, «спихнул» Рубинштей­на с поста заведующего кафедрой, что­бы занять его место. Не будем тратить время на разбор всех «натяжек», с по­мощью которых создавалась эта версия, поскольку совсем недавно были обнару­жены новые документы, из которых явствует, что решение об увольнении Ру­бинштейна было «спущено» в партбюро из вышестоящих партийных инстанций, и участники обсуждения лишь выполня­ли это решение, не имея права ни обсу­ждать его, ни даже заикнуться о его су­ществовании.

В это время психология в СССР чуть-чуть не разделила судьбу генетики и ки­бернетики. После знаменитой «павлов­ской» сессии трех академий - АН, АПН и АМН, - в результате которой от нау­ки были отлучены и потеряли рабо­ту не только «инакомыслящие» вроде Н.А. Бернштейна, но и не вполне орто­доксальные ученики самого Павлова, на­пример Леон Абгарович Орбели, в «ин­станциях» всерьез обсуждался проект «закрытия» психологии как науки и за­мены ее павловской физиологией. И кто знает, что могло бы произойти, если бы не самоотверженная борьба «номенкла­турщика» Леонтьева за спасение психологической науки. Ее так и не решились «закрыть».

«Новый взлет творчества А.Н. Леон­тьева начинается в середине 50-х годов»

В 1955 году начинает выходить жур­нал «Вопросы психологии». В эти годы Леонтьев много публикуется, а в 1959-м выходят первым изданием «Проблемы развития психики». Если судить по ко­личеству публикаций, конец 50 - начало 60-х - самый продуктивный для Алексея Николаевича период. Тогда же открыва­ется новая проблематика - когнитив­ная. Сейчас мы имеем инженерную пси­хологию, возрожденную психотехнику, которая была разгромлена в 1938 году и восстановлена, благодаря организаци­онным усилиям Алексея Николаевича, социальную психологию, космическую психологию - все это во многом его за­слуга. В конце 50-х годов к нему пришли люди, которые (как он рассказывал мно­го лет спустя) задали ему два вопроса как психологу: «Сможет ли человек приспо­собиться к физическим условиям кос­мического пространства?» и «Не будет ли во время нахождения человека в кос­мосе опасных нарушений восприятия окружающего мира?». На оба он отве­тил утвердительно: «сможет», «не будет». И оказался прав. Конечно, много неиз­вестного, много нового, но человек - машина весьма адаптивная. Мы с ним как-то говорили о том, что человек сам создал кинематограф и сам создал ме­ханизмы его восприятия! Он воспри­нимает то, чего никогда не было в окружающей его действительности. Но ведь он приспособился, как будто с глубокой древности смотрел кино.

С 1954 года началось восстановление международных связей советских пси­хологов. Впервые после длительного пе­рерыва в очередном Международном психологическом конгрессе в Монреа­ле приняла участие довольно предста­вительная делегация советских психо­логов. В нее входили Леонтьев, Теплов, Запорожец, Асратян, Соколов и Костюк. Начиная с этого времени, Леонтьев мно­го сил и времени уделяет международ­ным связям. Наиболее тесные контак­ты были у него с Францией и вообще с франкоязычными психологами. Есть несколько причин этому. Во-первых, у него была общность проблематики и близость подхода с целым рядом крупных французских и франкоязыч­ных психологов, в том числе Ж. Пиаже, А. Пьероном, А. Валлоном, Р. Заззо, Ж. Нюттеном. Во-вторых, он в совершенстве владел французским. А.Н. Леонтьев долгое время был одним из сопрезидентов обще­ства «СССР-Франция», членом исполкома ассоциации Международного союза на­учной психологии, естественно, принад­лежал к категории «выездных» людей и в 60-е годы часто принимал участие в раз­личных международных конференциях. Кульминацией этой деятельности явил­ся организованный им в 1966 году Меж­дународный психологический конгресс в Москве, президентом которого он был.

Алексей Николаевич объехал всю Европу, бывал в США и Канаде. Сохра­нились многочисленные толстенные альбомы, в которые он вклеивал фо­тографии, открытки и т.д., сопровождая их развернутым комментарием - сво­его рода иллюстрированные дневники его зарубежных поездок. Хотя, конечно, в этих дневниках фиксировалось дале­ко не все, что он рассказывал. Например, там почти не говорится о почти детек­тивных историях, сопровождавших пре­бывание советской делегации в Монреа­ле в 1954 году.

В окружении студентов

«С 1966 года и до последнего дня сво­ей жизни А.Н. Леонтьев был бессменным деканом и заведующим кафедрой общей психологии. В сущности, факуль­тет создан им, и... нельзя не признать, что именно Алексей Николаевич опре­делил его научное «лицо»

Середина 60-х - это перелом в со­циальном положении психологов во­обще. Во-первых, ВАК вводит квалификацию «Психолог», ученые степени по психологическим наукам. В архи­ве А.Н. Леонтьева хранится автореферат одной защищенной в начале 60-х годов диссертации на соискание степе­ни кандидата педагогических наук (по психологии), посвященной некоторым особенностям поведения медоносной пчелы. Этот автореферат входил в чи­сло аргументов, с помощью которых он «пробивал» психологическую специали­зацию. К тому же периоду относится со­здание первых факультетов психологии в Московском и Ленинградском универ­ситетах и «размораживание» некоторых ранее запрещенных областей психо­логии, таких как психология личности, психодиагностика и уже упомянутая со­циальная психология. Эти положительные перемены продолжали развиваться и в последующие десятилетия.

А.Н. Леонтьев занимал весьма серьез­ные посты, и, казалось бы, при взгляде со стороны есть все основания говорить о нем как о чиновнике советской систе­мы, работнике идеологического фрон­та, создающем идеологические осно­вы психологии. Действительно, у него в статьях, докладах и разных текстах есть много и дежурных ссылок, и цитат, все, что полагается. Но могло ли быть иначе?!

Вот одна легенда из жизни декана фа­культета психологии. Август месяц, оче­редной прием на факультет психологии МГУ. Конкурс, как всегда, большой. Эк­замены сданы, баллы подсчитаны, хотя приказа о зачислении еще нет. На прием к декану приходит генерал - серьезный, высокий чин. «Чем могу быть полезен?» - спрашивает его декан. Выясняется, что дочка генерала поступала на факультет, но вроде бы не совсем поступила. Декан вызывает секретаршу со списками; вы­ясняется, что дочь генерала недобрала до проходного всего полбалла и вместе с пятью другими студентами, набравши­ми столько же, осталась за чертой. «Что можно сделать, чтобы ее все-таки зачи­слить на факультет?», - спрашивает гене­рал. «Понимаете, - говорит ему декан, - здесь шесть человек, в том числе Ваша дочь, в одинаковом положении. Если я своим приказом - а такие полномо­чия в принципе у меня есть - включу ее в списки зачисленных, исключив ко­го-то другого, то остальные пятеро, и тем более невинно пострадавший, бу­дут иметь все основания обвинять меня в том, что я оказал ей определенные привилегии из-за того, что она дочь генерала. На меня начнут писать жалобы, да и Вашей дочери тоже будет весьма неуютно. Я ограничен в моих действи­ях планом приема, который мне спуска­ют сверху, и не вправе принять ни од­ного человека сверх этой цифры. Вот если бы план приема был увеличен на шесть мест, тогда бы мы спокойно за­числили всех шестерых, и никаких про­блем бы больше не возникало». «Так в чем же дело!», - восклицает генерал. На следующее утро приходит приказ из ректората об увеличении плана приема на шесть мест.

Многие люди, работавшие с Алек­сеем Николаевичем, говорят о том, что он был в определенном смысле выдаю­щимся администратором: в плане уме­ния играть в «административные игры», хотя это отнимало у него массу време­ни и сил, снижая его научную продук­тивность, особенно в последние два де­сятилетия. Но нельзя сказать, что это было для него совсем уж тяжкой обузой, потому что он и в этом находил определенное удовольствие. Он играл в эти игры с увлечением и часто выигрывал, в том числе у тех, кто находился на го­раздо более высоких этажах социальной иерархии. Он был идеологическим зна­менем факультета, да и, пожалуй, всей советской психологии. Но, самое инте­ресное, что кроме него, практически ни у одного сотрудника факультета в рабо­тах дежурных идеологических ссылок практически нет. Он полностью брал на себя урегулирование отношений с влас­тью, идеологией и т.п., а весь факультет спокойно работал. Идеолог, у которого никто идеологию не блюдет! Он выпол­нял роль своеобразного барьера между идеологией и наукой, волнолома, за ко­торым гавань всегда оставалась тихой. Более того, можно сказать, что граница между идеологией и наукой проходила через него. Ему это, конечно, мешало, но если считать продуктивность не толь­ко по числу публикаций, но учитывать и организационные инновации, работу учеников, одно другого стоит. Он гово­рил: «С порядочными, умными и талан­тливыми людьми любой дурак работать сможет, а вы работайте с теми, какие есть», - и брал на себя эту неблагодар­ную работу.

Алексей Николаевич никогда не за­нимался передачей и воплощением на­чальственных указаний. Зато он посто­янно «теребил» начальство, добиваясь принятия компетентных и полезных для психологии решений. И его авторитет у власти был настолько высок, что ему удавалось практически все, чего он ста­рался добиться. Его упрекали (задним числом, разумеется) в авторитарности, волюнтаризме, чуть ли не в сталиниз­ме, обзывали «Лысенко в психологии». Но он не принимал ни одного ответст­венного решения, не посоветовавшись предварительно с окружавшими его товарищами. Начиная с совместной работы с Выготским, практически все эти ре­шения принимались совместно. Мы уже упоминали, что среди людей, с которы­ми он работал, были и его - в прошлом - злейшие враги, но он не позволял себе делать какого-либо различия меж­ду ними и своими друзьями, и учени­ками, если речь шла о работе, о науке. Он мог быть и был жестким и неприми­римым, когда ситуация того требовала. Но чаще он был мягким, внимательным и человечным. Он не делал различий в общении между академиком и студен­том, секретарем ЦК и факультетской буфетчицей. Он всегда здоровался пер­вым. На домашнем банкете, который он устроил в честь своего пятидесяти­летия, рядом с докторами и профес­сорами сидели студенты: Зинченко, Давыдов, Гиппенрейтер, кажется, Ов­чинникова. А с Лысенко, агрессивным невеждой, плодившим вокруг себя себе подобных, физически уничтожавшим своих противников, державшимся толь­ко связями с ЦК, его странно даже упо­минать рядом. Они были, по существу, антиподами.

А.Н. Леонтьев по-настоящему любил студентов и чувствовал себя в студенче­ской среде, как рыба в воде. Сохрани­лись фотографии, где он снят в Летней психологической школе - палаточном городке на Черноморском побережье, куда он специально поехал на несколь­ко дней, чтобы наговориться всласть со студентами о психологии. Полуго­лый декан смотрится на общем фоне совершенно естественно. Анекдоты о нем, ходившие по факультету, были добродушно-ироничными. Они инте­ресны проскальзывающим в них - при явной симпатии к декану - чувством отчужденности, какой-то отстраненно­сти Леонтьева от «нормальной» жизни и «нормального» быта. Эта отстранен­ность у него была на самом деле, хотя никак не скажешь, что он был «не от мира сего». Иногда возникало ощуще­ние, что Алексей Николаевич не живет в нашей советской действительности с ее очередями, партсобраниями, ЖЕКами и ВАКами, а сознательно играет в эту жизнь по добровольно приня­тым им на себя правилам, оставаясь, на самом деле, вне этой действитель­ности. Один из старых профессоров МГУ, знавший Алексея Николаевича не­давно обронил в разговоре с одним из нас: «Мало я знал людей, которые были так внутренне свободны, как Алексей Николаевич!».

Он и в семье был немножко отчужден­ным. Но был последней инстанцией - к нему обращались, когда все другие способы воздействия или пути принятия решения были исчерпаны. Нам он при­вивал, во-первых, порядочность во всем, уважение к себе как к человеку, и, во-вто­рых, отношение к труду. Если у него появляется срочная работа, он садится и сидит весь вечер, всю ночь, не вставая, потом поспит пару часов и утром опять садится, весь день работает и где-то ве­чером на второй день он завершает эту работу. Ответственность - в эпоху все­общего ухода от ответственности. Он никогда ничего ни на кого не перекладывал. Он все решал сам. Ему был при­сущ абсолютный, стопроцентный само­контроль, который проявлялся во всем - и в деловых отношениях, и в семье. Его никогда не видели более, чем на одну се­кунду вышедшим из себя. Такого просто не было.

Видимо, он был крайне ранимым и глубоко эмоциональным. Такие люди наращивают на себе «корку» холодной рассудочности и сознательной регуля­ции, но под этой коркой все же чувст­вуется другое... Моторика у него была плавная. Он был не резким, скорее - чуть-чуть замедленным, в нем ощущал­ся все время внутренний план, какая-то отстраненность от происходящего, та «пауза», про которую говорили незави­симо друг от друга гениальный русскоя­зычный философ Мераб Мамардашвили и выдающийся американский психо­лог-экзистенциалист Ролло Мэй - пауза в потоке событий и действий, в кото­рую осуществляется сознание, понима­ние, осмысление, решение; пауза меж­ду стимулом и реакцией, которая делает человека свободным.

Он был интровертом, по контрасту со своим близким другом Лурия. И была в его внешности и поведении какая-то особая артистичность, привлекавшая к нему сердца студенток. Особенно хо­роши у него были руки - с тонкими, длинными, аристократичными пальца­ми, про которые вспоминали все, кому довелось с ним общаться или слушать его выступления.

Алексей Николаевич прожил длин­ную и очень насыщенную жизнь, но, ве­роятно, не реализовался до конца. И по­этому в конце жизни не чувствовал себя счастливым и часто уходил в работу. Друзей у него было мало, главным обра­зом - товарищи по работе, которых он знал и любил с молодых лет, вроде Алек­сандра Владимировича Запорожца или Даниила Борисовича Эльконина.

Он сломался как-то молниеносно, постарел за 2-3 месяца, последний - семьдесят шестой - год жизни провел в больницах. И умер, как говорится, в од­ночасье, легкой смертью - от разрыва аорты. Хорошие люди его любили. Под­лецы и приспособленцы - ненавидели. Но все без исключения - уважали.

Он был очень хорошим человеком.

Литература:

Леонтьев А.Н. Избранные психологические произведения. т. 1. - М., 1983. - С. 65-75.

Леонтьев А.Н. Философия психологии: из научного наследия / под ред. А.А.Леонтьева, Д.А.Леонтьева. - М.: Изд-во Моск. ун-та, 1994.

Для цитирования статьи:

Леонтьев А.А., Леонтьев Д.А. Алексей Николаевич Леонтьев: комментарии к биографии//Национальный психологический журнал-2013.- №1(9)-c.9–17

Leontiev А.А.,Leontiev D.A.(2013).Alexei Leontiev: comments on biography. National Psychological Journal,1(9), 9–17

Биография Леонтьева А.Н.

А.Н. Леонтьев родился в 1903 году в Москве еще во времена царской России. В 1924 году будущий гений психологии завершил обучение на факультете общественных наук Московского университета. Доподлинно не известно завершил ли он там курс обучения, или же был отчислен за неуспеваемость.

В период обучения в Московском Уиверситете А.Н. Леонтьев слушал лекции самых разных ученых, таких как Г.Г. Шпет, П.С. Преображенский, М.Н. Покровский и Д.М. Петрушевский, В.П. Волгин. В Коммунистической аудитории МГУ тогда впервые читал курс исторического материализма Н.И. Бухарин.

В начале своего пути по научной стезе Леонтьев увлекся философией. Сказывалась потребность мировоззренчески осмыслить все происходившее в стране на его глазах. Своим обращением к психологии он обязан Г.И. Челпанову, по инициативе которого им были написаны первые научные работы – статье "Учение Джемса об идеомоторных актах" (он сохранился) и несохранившаяся работа о Спенсере.

Затем А.Н. Леонтьев попал на работу в Психологический институт, где работали Н.А. Бернштейн, М.А. Рейснер, П.П. Блонский, из молодежи – А.Р. Лурия, а с 1924 года – Л.С. Выготский.

В научных кругах укоренилась версия, согласно которой пришли к Выготскому молодые психологи А.Р. Лурия и А.Н.Леонтьев, и началась школа Л.С. Выготского. На самом деле, пришли к А.Р. Лурия молодые психологи Л.С. Выготский и А.Н. Леонтьев .

В самом начале кружок возглавлялся А.Р. Лурия, так как он был старшим по должности. Кроме того, к моменту организации кружка у Лурия уже были научные работы и имя в среде ученых. Однако позднее кружок возглавил Л.С. Выготский.

Леонтьев начал свою научную деятельность как последователь идей А.Р. Лурия. Они были посвященные аффектам, сопряженной моторной методике. Все первые труды А.Н. Леонтьева выполнялись под руководством А.Р. Лурия. Чуть позднее А.Н. Леонтьев начинает писать в ключе культурно-исторической парадигмы Л.С. Выготского.

В начале 30-х Леонтьев попал на Украину. Он был командирован в Харьков. Там Леонтьев возглавил кафедру психологии в пединституте. Параллельно он был назначен главой отдела психологии в НИИ педагогики. На этой почве зародилась легендарная Харьковская школа. Ряд ученых считает её ответвлением школы Выгодского. Однако существует мнение, что Харьковская школа является самостоятельным научным образованием.

В 1934 году, после смерти Выгодского, А. Н. Леонтьев возглавил московскую лабораторию. Однако там он смог проработать относительно недолго.

Причиной отстранения от должности послужил доклад Леонтьева о психологическом исследовании речи. Он не понравился научному сообществу. Ученый был обвинен в некомпетентности. Леонтьев снова остался без работы.

После увольнения Леонтьеву пришлось сотрудничать с небольшом научно-исследовательском институте при ВКИПе. Там ученый увлеченно изучал психологию восприятия искусства в ГИТИСе и во ВГИКе. Там он нашел общий язык с С.М. Эйзенштейном.

После того, как на педагогическую психологию начались гонения, А.Н. Леонтьеву пришлось покинуть научно-исследовательский институт при ВКИПе.

После этого А.Н. Леонтьев вернулся к своим исследованиям, которые начал еще в бытность Харьковской школы. Он занимался проблемами восприятием рисунка и фоточувствительностью кожи. На этом и была основана его Диссертация на степень доктора. Она носила название "Развитие психики". Диссертация начиналась как грандиозный проект. Леонтьев создал два тома. Продолжение он не написал, так как Б.М. Теплов убедил его, что для защиты достаточно и того, что есть. Диссертацию Леонтьев защитил в 1940 году.

Особый вклад А.Н. Леонтьев внес в теорию личности. Однако первая научная работа по данной проблеме увидела свет лишь в 1968 году. В последней главе книги "Деятельность. Сознание. Личность" нашли отражение взгляды А.Н, Леонтьева на личность. Труд опубликован в 1974 году.

О проблемах личности А.Н. Леонтьев писал еще в 1940 году. Однако, в те времена, понятие личности, индивидуальности были не востребованы. Они могли вызвать неадекватную реакцию.

А.Н. Леонтьев участвовал в Великой отечественной Войне. В 1941 году. Он вступил в ополчение. Однако уже в сентябре Генеральный штаб отзывает его для выполнения специальных оборонных заданий .

Только в 1954 году СССР вплотную занялось восстановлением международных связей. Ученых стали выпускать за границу для участия в различного рода конференциях. Так в 1954 году советские психологи приняли участие в очередном Международном психологическом конгрессе в Монреале В делегацию входили следующие именитые ученые: Леонтьев, Теплов, Запорожец, Асратян, Соколов и Костюк. После конференции А.Н. Леонтьев увлекся установлением международных связей и обменом опытом. В 1966 году А.Н. Леонтьев организовал Международный психологический конгресс в Москве, президентом которого он был.

В конце жизни Леонтьев много раз обращался к истории советской психологической науки. Умер А.Н. Леонтьев в Москве в 1975 году.

Теория возникновения деятельности А.Н. Леонтьева

Особого внимания требует теория возникновения деятельности, обоснованная А.Н. Леонтьевым. В основах данной теории А.Н. Леонтьев рассматривает личность в контексте порождения, функционирования и структуры психического отражения в процессах деятельности. Генетически исходной является внешняя, предметная, чувственно-практическая деятельность, от которой производны все виды внутренней психической деятельности индивида, сознания.

Из представленной на рисунке цепочки очевидно, что действие – это процесс. Оно обладает целью и мотивом. Любое действие связано с предметом. Если мотив и предмет не совпадают – возникает действие, лишенное смысла. Такое действие становится лишним.

По мнению А.Н. Леонтьева слияние отдельных действий в одно знаменуют превращение отдельных действий в операции.

Вместе с изменением строения деятельности человека меняется и внутреннее строение его сознания. Возникновение системы соподчиненных действий, т. е. сложного действия, обозначает переход от сознательной цели к осознаваемому условию действия, появление уровней осознания. Разделение труда, производственная специализация рождают "сдвиг мотива на цель" и превращение действия в деятельность. Происходит рождение новых мотивов и потребностей, что влечет за собой качественную дифференциацию осознания.

Леонтьев вкладывал в понимание личности важность того, что личность зародилась в обществе не сразу. Общественные отношения реализуются совокупностью разнообразных деятельностей. Личность характеризуют иерархические отношения деятельностей, за которыми стоят соотношения мотивов.

Определение становления личности по А.Н. Леонтьеву

Фундаментальным вкладом Леонтьева в детскую и возрастную психологию стала разработка проблемы ведущей деятельности. Этот выдающийся ученый не только охарактеризовал в процессе развития ребенка смену ведущих деятельностей, но и положил начало для изучения механизмов превращения одной ведущей деятельности в другую.

Литература

1. Леонтьев А. Н. Деятельность. Сознание. Личность. – М.: 1982
2. Немов Р. С. Психология: Учеб. для студ. высш. пед. учеб. заведений: В 3 кн. – 4-е изд. – М.: Гуманит. изд. Владос, 2001. – Кн. 1: Общие основы психологии. -688 с.
3. Леонтьев А.А. Д.А. Леонтьев Алексей Николаевич Леонтьев: комментарии к биографии // Национальный психологический журнал. Электронная версия National Psychological Journal