Необычные достижения якова брюса в 18 веке. Для всех и обо всем

Генерал-фельдцейхмейстер (1704-1726), граф (1721), генерал-фельдмаршал (1726).

Брюс Яков Вилимович родился в 1670 году в семье полковника русской службы. По происхождению шотландец.

В 1683 году Я. В. Брюс поступил в «потешные полки» . В чине прапорщика участвовал в Крымских походах В. В. Голицына 1687 и 1689 годов. С 1689 года был постоянным спутником .

Я. В. Брюс принимал участие в 1-м и 2-м Азовских походах в чине капитана, в 1696 году был произведен в полковники. Во время осады в 1696 году он занимался составлением карты земель от до берегов Малой Азии, которая впоследствии была напечатана в Амстердаме. Входил в состав Великого посольства 1697-1698 годов. Более года жил в Лондоне, занимался математикой и астрономией.

С 1699 года Я. В. Брюс активно участвовал в подготовке к Северной войне 1700-1721 годов, стал одним из организаторов русской артиллерии. В 1700 году он был пожалован в генерал-майоры от артиллерии, участвовал в осаде Нарвы. Неудача под Нарвой навлекла на него гнев , который отрешил его от должности, но через год назначил его главой Новгородского приказа.

В качестве начальника артиллерии Я. В. Брюс находился при армии в первые годы Северной войны, участвовал во взятии Ниеншанца (1703), Нарвы и (1704). С 1704 года исполнял должность генерал-фельдцейхмейстера, в 1706 году был произведен в генерал-поручики. Я. В. Брюс командовал левым флангом русской армии в битве при Лесной (1708). В сражении под Полтавой (1709) он способствовал победе над шведами, командуя всей русской артиллерией, состоявшей из 72 орудий. Был награжден орденом Святого Андрея Первозванного.

В 1710 году Я. В. Брюс принимал участие в осаде и взятии Риги, в 1711 году сопровождал в Прутском походе, в 1712 - руководил военными действиями на севере Германии.

В 1726 году Я. В. Брюс вышел в отставку в чине генерал-фельдмаршала и поселился в подмосковном имении Глинки, где прожил до конца своих дней.

Я. В. Брюс был одним из образованнейших людей своего времени. В течение всей жизни он занимался самообразованием, совершенствовал свои знания в математике, астрономии, физике. Я. В. Брюс редактировал географические карты и глобусы, делал переводы на русский язык иностранных научных трудов. Он собрал ценную коллекцию предметов старины и одну из лучших в библиотек, которые впоследствии завещал Академии наук.

С 1706 года в ведении Я. В. Брюса находилась Московская гражданская типография. Современники связывали с его именем составление справочно-астрологического «Брюсова календаря», выпущенного в (1709-1715). Вопреки распространенному мнению, Брюс не был ни автором, ни составителем этого издания, его участие ограничилось общей цензурой. Тем не менее, народная молва долго приписывала Я. В. Брюсу славу чернокнижника и чародея.

Фигура легендарного сподвижника Петра I Якова Брюса вызывала немало толков и при его жизни, и после смерти. Так или иначе, но точно известно, что это был один из образованнейших людей России на тот момент, владевший крупнейшей научно-технической библиотекой, насчитывавшей около 1500 томов. Яков Виллимович Брюс, сын шотландского дворянина, в середине XVII в. Вместе с двумя сыновьями перебрался в Россию и начал военную службу в Потешном полку Петра Первого. Свою верность царю граф Брюс доказал еще во время Стрелецкого бунта, когда пришел ему на выручку в Троице-Сергиевом монастыре.

Он дослужился до звания генерал-фельдцехмейстера - начальника артиллерии российской армии. Известно, что этот род войск сыграл решающую роль в битвах под Нарвой и в Польше. Кроме того, Брюс являлся президентом Берг-коллегии и Мануфактур-коллегии, а также основателем знаменитой Навигацкой школы. Сподвижника Петра I привлекали различные науки. Ему удалось достичь успеха во многих областях: филологии, дипломатии, педагогике, переводах… Но особый интерес у него вызывала астрономия и астрология. Для своих занятий Брюс облюбовал знаменитую Сухареву башню, где прежде располагалась Навигацкая школа. Он часто работал по ночам, за что его и прозвали за глаза колдуном и чернокнижником.

«Яшкина баба»

Москвичи издавна обходили стороной стрелецкую казарму, в которой располагалась часть полковника Сухарева, - бесшабашные стрельцы могли спьяну и деньги отобрать, а то и голову проломить. Но с куда большей опаской горожане стали относиться к Сухаревой башне, когда там поселился Яков Брюс и организовал по велению царя школу математических и навигационных наук. А на последнем этаже устроил обсерваторию. Светящееся каждую ночь окно обсерватории быстро уверило москвичей в том, что дело здесь нечисто.

Свечной торговец Алексей Морозов, например, утверждал, что как-то в сумерках сам видел, что из окон астронома вылетают железные птицы, делают несколько кругов вокруг здания и потом возвращаются обратно. Следующей ночью купец вернулся к башне вместе с домочадцами. В кабинете Брюса горел свет, в окне маячила фигура графа, из башни доносились чьи-то надрывные стоны. Вдруг одно из окон отворилось, и оттуда вылетели три железных чудовища с человеческими головами. Вне себя от ужаса Морозов с домочадцами мчался по ночному городу подальше от страшного места. И вскоре по городу прошел тревожных слух - лютеранин из Сухаревой башни общается с нечистой силой и с ее помощью превращает живых людей, чьи стоны и разносятся по окрестностям, в летающих железных драконов.

В этой истории, описанной собирателем московских легенд Павлом Богатыревом еще в XIX веке, есть доля правды, - говорит доктор исторических наук Зинаида Татарская. - В Сухаревой башне Яков Брюс работал над созданием летальных машин. Неизвестно, поднялись-таки его самолеты в воздух или нет, но сохранившиеся чертежи действительно напоминают чертежи современных самолетов. Эти бумаги сейчас находятся в Российской академии наук. К сожалению, часть ценных документов бесследно исчезла в тридцатые годы. По одной из версий, их выкрали немецкие шпионы и потом по чертежам Брюса фашисты сделали свои непобедимые истребители «мессершмиты».

Как любой уважающий себя чернокнижник, Брюс пытался разгадать тайну жизни и создал искусственного человека. Тот же Павел Богатырев записал впечатления современников Брюса, будто колдун обзавелся «механической куклой, которая умеет говорить и ходить, но не имеет души». Железная горничная прислуживала графу в его обсерватории. Когда же Яков Брюс ушел в отставку и покинул город, он увез ее в свое подмосковное имение Глинки. Там кукла свободно разгуливала среди причудливо стриженных лип и кокетничала с крестьянами. Крепостные графа, завидев куклу, сначала разбегались, но потом привыкли к ней, и между собой называли «Яшкиной бабой». - И в этом есть доля правды, - говорит директор музея Якова Брюса в Глинках Александр Филимон. - После смерти Брюса среди его бумаг историки нашли схему механического робота.

Волшебная книга Брюса

Заступив на службу к Петру, Яков Брюс начал быстро и стремительно подниматься по государственной лестнице. Он возглавил всю русскую артиллерию, в тридцать лет получал чин генерал-фельдцейхмейстера, участвовал во всех военных походах царя. Петр брал просвещенного иноземца на важные дипломатические переговоры. Яков Брюс стал первым кавалером главной награды империи - ордена Андрея Первозванного. В благодарность за царские почести Петр просил графа дать почитать его волшебную книгу, которая, по слухам, когда-то принадлежала самому царю Соломону. «У Брюса была такая книга, которая открывала ему все тайны, и он мог посредством этой книги узнать, что находится на любом месте в земле, мог сказать, у кого что где спрятано... Книгу эту достать нельзя: она никому в руки не дается и находится в таинственной комнате в Сухаревой башни, куда никто не решается войти», - описал одну из главных загадок Якова Брюса беллетрист Богатырев. Однако Брюс неизменно отвечал, что никаких таинственных книг, кроме «Философии мистики» на немецком языке, у него нет.

Когда в 1735 году колдун умер, таинственную книгу попыталась найти императрица Екатерина I. Она обыскала обсерваторию и перевернула его научный архив, хранившийся в Академии Наук. Но тщетно - волшебной книги нигде не было. Однако императрица, видимо, имела основания верить в существование таинственного фолианта. И чтобы никто другой не смог его найти, повелела поставить у башни караул. Эту охрану поначалу не рискнули снять даже большевики. Только в 1924 году пост у Сухаревой башни распустили, и открыли в обсерватории Брюса музей коммунальных услуг. Брюс пугал москвичей и после смерти. Его тело уже было погребено в склепе у лютеранской кирхи Св. Михаила в Немецкой слободе, но каждую ночь в обсерватории по-прежнему загорался свет. Москвичи говорили, что это дух колдуна охраняет свою магическую книгу. Кстати, по легенде, Брюс скончался также необычно, как и жил. Рассказывали, что колдун погиб во время опытов у себя в поместье в Глинках. Будто бы Брюс велел слуге разрезать себя на части, а потом полить волшебным эликсиром вечной молодости, сделанным по рецепту той самой книги. Опыт практически удался. Но когда части тела расчлененного графа стали срастаться, в лабораторию ворвалась жена Брюса, убила слугу и похитила эликсир. Неприкаянный дух же убитого вместе с книгой переместился в Сухареву башню.

Сухареву башню, в отличие от других памятников архитектуры, уничтожали долго и кропотливо, - рассказывает Зинаида Татарская. - Сталин, как и многие тираны, увлекался мистикой и хотел отыскать книгу Брюса. Он велел разбирать башню по кирпичикам и все содержимое относить лично ему. Но книгу так и не нашли. Разгневанный тиран отдал приказ взорвать останки башни. Присутствовавший при уничтожении архитектурного памятника Лазарь Каганович потом говорил Сталину, что видел в толпе высокого, худого человека в парике, которые погрозил ему пальцем, а потом испарился. Но некоторые научные труды Брюса вождь всех народов все-таки нашел и использовал их при строительстве современной Москвы. Могилу Брюса тоже уничтожили при реконструкции старой Москвы. В тридцатые годы на улице Радио стали разбирать кирху и обнаружили в склепе гроб с телом графа. Его опознали по фамильному перстню. Останки колдуна передали в лабораторию антрополога и скульптора Герасимова. Но останки бесследно исчезли - остались лишь перстень, кафтан и камзол Брюса. Одежда сейчас - в фондах Государственного Исторического музея. А перстень чернокнижника затерялся во времени.

Метро шотландца

Но, как ни странно, сам Яков Вилимович Брюс обладал скорее скептическим, чем мистическим складом ума. По свидетельству одного из современников, Брюс не верил ничему сверхъестественному. И когда Петр показывал ему нетленные мощи святых угодников в новгородской Софии, Брюс «относил сие к климату, к свойству земли, в которой прежде погребены были, к бальзамированию телес и к воздержанной жизни». Потомок шотландских королей тяготел к естественным наукам.. Одним из таких научных достижений графа стала первая карта российской территории от Москвы до Малой Азии. Он также составил астрологическую и геолого-этнографическую карты города.

Первым астрологической картой Брюса воспользовался Иосиф Сталин, - рассказывает столичный экскурсовод Ирина Сергиевская. - Сохранились документы, в которых Сталин велел, чтобы метро строили по астрологической карте, составленной графом. Поэтому на кольцевой линии всего 12 станций, как 12 знаков Зодиака. И 13-ю, «Суворовскую» никак не удается построить. Именно Брюс утверждал, что Москву надо строить по принципу кругов - это самая надежная геометрическая фигура. Кстати, Санкт-Петербург, где нет кольцевой структуры, он не любил. Есть версия, что большевики, прокладывая дороги на месте садов и вдоль бульваров, пользовались его астрологическим завещанием. Так появились современные Садовое и Бульварное кольца.

Геолого-этнографическая карта не сохранилась. Она исчезла в середине прошлого века, но ее описания есть в Академии Наук. Например, Брюс еще в XVIII веке утверждал, что нельзя вести плотную застройку на Дмитровке - там под землей много пустот. К нему не прислушались и дома на этой улице уже проваливались. Не стоит строить высоких домов на набережной Москвы-реки, говорил он, в районе Воробьевых гор - возможны оползни. И построенное вопреки предостережению Брюса новое здание Академии наук стали укреплять сразу же после постройки, пытаясь остановить угрозу обрушения. Но зато это место на карте Брюс пометил как самое подходящее для учебы, и потому на Воробьевых горах при Сталине начали строить новое здание МГУ.

Жить лучше всего в Кузьминках, утверждал Брюс, а веселиться на Пресне. Самым подходящим для развлечения и пьянства местом исследователь считал землю, на которой построен Белый дом. Откровенно гиблых места на карте Москвы два - Перово и начало Кутузовского проспекта. Здания под землю там не проваливаются, но гаишники называют эти места бермудскими треугольниками - за сутки здесь происходит больше дорожно-транспортных происшествий, чем во всех других районах вместе взятых.

По следам чернокнижника Брюса

Ирина Сергиевская экскурсовод туристической компании «Ванд интернэшнл» полтора года водит экскурсию «По следам чернокнижника Брюса» и каждый раз с ней происходят какие-то удивительные истории.

Первый раз, когда я собиралась проводить экскурсию по Брюсу, у меня дома на лестничной клетке загорелся электрощит. Потом я застряла в лифте, потом потерялся экскурсионный автобус, а потом уже привыкла, что, как только возникает имя Якова Брюса, должно что-то произойти. Экскурсию Ирина начинает с Гранатного двора (возле Крутицкого подворья), где когда-то находлись артиллерийские ряды, возглавляемые шотландцем. В этом месте, говорит Ирина, на них набрасывается черная собака. Она появляется непонятно откуда, злобно лает на людей, и исчезает также неожиданно, как и появилась. Потом госпожа Сергиевская везет людей на Спартаковскую улицу, где стоит дом колдуна. На доме когда-то были нарисованы часы, по которым якобы можно было найти сокровища Брюса.

Очень много людей сошли с ума, разыскивая клад чернокнижника, и часы стерли. - рассказывает Ирина. - Там на нас обычно налетает стая ворон, как будто хочет прогнать от дома. У Сухаревской площади к автобусу все время подходит странный человек в кожаном пальто и начинает щипать женщин. Я пару раз звала милицию, но незнакомец сразу же исчезал. Ирина уверена, что все это - проделки чернокнижника Брюса. Современные деятели оккультных наук с экскурсоводом полностью согласны.

После уничтожения башни дух графа перебрался в свое имение в Глинках, где его неоднократно видели пациенты военного санатория Монино, - говорит столичный магистр черной и белой магии Анжела Скубелко. - Я часто вступаю с Брюсом в астральную связь, и последний раз он сказал мне, что перебирается в Москву - будет ждать, пока восстановят башню. Пока же этого не произошло, он гуляет по улицам. Но бояться его не стоит, при жизни шотландец был добрым человеком.

До вчерашнего дня я воспринимала эти рассказы как результат глубокого погружения в мистическую тему моих собеседниц - мало ли совпадений. У нашего метро, например, постоянно ходит робкий извращенец, пристающий к одиноким женщинам, во дворе живет злобная собака, которая на всех бросается. А про отношение ворон к моей машине я просто промолчу. И заметьте, Брюс в Беляеве никогда не бывал. Но вчера, когда я за завтраком сопоставила все это и убедилась, что мистические рассказы про московского колдуна - обыкновенная брехня, на кухне разом обвалилась шесть плиток. Интересно, что бы это могло быть?

Поместье Глинки

После смерти Петра граф оказался не у дел, подал прошение об отставке и перебрался в купленное им под Москвой поместье Глинки. Здесь он построил по собственному проекту дом и начал вести астрологические наблюдения, изучая звезды и их влияние на судьбы человечества и отдельных людей. Место было выбрано Брюсом не случайно. Усадьба располагалась между реками Ворей и Клязьмой, на живописном полуострове, со всех сторон защищенном непроходимыми лесами и болотами. На ее территории находились древние подземелья и галереи, тянувшиеся на несколько километров. Планируя строительство, Брюс не только сохранил древние галереи, но и проложил несколько новых, соединив все здания усадьбы потайными ходами. О его пребывании в Глинках ходила масса легенд. Так, рассказывают, что гости, приехавшие в усадьбу, днем катались по пруду на лодках, а вечером, после фейерверка, пруд превращался в каток, и все становились на коньки… Предшествовал чуду будто бы взмах волшебной палочки графа. Говорили также, что Брюс мог вызывать бурю и гром среди ясного неба, летать на «железной птице»… Но скорее всего, это лишь мифы.

Яков Брюс скончался 19 апреля 1735 г. Похоронили его в кирхе Святого Михаила в московской Немецкой слободе. В 1929 г., перед сносом храма, могилы были вскрыты. В одной из них обнаружили останки, облаченные в хорошо сохранившиеся кафтан и камзол. Уцелела и нашивка ордена Андрея Первозванного. По ней определили, что это и есть сам Брюс: в свое время он был награжден высшим российским орденом за участие в Полтавской баталии.

Сухарева башня, где когда-то Брюс занимался своими научными изысканиями, после его кончины была опечатана. Когда же ее наконец открыли, гласит легенда, то нашли в тайниках старинные книги магического содержания, которые никто не мог прочитать. Впоследствии Сталин приказал разрушить Сухареву башню, потому что она якобы мешала транспортному движению. Но поговаривали, что на самом деле это было связано с наследием Брюса. Оборудование Брюсовой лаборатории в Глинках, астрономические инструменты, часть книг и другие вещи таинственного графа бесследно исчезли. Предполагается, что перед смертью Яков Виллимович спрятал их в подземелье.

Биолокационная разведка на территории бывшей усадьбы Глинки, где ныне расположен санаторий «Монино», показала, что под землей в соединенных тоннелями камерах находятся какие-то предметы из металла, дерева и стекла. Но добраться до них пока не удалось. Скорее всего, Яков Брюс все же был не магом и чародеем, как приписывала ему молва, а ученым, занимавшимся исследованиями в самых различных областях знания, в том числе и научным прогнозированием. Возможно, рано или поздно будут обнаружены и другие следы его разработок, которые принесут пользу людям. Сухарева башня невеста Ивана Великого "...На крутой горе, усыпанной низкими домиками, среди коих изредка лишь проглядывает широкая белая стена какого-нибудь боярского дома, возвышается четвероугольная, сизая, фантастическая громада - Сухарева башня. Она гордо взирает на окрестности, будто знает, что имя Петра начертано на ее мшистом челе! Ее мрачная физиономия, ее гигантские размеры, ее решительные формы, все хранит отпечаток другого века, отпечаток той грозной власти, которой ничто не могло противиться". Писал о Сухаревой башне в 1834 году Лермонтов. С Сухаревой башней связано много легенд. Пожалуй, самая первая относится ещё к дате её постройки. Доподлинно неизвестно что именно послужило причинной построить башню именно в этом месте, дать ей такое имя и придать такие чудные для русской архитектуры формы.

Согласно распространенному мнению Петр построил башню в подарок сухаревскому стрелецкому полку, за то, что он поддержал его во время памятного бунта. Но, с другой стороны, полковник Сухарев был не единственным, кто встал на сторону князя, и Петр уже щедро одарил верный полк (что не помешало ему расформировать его через несколько лет) и дал денег на ремонт полковой церкви Троицы в Листах, расположенной по соседству с будущей башней. По другой версии Петр, спасшийся из Свято-Троицкой обители, решил таким образом ознаменовать свое избавление от грозившей ему опасности, и сделать на московской дороге, которая вела в лавру, роскошный монументальный въезд в город на голландский манер. Кстати сам император изначально башню назвал "Сретенской по Земляному городу", а Сухаревой она стала называться уже после смерти Петра.

Сухарева башня была построена в 1692-1695 годах архитектором М.И. Чоглоковым на месте старых деревянных Сретенских ворот Земляного города. По легенде активное участие в её проектировании принимал сам Петр I, а по другой версии архитектором башни являлся Франц Лефорт. Сама же башня должна была олицетворять корабль с мачтой. Галереи второго яруса представляли верхнюю палубу, восточная сторона - нос, а западная - корму. Первоначально башня представляла собой двухэтажные палаты со сквозным проездом и трехъярусной башней над ними. Но Петр оказался недоволен. Существует теория, что за основу башни взята ратуша одного из европейских городов, но, то ли Российский император оказался разочарован результатом, то ли причина была в том, что Петр решил в башне основать навигационную школу (а для этого требовались классные комнаты) и обсерваторию для своего "придворного колдуна" Якова Брюса. Так это или нет, но и после поездки в Западную Европу решили башню перестроить, что и было осуществлено в 1698-1701 годах. Каменные палаты обзавелись третьим ярусом, а башня ещё двумя этажами. Таким образом, она стала самым крупным светским знанием в России, её высота теперь превышала шестьдесят метров, а москвичи стали ласково называть "невестой Ивана Великого".

Это была удивительно красивая башня. В то время оборонительные сооружения уже потеряли своё первостепенное назначение, и башня была лишена каких либо фортификационных элементов. Стены третьего яруса были украшены множеством парных окон с затейливыми наличниками, а широкая лестница вела на так называемое гульбище вокруг второго и третьего ярусов. Сухареву башню, также как и Спасскую и Троицкую украсили часами и двуглавым орлом. Правда, орел был несколько необычным, в его лапах были зажаты молнии. По легенде, за день до вступления Наполеона в Москву, над башней откуда-то появился ястреб с опутанными веревками лапами и запутался в крыльях орла. Ястреб долго бился, пытался вырвать и только к вечеру умер. Народ воспринял это как предзнаменование, что и оккупанты запутаются в крыльях русского орла. Часы тоже были необычные. Это были куранты с неподвижной стрелкой и вращающимся циферблатом. К сожалению, они были устаревшей конструкции и просуществовали на башне недолго. Почти два века башня существовала вообще без часов, новые куранты были установлены только в 1899 году на четвертом ярусе башни и значительно выше того места, где они располагались при Петре.

Чернокнижник и башня

Все самое мистическое и таинственное, что связано с именем Якова Брюса относится к Сухаревой Башне. То же высказывание верно и наоборот. Считается, что Яков Брюс подтолкнул Петра к идее создания в Сухаревой башне "Школы навигационных и математических наук", а значит, возможно, и к перестройке башни. Но, так или иначе, башня вскоре была перестроена и школа открылась. Это было первое в России высшее светское специальное учебное заведение и именно оно дало стране первых, мореплавателей, инженеров, архитекторов и геодезистов. Притом учились в ней представители самых разных сословий, а преподавал сам Яков Брюс. На самом верху башни "чернокнижник" устроил обсерваторию для наблюдения за звездами и планетами. Школа находилась в башне с 1701 по 1715 год, пока не была перенесена в Санкт-Петербург.

В башне проходили встречи Нептунова общества, в которое кроме самого Якова Броса входили Петр I, Лефорт, Меньшиков, Шереметьев, Голицин. На деле это было скорее тайный совет, но москвичи верили, что немцы в башне занимаются всякими непотребствами, колдуют. А сам Брюс по ночам летает над городом на железной птице (кстати, если верить всё тем же легендам, то первые самолеты делались именно на основе чертежей, оставшихся от знаменитого "чернокнижника"), умеет превращать свинец в золото, а старца снова сделать молодым. Хранилась в башне и знаменитая Черная книга, которая давала своему обладателю власть над миром. Перед смертью Яков Вилимович успел её замуровать, то ли в стены башни (согласно одной из версий именно поиски Черной книг вынудили коммунистов буквально по кирпичику разобрать башню), то ли в её основание (тут поиски различными авантюристами продолжаются до сих пор). Если верить людской молве, то где-то в переходах под Сухаревой башней замурована и не менее знаменитая библиотека Ивана Грозного.

Работал Брюс и над эликсиром бессмертия. Изначально разрабатывался он для Петра I, но Брюс по каким-то непонятным причинам приберег его для себя. Согласно завещанию, после смерти следовало обрызгать его тело "живой" водой, но доверенный слуга очень волновался и разбил флакон с драгоценной жидкостью. Только несколько капель попали на руку Брюса. Вроде всего лишь красивая сказка? Тогда почему, когда вскрыли могилу Брюса в двадцатых годах прошлого века, одна рука его оказалась нетленной?

После Брюса

Как при жизни Якова Брюса Сухарева башня была окутана сетью загадок и тайн, так после его смерти она растеряла почти всю свою таинственную привлекательность. Нет, легенды остались, но почти все они относились к петровской эпохе. Пожалуй, последняя и самая главная тайна связана с гибелью башни. Но об этом позже. Не смотря на то, что навигационную школу перевели в Санкт-Петербург, башня осталась в ведомстве Адмиралтейства. Вплоть до 1752 года в ней размещалось подготовительное училище для петербургской Морской академии. Затем в башне расположились судебные палаты и адмиралтейские конторы, склад для имущества Балтийского флота.

После войны 1812 года около Сухаревой башни возник знаменитый Сухаревский рынок. Эта площадь и раньше, ещё в допетровские времена, служила местом торга, но тогда торговали крестьяне нежелавшие платить въездные пошлины. Отцом Сухаревского рынка можно смело назвать московского градоначальника графа Ростопчина. После войны в разоренном городе возникла жуткая неразбериха с собственностью и многие бросились искать свои пропавшие вещи. Ростопчин издал указ, согласно которому: "все вещи, откуда бы они взяты ни были, являются неотъемлемой собственностью того, кто в данный момент ими владеет". И повелел свободно торговать ими, но только по воскресеньям до сумерек и только на площади у Сухаревой башни. Рынок прижился, хотя поначалу торговали на нем в основном крадеными вещами. Обстановка в городе постепенно стабилизировалась и на рынке появились различные торговые ряды.

Один из путеводителей того времени подробно описывает, как жил Сухаревкий рынок: "С самого утра, а часто и накануне воскресенья на площади идут приготовления к торгам: вбивают колья, навешивают на них холщовые крыши, разбивают палатки и балаганы, устанавливают лавки и раскладывают на них товар. Еще до окончания обеден эта площадь наполняется народными толпами. При входе на рынок развешаны ситцы, далее раскинуты балаганы с обувью, затем уж идут ряды со всевозможными костюмами, далее галантерейные товары. Правее выставлена мебель и простая, и комфортабельная, и новая, и леченая. Одним словом, на Сухаревке можно обуться и одеться, наесться и даже сладко дремотно выспаться на пружинных диванах или на навале перин, набитых мочалками, под баюканье людского говора, канареечных, свистящих органчиков, гуслей, самогудов и беспрестанных предупредительных звонков конки... Торг у Сухаревой башни продолжается до сумерек, в продолжение всего этого времени там беспрерывно бывает прилив и отлив народа всякого звания".

С 1828 и почти до конца девятнадцатого века Сухаревой башне пришлось послужить водонапорной. В ней были размещены чугунные резервуары знаменитого Мытищинского водопровода до тех пор, пока не были построены Крестовские водонапорные башни гораздо большей вместимости. В течение следующих двух десятков лет в башне размещались магазины и склады, городской архив и квартиры для городовых, электротрансформаторная установка и телефонный узел, а также различные конторы. Некоторые помещения пустовали и долго не ремонтировались, но внешне Сухарева башня выглядела вполне респектабельно, а территория вокруг нее была замощена и освещена.

После революции в 1920-1925 годах башня была отремонтирована, и в ней открылся Московский коммунальный музей. Толпы москвичей потянулись в башню, но их скорее интересовало окутанное легендами величественное сооружение, где обитал дух "чернокнижника" Брюса, чем скудная экспозиция. Сухаревский рынок после революции вновь стал одной из криминальных точек столицы и советские власти поставили вопрос о срочной его ликвидации, но грянул НЭП. В 1925 году рынок в целях расширения движения и борьбы с антисанитарией был переведен в "Гефсиманское подворье", а через несколько лет и вообще ликвидирован.

В 1933 году в одной из газет промелькнула заметка о том, что башня якобы мешает движению и её решено ломать. Многие архитекторы и общественные деятели буквально завалили Сталина прошениями и проектами, которые позволяли расширить движение, не нанося непоправимого вреда башне. Но это уже не имело никакого значения, вождь пролетариата обвинил архитекторов в "слепости и бесперспективности" и через полгода, в ночь с 13 на 14 апреля 1934 года, приступили к разборке башни. Разбирали башню осторожно, по кирпичику. Именно это и послужило основой легенды о том, что Сталин искал Черную книгу. Говорят, что какие-то книги в стенах башни всё же нашли, но сама Черная книга так и осталась ненайденной.

Надежда на возрождение

Башня не исчезла бесследно. Она осталась в памяти москвичей, на многочисленных фотографиях, картинах и гравюрах. Но самое главное под Большой Сухаревской площадью сохранилось её основание. Сейчас под площадью как раз строится подземный пешеходный переход, в ходе работ по созданию которого и был обнаружен фундамент башни. Археологам удалось добиться изменения конфигурации перехода, он первоначально проходил прямо через основание башни, не учитывая, что это памятник. Теперь подземный переход должен пройти под белокаменными подвальными сводами Сухаревой башни.

Ещё в 90-хх годах прошлого века архитекторы заговорили о восстановлении Сухаревой башни. К сожалению, воссоздание башни на прежнем месте труднореализуемый проект, так как это почти вдвое сузит проезжую полосу на итак очень затрудненном участке. Рассматриваются также варианты постройки башни и на другом месте. По одному из проектов башня может встать на месте гостиницы "Россия". И тогда в один ряд с кремлевскими башнями, она логически завершит линию вертикалей между двумя главными архитектурными доминантами центра столицы - храмом Христа Спасителя и высоткой на Котельнической набережной. Предлагается использовать башню как часть концертного зала "Россия", а на самой башне оборудовать смотровую площадку. Макет Сухаревой башни должен появиться и в рамках проекта "Мини-Москва" на территории парка Сокольники.

По материалам сайта http://samlib.ru/

Были времена, когда Россия для жителей Западной Европы выглядела землёй больших возможностей и местом, где можно было укрыться от кровавых политических бурь «цивилизованного мира».

В 1647 году представители древнего шотландского рода Брюсов — Яков и его сын Вильям — вместе с домочадцами бежали от ужасов гражданской войны, развернувшейся в Британии.

Брюсы обосновались в Москве, в Немецкой слободе. Яков и Вильям были приняты на русскую военную службу. Старший Брюс возглавлял псковский полк и скончался в 1680 году в чине генерал-майора. Его сын Вильям дослужился до чина полковника и погиб в одном из азовских походов.

Но до этого печального события Вильям, или Вилим, как звали его в России, успел обзавестись потомством. В 1668 году у него родился сын Роберт, в России именовавшийся Романом, а 11 мая 1669 года — Джеймс Дэниэл , на новой родине величавшийся Яковом.

Братьям Брюсам суждена была успешная карьера, а Якову — ещё и слава «чернокнижника и колдуна».

Яков Брюс, как и его старший брат, получил домашнее образование, по меркам того времени совершенно блестящее. Уже в ранней юности у Якова проявилась тяга к науке, особенно к математике и естественным дисциплинам.

Верный Яков

Вилим Брюс видел будущее сыновей в военной карьере, и в 1683 году Якова и Романа записали в «потешный полк», собранный для юного царевича Петра . Служба в «потешном полку» и близость к Петру предопределила всю дальнейшую жизнь братьев Брюсов.

Роман и Яков были старше своего будущего царя — на три и два с лишним года соответственно. По меркам того времени, эта разница была довольно значительной, поэтому пока Пётр Алексеевич ещё только играл в войну, Яков Брюс в чине прапорщика уже участвовал в походе на Азов под командованием фаворита царевны Софьи князя Голицына и даже удостоился награды за усердную службу.

Яков Брюс не слишком погружался в глубины политических интриг, но когда Пётр бежал от людей Софьи в Троице-Сергееву лавру, привёл ему на помощь «потешный полк». Это не было инициативой Брюса — он лишь исполнил приказ царя. Однако Пётр этот поступок запомнил, и Яков Брюс вошёл в число приближённых молодого монарха.

Петра в ту пору, да и сейчас, нередко упрекали в том, что он отдавал предпочтение иностранцам перед русскими. Объяснялось это, однако, довольно просто — затевавшему большие преобразования царю позарез нужны были хорошо образованные люди, способные реализовывать большие проекты, но при этом не «завязанные родством» с каким-либо боярским или княжеским родом, который преследует не государственные, а собственные интересы. В России той поры таковых катастрофически не хватало, вот и цеплялся Пётр Алексеевич за обрусевших выходцев из Немецкой слободы.

«Специалист широкого профиля»

Яков Брюс вновь участвовал в походах на Азов в 1694 и 1695 годах, теперь уже под началом Петра. В 1696 году Брюс проявил свои научные навыки, составив карту территорий от Москвы до Малой Азии, впоследствии напечатанную в Амстердаме. Работу Брюса-картографа царь оценил возведением в чин полковника.

В 1697 году из Москвы в Европу отправилось «Великое посольство», в котором, сохраняя формальное инкогнито, следовал и сам Пётр. Разумеется, ему нужны были те, кто мог говорить с европейцами на одном языке, вербовать специалистов для работы в России, вести переговоры. В числе тех, на кого во время путешествия в Европу легла наибольшая нагрузка, был и Яков Брюс.

Своё домашнее образование в Европе Брюс повышал за счёт прохождения ускоренных курсов обучения у лучших профессоров, в первую очередь налегая на математику и организацию артиллерийского дела. Борьба за Азов осталась в прошлом — впереди Россию ждала ожесточённая схватка со Швецией за выход к Балтике. По задумке Петра, Якову Брюсу предстояло создать и возглавить новую русскую артиллерию, способную превзойти шведскую.

Брюс вошёл в тот избранный круг придворных, которые вместе с Петром добрались до Англии. Яков Вилимович участвовал во встречах царя с самим Исааком Ньютоном .

Царю Петру, чьи интересы касались практически всех сфер жизни, нужны были, что называется, «специалисты широкого профиля». Таким был и Яков Брюс, совмещавший в одном лице военного, дипломата, учёного, юриста и прочее, и прочее…

Тайны Сухаревой башни

Но его душа более всего тяготела к науке. В свежепостроенной в Москве Сухаревой башне Яков Брюс занимался астрономическими наблюдениями, там же собиралось тайное «Нептуново общество» под предводительством Франца Лефорта , совмещавшее занятия чистой наукой с астрологией. В 1702 году всё в той же Сухаревой башне была открыта Навигацкая школа, которую возглавил Брюс.

Патриархальную Москву пугала как сама Сухарева башня, совершенно необычная по сравнению с сооружениями, ранее строившимися в древней столице, так и научная деятельность, которую вёл там Яков Вилимович. Опыты Брюса нередко сопровождались «спецэффектами», заставлявшими набожных москвичей креститься. Скорее всего, поэтому за Брюсом в Москве закрепилась слава «чернокнижника и слуги диавола» — настолько крепкая, что она пережила самого Якова Вилимовича и дошла до нас сквозь столетия в виде городских легенд.

Календарь, который придумал не Брюс

Если говорить о заслугах Якова Брюса перед российской наукой, то они настолько велики, что всего и не перечислишь. О «Карте земель от Москвы до Малой Азии» и обсерватории в Сухаревой башне, ставшей первой в России, мы уже упоминали. Кроме того, Брюс перевёл на русский язык целый ряд научных трудов ведущих учёных того времени, составил русско-голландский и голландско-русский словари, написал первый русский учебник геометрии…

В 1706 году Пётр поручил Брюсу отвечать за всё российское книгопечатание, и оно при нём сделало решительный шаг вперёд. Под началом Якова Брюса находилась Московская типография, и все книги, которые там выпускались, выходили с пометкой о том, что они изданы под надзором Брюса. Именно из-за этой пометки выпущенный в 1709 году знаменитый календарь, составленный Василием Киприяновым , который на 200 лет стал настольным справочником российских земледельцев, получил народное название «Брюсов календарь».

У Якова Брюса была одна из самых больших библиотек того времени, насчитывавшая около 1500 томов, причём в подавляющем большинстве научно-технического и справочного содержания.

Кроме того, у Брюса была собственная коллекция раритетов, известная как «кабинет курьёзных вещей», после его смерти по завещанию присоединённая к Кунсткамере.

Орден за Полтаву

Заниматься наукой Якову Брюсу приходилась в непродолжительных перерывах между военными кампаниями. Брюс, командовавший артиллерией, при Петре не пропустил ни одной из них.

Он брал Ниеншанц, участвовал в закладке Петербурга, штурмовал Нарву и Ивангород.

Но высшей точкой его военной карьеры стала Полтавская битва 1709 года. Блестящее руководство Брюсом русской артиллерией предопределило разгром шведской армии. За эту победу Яков Брюс из рук Петра получил орден святого Андрея Первозванного .

После Полтавской битвы Брюс всё чаще стал получать от Петра дипломатические поручения. Россия доказала свою силу на поле боя, и теперь наступала пора закрепить достигнутое договорами и соглашениями. Кроме этого, Брюс регулярно отправляется в командировки в Европу для приобретения художественных произведений, найма мастеров, вербовки офицеров для службы в русской армии.

Господин «Нет»

В 1718 году начался Аландский конгресс — продолжительные русско-шведские переговоры о прекращении войны между двумя странами, которая к тому времени тянулась почти два десятилетия. Главными переговорщиками от России были назначены Андрей Остерман и Яков Брюс. Шведы любой ценой пытались свести к минимуму свои потери от конфликта — о приобретениях речь уже не шла. Русский дипломатический тандем работал по принципу «доброго и злого следователя» — Остерман предлагал шведам вариант за вариантом, выражал готовность к компромиссам, а когда те начинали спорить, включался непоколебимый Брюс, вколачивавший русское «нет», будто сваи в землю.

Остерману и Брюсу удалось уже в 1718 году достичь удобных для России условий, но король Карл XII оскорбился и отказался их подписывать. Брюс пожал плечами и вернулся к своим пушкам, которые очень скоро напомнили шведам, кто в этой войне победитель, а кто — проигравший. Вскоре король Карл погиб от шальной пули во время похода в Норвегию, а шведы вернулись за стол переговоров.

Окончательно сломить упрямство шведов Остерману и Брюсу удалось в 1721 году, когда был заключён Ништадский мир, закрепивший за Россией все её основные территориальные приобретения, достигнутые за время войны, и выход к Балтийскому морю.

За эту дипломатическую победу Яков Брюс, в начале 1721 года возведённый в графское достоинство, получил от царя пятьсот дворов в Козельском уезде, а также подмосковную усадьбу Глинки.

Маршал по похоронам

Когда Петром был учреждён Сенат, разумеется, одним из членов его стал Яков Брюс. В 1719 году сенатор Брюс был назначен руководителем Берг-коллегии и Мануфактур-коллегии, отвечающих за развитие горного дела и российской промышленности. Мануфактур-коллегию Брюс возглавлял до 1723 года, Берг-коллегию — до 1726 года и со своими задачами справился вполне успешно. Особенно серьёзные успехи были достигнуты в горном деле, где Яков Вилимович организовал первую в России лабораторию для пробирного анализа и исследования руд и металлов.

К началу 1720-х годов Яков Брюс входил в число наиболее влиятельных людей в России. В 1723 году он был распорядителем пышных торжеств в честь очередной годовщины бракосочетания Петра I с Екатериной. В 1724 году во время коронации Екатерины Брюс нёс перед ней императорскую корону, а супруга Брюса была в числе пяти статс-дам, поддерживавших шлейф Екатерины .

Брюс оказался едва ли не единственным человеком из ближайшего окружения Петра Великого, который не стал принимать участие в борьбе за власть после кончины императора. Он стал отходить от дел ещё в последние месяцы жизни Петра и, хоть и присутствовал во дворце перед его смертью, не примкнул ни к одной из враждующих партий. Поэтому Брюса наделили титулом верховного обер-маршала печальной комиссии и поручили заниматься организацией похорон Петра. С этой задачей он справился, как всегда, успешно.

Он улетел, но обещал вернуться…

Императрица Екатерина I, учредив новый орден Святого Александра Невского, в числе первых наградила им Якова Брюса. Однако возвращаться к государственной деятельности Брюс не стал, в июне 1726 года подав официальное прошение об отставке. Оно было удовлетворено — его уволили с чином генерал-фельдмаршала.

Яков Брюс поселился в пожалованном Петром подмосковном поместье Глинки, которое ему очень полюбилось, и всё своё время посвящал научной работе.

В 1728 году умерла жена Якова Вилимовича, эстонская немка Маргарита Цеге фон Мантейфель , ставшая в России Марфой Андреевной Цеевой . Две дочери Брюса умерли в раннем детстве, и последние годы своей жизни он проводил в одиночестве.

Как некогда в Москве, в Глинках о нём очень скоро стали рассказывать легенды. Кто-то якобы видел, что по ночам к Брюсу прилетает огненный дракон. Рассказывали также, что однажды он в июле месяце заморозил пруд в парке и предложил своим гостям покататься на коньках.

Все свои научные приборы и коллекции Брюс завещал Академии наук, графский титул и имения — племяннику Александру Брюсу , сыну старшего брата Романа. Роман Вилимович Брюс , дослужившийся до звания генерал-лейтенанта, в 1704 году стал первым обер-комендантом Петербурга и, оставаясь в этой должности до самой смерти в 1720 году, немало сделал для обустройства новой столицы.

Яков Вилимович Брюс, человек, посвятивший свою жизнь честному служению России, умер 30 апреля 1735 года и был похоронен в лютеранской церкви Святого Михаила в Немецкой слободе.

Но в Москве в его смерть не очень верили. Говорили, будто «чернокнижник» Брюс построил летающий корабль и улетел на нём куда-то… Москвичи верили в то, что, помимо всего прочего, Якову Брюсу известен секрет оживления мертвецов и рецепт вечной молодости. Поэтому, глядишь, и прилетит вечно молодой Яков Вилимович назад. Вот только его любимой Сухаревой башни на своём месте он уже не найдёт…

Кандидат филологических наук И. ГРАЧЕВА (г. Рязань).

Яков Вилимович Брюс. С гравюры начала XVIII века.

Царевна Софья в окружении семи медальонов с аллегориями добродетелей. Гравюра 1688 года.

Молодой Петр I. Гравюра Шхонебека. 1703 год.

Граф Борис Петрович Шереметев. Гравюра Петровского времени.

Портрет графа Андрея Ивановича Остермана. Неизвестный художник второй четверти XVIII века.

Екатерина I. Гравюра И. Зубова. 1721 год.

Сухарева башня в Москве. Гравюра начала XIX века.

Когда юный царь Петр начал собирать потешное войско, под его знамена встали два недоросля, братья Роман и Яков Брюсы. Их дед Яков, потомок шотландских королей, в середине XVII века оставил родину, охваченную огнем Великой английской революции, и отправился искать счастья в далекую Московию. Он преданно служил царю и русской земле, возглавлял псковский полк и скончался в 1680 году в чине генерал-майора. Его сын Вилим дослужился до полковника и погиб под Азовом.

Яков Вилимович Брюс был на два с лишним года старше царя Петра. И в то время, когда Петр с юношеским азартом предавался под Москвой "марсовым потехам", Яков уже вполне познал тяготы и смертельные опасности настоящего ратного дела. Он участвовал в двух крымских походах, организованных фаворитом Софьи В. В. Голицыным. Москва, в которую вернулся Брюс, затаилась в предгрозовом ожидании: борьба за царскую корону между Софьей и подросшим Петром достигла кульминации. Неожиданно Петр уехал из Преображенского в Троице-Сергиеву лавру, собирая вокруг себя всех сторонников. Исполнительный Брюс вместе с потешными прибыл в лавру, и с этого момента его судьба оказалась тесно связанной с судьбой русского царя.

Вместе с Петром Брюс воевал под Азовом. Когда Петр в составе Великого посольства отправился за границу, Яков в 1697 году прибыл к нему в Амстердам. Брюс привез составленную им карту земель от Москвы до Малой Азии, которую намеревался отпечатать за границей. Но сам был нездоров: перед отъездом из Москвы в доме князя-кесаря Ф. Ю. Ромодановского он получил сильный ожог руки. Петр во время длительных отлучек из Москвы передавал князю-кесарю бразды правления, относился к нему с подчеркнутым уважением и в письмах смиренно подписывался: "Всегдашний раб пресветлейшего вашего величества бомбардир Петр". Но обида Петра на Ромодановского, не уберегшего его друга, была настолько велика, что в гневе, забыв церемонно-учтивый этикет прежних посланий, он написал:

"Зверь! Долго ли тебе людей жечь? И сюды раненые от вас приехали". А насчет пристрастия Ромодановского к крепким напиткам, на аллегорическом языке именуемым Ивашкой Хмельницким, была недвусмысленная угроза: "Перестань знатца с Ивашкою, быть от него роже драной". Князь-кесарь, грозный глава Тайного приказа, ответил с невозмутимым достоинством: "В твоем же письме написано ко мне, будто я знаюся с Ивашкою Хмельницким; и то, господине, неправда... Неколи мне с Ивашкою знатца, всегда в кровях омываемся; ваше то дело на досуге стало знакомство держать с Ивашкою, а нам недосуг. А что Яков Брюс донес, будто от меня руку обжег, и то сделалось пьянством его, а не от меня". Петр сбавил тон и предпочел шуткой заключить мировую: "Писано, что Яков Брюс с пьянства своего то сделал; и то правда, только на чьем дворе и при ком? А что в кровях, и от того, чаю, и больше пьете для страху. А нам подлинно нельзя, потому что непрестанно в ученье".

Брюс тоже прилежно принялся за ученье. Вместе с Петром, - входя в состав великого посольства, - он посетил Англию. В Лондоне русский царь и Брюс встречались и беседовали с великим Исааком Ньютоном. За границей Брюс изучал математику и организацию артиллерийского дела. Война со Швецией была неизбежной, и Россия нуждалась в обновленной мощной артиллерии. Это ответственное поручение и было возложено на Брюса.

В 1700 году, стремясь предупредить вторжение шведов в Ижорскую землю, Петр выслал им навстречу войско под начальством Брюса, носившего уже чин генерал-майора артиллерии. Но неслаженность действий различных ведомств привела к тому, что Яков Вилимович не смог быстро собрать стоявшие в разных местах полки. В кабинетных делах Петра сохранилась запись: "28 июля 1700 посланы из Москвы Яков Брюс, Иван Чамберс, Василий Корчмин до Новгорода наскоро. Они поспели в Новгород в 15 дней, за что гнев восприял от его величества Яков Брюс и от команды ему отказано".

Однако царская опала не была продолжительной. Дальнейшие события и особенно поражение под Нарвой показали, что не только Брюс, но и все русское войско не готово еще противостоять шведской армии. В 1701 году Брюс направлен в Новгород вместо новгородского воеводы князя И. Ю. Трубецкого, взятого в плен под Нарвой.

Яков Вилимович спешно принялся укреплять город, строить пушечный двор, изготавливать снаряды, обучать пушкарей. Под Нарвой русские потеряли почти всю артиллерию. Царь отдал жесткий приказ часть церковных колоколов срочно перелить на пушки. Но думный дьяк А. А. Виниус, надзиравший за этими работами, с патриархальной неторопливостью больше обещал, чем делал, оправдываясь нерадением мастеровых. "В деле артиллерии, - писал он Петру, - много трудности: пущая остановка, Государь, от пьянства мастеровых, которых ни ласкою, ни битьем от той страсти отучить невозможно". Встревоженный царь почти умолял Виниуса: "Ради Бога, поспешайте артиллериею, как возможно; время, яко смерть".

Русская армия начала новое наступление. Брюс, не успев обжиться в Новгороде, кочевал со своими пушками по военным дорогам. В 1702 году при его участии был взят Шлиссельбург, потом другие крепости, занятые шведами. Готовясь к осаде Нарвы, Петр сетовал в письме к Ромодановскому, что не хватает пушек и артиллерийской прислуги: "От чего нам здесь великая остановка делу нашему будет, без чего и починать нельзя, о чем я сам многажды говорил Виниусу, который отпотчивал меня "московским тотчасом". О чем изволь его допросить: для чего так делается такое главное дело с таким небрежением?" Виниус был смещен, и в 1704 году Приказ артиллерии возглавил Брюс в звании генерал-фельдцейх мейстера. Под его началом были открыты навигацкая, артиллерийская и инженерная школы.

Письма Якова Вилимовича почти не раскрывают его личной жизни, это деловые сообщения о количестве пушек и артиллерийских припасов, о выполненных царских поручениях и т. д. Казалось, личной жизни у него не было вовсе, все его помыслы и старания посвящены служению России. И все-таки этот суровый, замкнутый человек знал увлечения и волнения, понятные немногим: он был страстным коллекционером. Брюс собирал картины, коллекции древних монет и редких минералов, гербарии. Он владел
несколькими языками и имел богатейшую по тем временам библиотеку. О широте научных познаний и интересов Брюса говорят его книги - по математике, физике, химии, астрономии, медицине, ботанике, истории, искусству и т. д. Но особенно гордился Яков Вилимович домашней кунсткамерой - собранием различных раритетов и "курьезов".

В описи кабинета, составленной после его смерти, значатся, например, такие вещи: "зеркало кругловитое небольшое, в котором кажет большое лицо"; "раковин разных больших и малых 99"; "туфли китайские плетеные из травы"; "гриб каменный"; "тыква индейская"; "кость мамонтовой головы"; "янтари, в которых есть мушки"; коробочка с "маленькой натуральной змейкой" и тому подобные диковины. Некоторым предметам чиновники даже не могли дать определение и писали просто: "некакой фрукт продолговатый", "два мячика некакого фрукта"... Недаром французский посланник Кампредон, советуя в 1721 году своему правительству, каким образом завоевать расположение Брюса, подчеркивал, что Яков Вилимович не из тех, кого можно подкупить деньгами, и предлагал использовать его собирательский азарт: "Его королевское величество доставил бы ему большое удовольствие, если бы подарил ему гравированное по приказанию покойного короля собрание эстампов королевских дворцов".

В. В. Атласов, предприимчивый устюжский мужик, посланный в 1697 году обследовать камчатские земли, вернувшись в Москву, привез с собой маленького желтокожего человека. Атласов забрал его у камчадалов, которые поведали любопытную историю. Года два назад к их берегу прибило большую лодку с незнакомыми людьми. Непривычные к суровому быту и скудной еде камчадалов, чужеземцы быстро умирали. Остался лишь один. В отчете, составленном в 1701 году, Атласов отмечал: "А нравом тот полоненик гораздо вежлив и разумен". Когда пленник увидел русских землепроходцев, в которых чувствовалась принадлежность к цивилизованному миру, то "зело плакал" от радости. Чужеземец успешно осваивал русский язык. В Москве удалось наконец выяснить, что это - японец. Он был первым японцем, которого увидела Россия. И даже официальные чины не вполне представляли, где находится его загадочная страна и что за люди там живут. Атласов в отчете именовал его "индейцем". В бумагах же Приказа артиллерии его назвали и того хитрее: "Апонского государства татарин именем Денбей".

А энергичный Петр уже строил далеко идущие планы. Передав Денбея под опеку Приказа артиллерии, царь повелел: "А как он, Денбей, русскому языку и грамоте изучится, и ему, Денбею, учить своему японскому языку и грамоте робят человек 4 или 5". Насчет вероисповедания Петр распорядился Денбея не притеснять: "А о крещении в православную христианскую веру дать ему, иноземцу, на волю и его, иноземца, утешать и говорить ему: как он русскому языку и грамоте навыкнет и русских робят своему

языку и грамоте научит - и его отпустят в Японскую землю". Но скорее всего Денбею так и не удалось вернуться к родным берегам. Известно, что он со временем крестился под именем Гавриила, а школа переводчиков с японского действовала в Москве до 1739 года.

Брюс, который в качестве главы Приказа артиллерии опекал и "утешал" Денбея, начал грезить Японией. Брауншвейгский резидент в России Ф.-Х. Вебер в своих "Записках" рассказывает, что Брюс мечтал найти путь из России в Японию и послал экспедицию, которая отчалила от дальневосточного побережья для поисков этой неведомой земли, но в бурю погибла. Еще Вебер сообщал: "У сего Брюса был кабинет китайских редкостей, и он очень сожалел, что невозможно никак приобрести точных сведений о положении и особенностях Китайского государства, потому что наряжаемые туда посольства и все русские купцы не имеют права оставаться там долее 3 или самое большее 4 месяцев".

Петр, ценивший разносторонние научные познания Брюса, в 1706 году передал в его ведение Московскую гражданскую типографию. Отсюда вышел первый календарь, получивший в народе название "Брюсова календаря". На самом деле составителем календаря был В. А. Киприанов, а Брюс только курировал его работу. Киприанов - это тоже незаурядная личность. Житель московской ремесленной слободы Кадаши, торговец, поставлявший в Оружейную палату свечной товар, Киприанов в то же время увлекался математикой, изучил навигацию, владел иностранными языками, освоил искусство гравирования, интересовался астрологией. Он составлял карты и учебные пособия, написал сочинение "Планетик", посвятив его царю Петру и царевичу Алексею. Как считают исследователи, "Планетик" и подал Петру идею выпустить общедоступный календарь. Источниками для календаря стали древнерусские отреченные книги - громовники, колядники и другие - и западноевропейская астрология. По гадательным таблицам календаря можно было получить предсказание на любой день любого года, что обеспечило календарю большую популярность не только в XVIII столетии, но и в XIX.

Россия в Петровскую пору беспрестанно воевала, и Брюс, руководивший артиллерией, прошел все военные кампании. Во время Полтавской битвы его орудия мощным огнем весьма способствовали победе русской армии, за что Яков Вилимович получил орден Андрея Первозванного. Английский посол Ч. Витворт в 1709 году сообщал, что Брюса высоко ценят при русском дворе: "Он очень хорош и с царем, и с князем Меншиковым". Дружбы Брюса искал фельдмаршал Б. П. Шереметев, писавший: "Паки прошу: не оставь меня в любви своей и не чини меня забвенна..."

Петр давал Брюсу и весьма деликатные поручения: поиск в Европе умов и талантов, которые могли бы послужить процветанию России. В 1711 году царь отправил его в Берлин "для найму мастеровых людей знатных художеств, которые у нас потребны". Вполне доверяя широким познаниям и деловой экономности Брюса, царь в сопроводительной грамоте писал: "И что он, генерал наш, им в контрактах обещает и заключит, то от нас все сдержано будет без умаления". В 1712 году Петр в письмах к Брюсу то просит навести справки об одном из немецких архитекторов и при благоприятном результате заключить с ним контракт, то поручает найти мастера редкой перспективной живописи, то переманить в русскую службу искусного садовника, устраивавшего королевские парки. Занимался Яков Вилимович и покупкой инструментов для научных и мореходных целей. Приобретал художественные произведения и редкости для царского собрания. Во время таких поездок он познакомился с немецким ученым Г. Лейбницем и потом вел с ним переписку.

Учредив Сенат, Петр назначил в него и Брюса, сделав его в 1717 году президентом Берг- и Мануфактур -коллегий. Теперь в ведении Брюса было развитие горнодобывающей промышленности и заводского дела в России. Однако в это же время он продолжал совершенствовать русскую артиллерию, пообещав царю, что сможет добиться большей скорострельности орудий. Обрадованный Петр отвечал: "Ежели сие сыщете, то великое дело будет, за которую вашу прилежность зело благодарствую". В том же 1717 году Брюсу пришлось стать дипломатом, на которого Петр возложил ответственную миссию. Вместе с А. И. Остерманом он отправился на Аландский конгресс для выработки условий заключения мира со Швецией.
Смерть шведского короля Карла XII прервала переговоры. Но в 1721 году они возобновились. Тонкая изворотливость Остермана и непоколебимая твердость Брюса удачно дополняли друг друга, а энергичная напористость, с которой русские посланники отстаивали интересы России, приводила в замешательство иностранных резидентов. Брюс и Остерман с честью выполнили возложенное на них поручение. По условиям Ништадтского мира к России отошли Лифляндия, Эстляндия, Ингерманландия, часть Карелии и Моонзундские острова. Петр, получив известие о таком окончании переговоров, был так доволен, что даже сбивчивый тон ответного письма передавал его волнение: "Нечаемая так скорая ведомость нас и всех зело обрадовала <... понеже трактат так вашими трудами сделан - хотя б написав нам и только бы для подписи послать шведам - более бы того учинить нечего, за что вам зело благодарствуем; и что славное в свете сие дело ваше никогда забвению предатися не может, а особливо николи наша Россия такого полезного мира не получала".

Брюс был возведен в графское достоинство и получил в награду 500 крестьянских дворов. В. Н. Татищев утверждал, что Петр, желая придать Брюсу более значительности на переговорах, намеревался сделать его действительным тайным советником. Это второй после канцлера чин в "Табели о рангах". Но честный и щепетильный Брюс отказался и "сам его величеству представлял, что хотя он подданной, но иноверец, оный чин ему неприличен и может впредь его величеству подать причину к сожалению".

Камер-юнкер Ф.-В. Берхгольц, прибывший в Россию в свите герцога Голштинского, отмечал в своем дневнике, что русский царь оказывал Брюсу особенное расположение. Так, на свадьбе дочери И. А. Мусина-Пушкина в 1721 году Петр "сидел недалеко от входных дверей, но так, что мог видеть танцевавших, около него сидели все вельможи, но его величество большею частью разговаривал с генерал-фельдцейхмейстером Брюсом, сидевшим подле него с левой стороны". Брюс был не только верным исполнителем державных замыслов Петра, но и принимал участие в его семейных делах. Петр поручил Якову Вилимовичу регулярно посещать царевича Алексея, очевидно, надеясь, что беседы умного и широко образованного человека повлияют на непутевого наследника. При дворе царевича состояла и супруга Брюса Мария Андреевна (Маргарита Мантейфель). Характерно, что под смертным приговором Алексею Брюс свою подпись не поставил.

Весной 1723 года Петр праздновал очередную годовщину бракосочетания с Екатериной. Яков Вилимович, распоряжаясь торжествами, устроил в Петербурге грандиозную процессию кораблей, поставленных на полозья и запряженных лошадьми. Кампредон рассказывал: "Царь ехал на 30-пушечном фрегате,

вполне оснащенном и с распущенными парусами. Впереди в шлюпке в виде бригантина с трубами и литаврами на носовой части оного ехал распорядитель праздника, главный начальник артиллерии граф Брюс". В 1724 году во время коронации Екатерины Брюс нес перед ней императорскую корону, а супруга Брюса была в числе пяти статс-дам, поддерживавших шлейф Екатерины. А в следующем году Брюсу пришлось в последний раз служить своему державному другу - он был главным распорядителем на похоронах Петра I.

Екатерина I, утвердившись на русском престоле, не забыла заслуг Брюса, наградив его орденом Александра Невского. Но увидев, как "птенцы гнезда Петрова", прежде дружно служившие русскому государству, начали жестокую вражду, деля почести и сферы влияния при дворе Екатерины, Брюс в 1726 году предпочел благоразумно удалиться в отставку в чине генерал-фельдмаршала. В 1727 году он купил у А. Г. Долгорукого подмосковное имение Глинки, разбил регулярный парк, выстроил дом с обсерваторией и безвыездно уединился в имении, занимаясь любимыми науками. Он увлекся медициной и оказывал помощь окрестным жителям, составляя лекарства из трав. Брюс скончался в 1735 году, немного не дожив до 66 лет. Детей у него не было. Испанский посол де Лириа писал о нем: "Одаренный большими способностями, он хорошо знал свое дело и Русскую землю, а неукоризненным ни в чем поведением он заслужил общую к себе любовь и уважение".

Однако со временем в памяти народной упрочился иной образ Брюса - колдуна и чернокнижника. Повод для подобных подозрений Брюс подал еще в молодости. В конце XVII столетия в Москве была выстроена Сухарева башня, и москвичи с суеверным страхом стали замечать, что время от времени ночной порой в верхних окнах башни таинственно мерцал свет. Это друг царя Ф. Я. Лефорт собирал "Нептуново общество", увлекавшееся, по слухам, астрологией и магией. В общество входили еще восемь человек и среди них - сам любознательный царь, неразлучный с ним Меншиков и Яков Брюс.

Тяготение к тайноведению у Брюса было, можно сказать, наследственным. Его предок шотландский король Роберт Брюс в XIV веке основал Орден святого Андрея, объединивший шотландских тамплиеров. По преданию, Яков Брюс после смерти Лефорта возглавил "Нептуново общество". Кроме того, на Сухаревой башне он занимался астрономическими наблюдениями. Репутация "звездочета" и глубокие научные познания Брюса порождали среди обывателей фантастические легенды. Как рассказывал П. И. Богатырев в очерках "Московская старина", москвичи уверились, "будто у Брюса была такая книга, которая открывала ему все тайны, и он мог посредством этой книги узнать, что находится на любом месте в земле, мог сказать, у кого что где спрятано... Книгу эту достать нельзя: она никому в руки не дается и находится в таинственной комнате, куда никто не решается войти".

Основой для подобных преданий могли послужить реальные факты. Чиновники, составлявшие опись кабинета Брюса, нашли там немало необычных книг, например: "Философия мистика на немецком языке", "Небо новое на русском языке" - так обозначено в описи. Была и вовсе загадочная книга, состоявшая из семи деревянных дощечек с вырезанным на них непонятным текстом. Народная же молва утверждала, будто магическая Брюсова книга принадлежала некогда премудрому царю Соломону. И Брюс, не желая, чтобы она после его смерти попала в чужие руки, замуровал ее в стене Сухаревой башни. А после того, как башня была разрушена, стали поговаривать, что случилось это неспроста и виной всему - могучие и опасные чары, заключавшиеся в Брюсовой книге. Да и саму смерть Брюса порой приписывали его магическим экспериментам.

Во второй половине XIX века М. Б. Чистяков записал рассказы крестьян из села Чернышино Калужской губернии, принадлежавшего когда-то Брюсу. Крестьяне говорили, что хозяин села был царским "арихметчиком", знал, сколько звезд на небе и сколько раз колесо повернется, пока до Киева повозка доедет. Взглянув на рассыпанный перед ним горох, он мог сразу назвать точное количество горошин: "Да мало ль еще, что знал этот Брюс: он знал все травы этакие тайные и камни чудные, составы разные из них делал, воду даже живую произвел..."

Решив испробовать чудо оживления и омоложения на себе самом, Брюс будто бы повелел верному слуге разрубить себя на части мечом и потом поливать "живой водой". Но для этого нужен был долгий срок, а тут царь некстати хватился своего "арихметчика". Пришлось слуге во всем сознаться и показать тело господина: "Глядят - тело Брюсово уж совсем срослось и ран не видно; он раскинул руки, как сонный, уже дышит, и румянец играет в лице". Возмутился духом православный царь, сказал с гневом: "Это нечистое дело!" И повелел похоронить чародея в земле на веки вечные.

В качестве мага и чернокнижника Брюс фигурирует и в сочинениях русских романтиков: в повести В. Ф. Одоевского "Саламандра", в незавершенном романе И. И. Лажечникова "Колдун на Сухаревой башне".

Новая реальность ХХ века вносила в легенды о Брюсе свои коррективы. Утверждали, будто он не умер, а создал воздушный корабль и улетел на нем неведомо куда. Царь же повелел книги его замуровать (опять-таки в Сухаревой башне), а все снадобья - сжечь. Таким образом разрастался и варьировал целый свод сказаний, в котором Брюс представал чем-то вроде русского Фауста.

В судьбе Брюса действительно есть что-то загадочное. Неясно, где и как сын служилого дворянина, на четырнадцатом году записанный в "потешные", сумел получить такое блестящее образование, которое позволило ему затем овладеть глубокими познаниями в самых различных областях науки? Непроницаемыми для постороннего взгляда остались его внутренний мир и домашняя жизнь, особенно в последние годы, проведенные почти в отшельническом уединении. Брюс несомненно проявлял интерес к тайноведению, но не вполне известно, как он это оценивал. Судя по некоторым данным, Яков Вилимович обладал скорее скептическим, чем мистическим складом ума. По свидетельству одного из современников, Брюс не верил ничему сверхъестественному. И когда Петр показывал ему нетленные мощи святых угодников в новгородской Софии, Брюс "относил сие к климату, к свойству земли, в которой прежде погребены были, к бальзамированию телес и к воздержанной жизни..."

Но по иронии судьбы само имя Брюса впоследствии стало ассоциироваться с чем-то таинственным и сверхъестественным. В начале ХХ века кирха в бывшей Немецкой слободе, где похоронили Брюса, была уничтожена, а останки графа передали в лабораторию М. М. Герасимова. Но они бесследно исчезли. Сохранились лишь отреставрированные кафтан и камзол Брюса, они - в фондах Государственного Исторического музея. Зато возникли слухи о привидении Брюса, будто бы посещавшем свой дом в Глинках.

Недавно в бывшей брюсовской усадьбе с помощью местных краеведов открыт музей. Его деятельность несомненно поможет прояснить немало "белых пятен" в биографии одного из самых видных сподвижников Петра I.