Краткое содержание Поединок

После вечерних занятий по уставу гарнизонной службы молодой офицер по фамилии Ромашов бродил по улицам города. Он служил только второй год и имел смешную привычку «думать о себе в третьем лице», прям как в шаблонных романах. В этот вечер ему немного не везло. Приехал командир полка Шульгович, который был не в духе, и сделал выговор одному из солдат Ромашова, татарину, плохо понимающему русский. Оба как солдат, так и подпоручик были наказаны. Так, Ромашов получил четверо суток домашнего ареста. В такие моменты он любил мечтать о том, как вскоре сдаст экзамен и поступит в академию, где сделает блестящую карьеру и всем в полку докажет, какой он на самом деле.

Ромашов часто бывал у своего друга Николаева в гостях, но все обещался больше не ходить туда, так как нельзя всякий раз надоедать людям, тем более что он был безнадежно влюблен в жену поручика Александру Петровну, то есть Шурочку . Его мысли прервал денщик Гайнан, который принес письмо от Раисы Александровны Петерсон. Ромашов давно и нудно обманывал с ней ее мужа, что ему порядком надоело. Его воротило от запаха ее приторно-сладких духов и пошлого тона писем. Вскоре он все-таки отправился к Николаевым. Хозяин был занят. Владимир Ефимыч всё готовился к экзаменам в академию, но каждый раз их проваливал. Шурочка, его жена, прикладывала все усилия, чтобы помочь ему. Она сама уже знала программу лучше него.

Пока Николаев занимался, Шурочка с Ромочкой, как она его называла, обсуждали одну газетную статью о поединках в армии, которые недавно были узаконены. По ее мнению это было сурово, но необходимо для русских офицеров, хотя бы для того, чтобы такие личности как Арчаковский и Назанский знали свое место. Ромашов, в отличие от Шурочки, не считает Назанского плохим. Вскоре заговорили о том, что пора спать и Ромашов ушел. На улице он слышит, как денщик обсуждает его частые визиты к Николаевым и решает навестить Назанского, который уже некоторое время в запое.

В пьяном бреду он рассказывает Ромашову, что когда-то был влюблен в прекрасную женщину. Между ними никогда ничего не было и он считает, что она разлюбила его из-за пьянства. Когда он показывает одно из ее писем, Ромащов узнает почерк Шурочки. Теперь ему понятно, почему она нелестно отзывается о Назанском. Дома его ждет еще одно письмо от опостылевшей любовницы Раисы Александровны. В нем теперь одни угрозы и намеки на то, что ей известно об «отношениях» Ромашова с Николаевой. На ближайшем полковом балу он объявил Петерсон о разрыве, за что она ему обещала отомстить. Вскоре к Николаевым стали поступать анонимки.

На службе тоже намечались неприятности. Начальство было недовольно Ромашовым. Как-то его вызвал к себе полковник Шульгович и устроил разнос. Ему не нравилось то, что Ромашов позволяет себе спорить со старшим по званию, участвуют в офицерских пьянках. От всех этих выговоров у Ромашова голова шла кругом. Он чувствовал, что вот-вот ударит полковника, но вместо этого потерял сознание. Шульгович не на шутку испугался, сказал, что это он погорячился, что всех своих офицеров одинаково любит и не хотел обижать. Он предлагает Ромашову помириться и даже приглашает на обед. В субботний вечер проходило офицерское собрание, а Ромашов был назначен распорядителем бала. Здесь присутствуют все офицеры со своими женам и дочерьми. Была и Раиса Петерсон, его бывшая любовница с уязвленным самолюбием. Во время кадрили она устраивает сцену с бранью в адрес Николаевой.

В конце апреля Ромашов был приглашен Александрой Петровной на их общий день именин. С деньгами у него было туго, уже даже буфетчик не давал сигарет в долг. Но ради такого случая он все-таки занял немного денег у подполковника Рафальского, чтобы купить Шурочке духи. Празднество было довольно шумное. Он сидел рядом с Шурочкой и старался не слушать глупые разговоры и плоские шутки офицеров. Он иногда касался руки Шурочки, что совсем не нравилось Николаеву. После застолья они с Шурочкой прогуливались в роще. Она призналась, что нынче была влюблена в него и, что он ей снился. Он бросился целовать ей руки и повторял, как любит ее. Шурочка призналась, что он ей мил, у них общие мысли и желания, но нужно от этого отказаться. Она торопила его возвращаться, пока их не хватились. Ведь Николаев итак был недоволен анонимками.

В мае проходит корпусный смотр. Все капитаны поднимают свои роты ни свет ни заря, кроме Стельковского. Тот дал выспаться своим солдатам, и они все выглядели «ловкими, молодцеватыми, со свежими лицами». В результате, когда генерал проверял ружейные приемы, как маршируют и перестраиваются для отражения атак, он остался недоволен всеми, кроме пятой роты капитана Стельковского.­ Однако худшее было впереди. Во время церемониального марша, окрыленный торжественным моментом, Ромашов так замечтался, что не заметил как нарушил строй роты. В довершение один измученный солдат падает прямо на глазах у генерала. За это подпоручику Ромашову выносят строжайший выговор и сажают под арест на дивизионной гауптвахте.

Помимо этого публичного позора, добавилось еще и объяснение с Николаевым, который просил больше не приходить к ним и прекратить, наконец, этот бессмысленный поток анонимок. По дороге домой он встретил того самого солдата, который упал в обморок. Фамилия его была Хлебников. Он плакал и жаловался на службу в роте. Его все били, над ним издевались, а он с детства страдает грыжей и непригоден к учению. На фоне этого бедного солдата Ромашову собственные проблемы показались просто пустяком. Самое худшее началось в конце мая, когда у Осадчего в роте повесился солдат. После этого было беспробудное пьянство. На офицерских собраниях все напивались.

Однажды пьяный Бек-Агамалов чуть было не ударил одну из барышень, которая обозвала его дураком. Ромашов еле остановил его. На собрании были и Осадчий с Николаевым. Осадчий устроил безобразную сцену отпевания солдата-самоубийцы. Ромашов потребовал прекратить этот фарс, но тут вмешался Николаев и сказал, что это именно такие, как Ромашов позорят полк, он и Назанский. Между ними разгорелся конфликт, и Ромашов выплеснул свое недопитое пиво Николаеву в лицо. Офицерский суд постановил, что эта ссора может закончиться только поединком. Тот, кто откажется от поединка, должен будет покинуть службу. Назанский настоятельно рекомендует отказаться от этого, так как жизнь - явление захватывающее и удивительное.

Вечером к Ромашову пришла Шурочка. Она просила Ромочку не отказываться от этого поединка, ведь это будет выглядеть сомнительно. Она также рассказывала, как потратила годы ради карьеры мужа, а из-за этого случая Николаева могут не допустить к экзамену. Она уверяла, что предупредила мужа не стрелять в Ромашова. Дуэль должна состояться, но никто не должен быть ранен. На прощание она нежно обняла Ромочку и поцеловала. Ведь они больше не увидятся, чего же бояться. Утром следующего дня состоялся поединок. В рапорте полкового командира сообщалось, что поручик Николаев смертельно ранил подпоручика Ромашова. Тот скончался через семь минут от внутреннего кровоизлияния.

Повесть «Поединок» А. Куприна считается лучшим его произведением, так как там затронута важная проблема армейского неблагополучия. Сам автор когда-то был кадетом, его изначально вдохновляла эта идея – пойти в армию, но в дальнейшем он с ужасом будет вспоминать эти годы. Поэтому тема армии, ее уродство очень хорошо изображена им в таких произведениях, как «На переломе» и «Поединок».

Герои – армейские офицеры, тут автор не поскупился и создал несколько портретов: полковник Шульгович, капитан Осадчий, офицер Назанский и другие. Все эти персонажи показаны далеко не в лучшем свете: армия превратила их в монстров, которые признают исключительно бесчеловечность и воспитание палками.

Главным героем является Юрий Ромашков, подпоручик, которого сам автор назвал буквально своим двойником. В нем мы видим совершенно иные черты, отличающие его от вышеупомянутых лиц: искренность, порядочность, желание сделать этот мир лучше, чем он есть. Также герой иногда мечтательный и очень интеллигентный.

Каждый день Ромашков убеждался в том, что солдаты бесправны, он видел жестокие обращения и безразличие со стороны офицеров. Он пытался протестовать, однако этот жест порой было трудно заметить. В его голове было множество замыслов, которые он мечтал осуществить ради справедливости. Но чем дальше, тем больше начинают открываться его глаза. Так, страдания Хлебникова и его порыв покончить с собственной жизнью, настолько изумляют героя, что он, наконец, понимает – его фантазии и планы по поводу справедливости слишком глупы и наивны.

Ромашков – человек со светлой душой, с желанием помочь другим. Однако любовь погубила героя: он поверил замужней Шурочке, ради которой пошел на дуэль. Ссора Ромашкова с ее мужем привела к поединку, который печально закончился. Это было предательство – девушка знала, что именно этим дуэли и завершится, но она обманом заставила поверить влюбленного в себя героя, что будет ничья. Более того, она намеренно использовала его чувства к себе, только чтобы помочь своему мужу.

Ромашков, который все это время искал справедливость, в итоге не смог сразиться с беспощадной действительностью, он проиграл ей. А автор не увидел другого выхода, кроме смерти героя – иначе его ждала бы другая гибель, нравственная.

Анализ повести Куприна Поединок

Поединок возможно одно из самых известных произведений Александра Ивановича Куприна.

В данном произведении нашли отображения мысли автора. Он описывает русскую армию начала 20 века, как устроен ее быт, чем собственно она живет. На примере армии Куприн показывает то социальное неблагополучие, в котором она находится. Он не только описывает и размышляет, но и ищет возможные выходы из положения.

Облик армии разнообразен: она состоит из разных людей, отличающихся друг от друга теми или иными чертами характера, внешности, отношения к жизни. В описанном гарнизоне все как и везде: постоянная муштра с утра, разгульство и пьянки по вечерам, - и так изо дня в день.

Главный персонаж подпоручик Юрий Алексеевич Ромашов, как принято считать, написан с самого автора, Александра Ивановича. Ромашов личность мечтательная, несколько наивная, но честная. Он искренне верит в то, что мир можно изменить. Как для человека молодого, он склонен к романтизации, ему хочется подвигов, показать самого себя. Но со временем он осознает, что это все пустое. Ему не удается найти единомышленников, собеседников среди других офицеров. Единственный с кем ему удается найти общий язык, это Назанский. Возможно, именно отсутствие человека с которым он может говорить как с самим собой и привело в итоге к трагичной развязке.

Судьба сводит Ромашова с женой офицера, Александрой Петровной Николаевой или иначе Шурочкой. Эта женщина прекрасна, умна, невероятно хороша собой, но при всем этом она прагматична и расчётлива. Она одновременно прекрасна и коварна. Ею движет одно желание: покинуть этот город, попасть в столицу, зажить «настоящей» жизнью, и она готова на многое ради этого. В свое время она была влюблена в другого, но тот не подходил для роли того, кто сможет выполнить ее амбициозные планы. И она предпочла брак с тем, кто мог бы помочь в исполнение ее мечты. Но годы идут, а мужу все не удаётся получить повышения с переводом в столицу. У него уже выпадало два шанса, и третий был крайним. Шурочка томится в душе и не удивительно, что она сходится с Ромашовым. Они как никто другой понимают друг друга. Но к сожалению Ромашов не может никак помочь Шурочке выбраться из этого захолустья.

Все со временем становится явным, и о романе узнает супруг Александры Петровны. У офицеров того времени были разрешены дуэли, как единственный способ защиты собственного достоинства.

Это первая и последняя дуэль в жизни Ромашова. Он доверится словам Шурочки, что муж будет стрелять мимо, и пусть он стреляет мимо: честь сохранена и жизнь тоже. Ромашову как человеку честному, даже в голову не приходит, что его могут обмануть. Так Ромашов был убит в результате предательства той, кого он любил.

На примере Ромашова мы можем видеть, как рушится романтический мир, при столкновение с реальностью. Так и Ромашов выйдя на поединок, проиграл суровой действительности.

Повесть для 11 класса

Александр Иванович Куприн

«Поединок»

Вернувшись с плаца, подпоручик Ромашов подумал: «Сегодня не пойду: нельзя каждый день надоедать людям». Ежедневно он проси­живал у Николаевых до полуночи, но вечером следующего дня вновь шёл в этот уютный дом.

«Тебе от барыни письма пришла», — доложил Гайнан, черемис, искренне привязанный к Ромашову. Письмо было от Раисы Алек­сандровны Петерсон, с которой они грязно и скучно (и уже довольно давно) обманывали её мужа. Приторный запах её духов и пошло-иг­ривый тон письма вызвал нестерпимое отвращение. Через полчаса, стесняясь и досадуя на себя, он постучал к Николаевым. Владимир Ефимыч был занят. Вот уже два года подряд он проваливал экзамены в академию, и Александра Петровна, Шурочка, делала все, чтобы пос­ледний шанс (поступать дозволялось только до трёх раз) не был упу­щен. Помогая мужу готовиться, Шурочка усвоила уже всю программу (не давалась только баллистика), Володя же продвигался очень мед­ленно.

С Ромочкой (так она звала Ромашова) Шурочка принялась обсуж­дать газетную статью о недавно разрешённых в армии поединках. Она видит в них суровую для российских условий необходимость. Иначе не выведутся в офицерской среде шулера вроде Арчаковского или пьяницы вроде Назанского. Ромашов не был согласен зачислять в эту компанию Назанского, говорившего о том, что способность лю­бить даётся, как и талант, не каждому. Когда-то этого человека отвер­гла Шурочка, и муж её ненавидел поручика.

На этот раз Ромашов пробыл подле Шурочки, пока не заговорили, что пора спать.

На ближайшем же полковом балу Ромашов набрался храбрости сказать любовнице, что все кончено. Петерсониха поклялась ото­мстить. И вскоре Николаев стал получать анонимки с намёками на особые отношения подпоручика с его женой. Впрочем, недоброжела­телей хватало и помимо неё. Ромашов не позволял драться унтерам и решительно возражал «дантистам» из числа офицеров, а капитану Сливе пообещал, что подаст на него рапорт, если тот позволит бить солдат.

Недовольно было Ромашовым и начальство. Кроме того, станови­лось все хуже с деньгами, и уже буфетчик не отпускал в долг даже си­гарет. На душе было скверно из-за ощущения скуки, бессмыс­ленности службы и одиночества.

В конце апреля Ромашов получил записку от Александры Петров­ны. Она напоминала об их общем дне именин (царица Александра и её верный рыцарь Георгий). Заняв денег у подполковника Рафальского, Ромашов купил духи и в пять часов был уже у Николаевых. Пик­ник получился шумный. Ромашов сидел рядом с Шурочкой, почти не слушал разглагольствования Осадчего, тосты и плоские шутки офице­ров, испытывая странное состояние, похожее на сон. Его рука иногда касалась Шурочкиной руки, но ни он, ни она не глядели друг на друга. Николаев, похоже, был недоволен. После застолья Ромашов по­брёл в рощу. Сзади послышались шаги. Это шла Шурочка. Они сели на траву. «Я в вас влюблена сегодня», — призналась она. Ромочка привиделся ей во сне, и ей ужасно захотелось видеть его. Он стал це­ловать её платье: «Саша… Я люблю вас…» Она призналась, что её вол­нует его близость, но зачем он такой жалкий. У них общие мысли, желания, но она должна отказаться от него. Шурочка встала: пойдём­те, нас хватятся. По дороге она вдруг попросила его не бывать больше у них: мужа осаждают анонимками.

В середине мая состоялся смотр. Корпусный командир объехал выстроенные на плацу роты, посмотрел, как они маршируют, как вы­полняют ружейные приёмы и перестраиваются для отражения не­ожиданных кавалерийских атак, — и остался недоволен. Только пятая рота капитана Стельковского, где не мучили шагистикой и не крали из общего котла, заслужила похвалу.

Самое ужасное произошло во время церемониального марша. Ещё в начале смотра Ромашова будто подхватила какая-то радостная волна, он словно бы ощутил себя частицей некой грозной силы. И те­перь, идя впереди своей полуроты, он чувствовал себя предметом об­щего восхищения. Крики сзади заставили его обернуться и поблед­неть. Строй смешался — и именно из-за того, что он, подпоручик Ромашов, вознесясь в мечтах к поднебесью, все это время смещался от центра рядов к правому флангу. Вместо восторга на его долю при­шёлся публичный позор. К этому прибавилось объяснение с Николае­вым, потребовавшим сделать все, чтобы прекратить поток анонимок, и ещё — не бывать у них в доме.

Перебирая в памяти случившееся, Ромашов незаметно дошагал до железнодорожного полотна и в темноте разглядел солдата Хлебнико­ва, предмет издевательств и насмешек в роте. «Ты хотел убить себя?» — спросил он Хлебникова, и солдат, захлёбываясь рыданиями, рассказал, что его бьют, смеются, взводный вымогает деньги, а где их взять. И учение ему не под силу: с детства мается грыжей.

Ромашову вдруг своё горе показалось таким пустячным, что он обнял Хлебникова и заговорил о необходимости терпеть. С этой поры он понял: безликие роты и полки состоят из таких вот болеющих своим горем и имеющих свою судьбу Хлебниковых.

Вынужденное отдаление от офицерского общества позволило со­средоточиться на своих мыслях и найти радость в самом процессе рождения мысли. Ромашов все яснее видел, что существует только три достойных призвания: наука, искусство и свободный физический труд.

В конце мая в роте Осадчего повесился солдат. После этого проис­шествия началось беспробудное пьянство. Сначала пили в собрании, потом двинулись к Шлейферше. Здесь-то и вспыхнул скандал. Бек-Агамалов бросился с шашкой на присутствующих («Все вон отсю­да!»), а затем гнев его обратился на одну из барышень, обозвавшую его дураком. Ромашов перехватил кисть его руки: «Бек, ты не уда­ришь женщину, тебе всю жизнь будет стыдно».

Гульба в полку продолжалась. В собрании Ромашов застал Осадчего и Николаева. Последний сделал вид, что не заметил его. Вокруг пели. Когда наконец воцарилась тишина, Осадчий вдруг затянул панихиду по самоубийце, перемежая её грязными ругательствами. Ромашова охватило бешенство: «Не позволю! Молчите!» В ответ почему-то уже Николаев с исковерканным злобой лицом кричал ему: «Сами позори­те полк! Вы и разные Назанские!» «А при чем же здесь Назанский?

Или у вас есть причины быть им недовольным?» Николаев замахнул­ся, но Ромашов успел выплеснуть ему в лицо остатки пива.

Накануне заседания офицерского суда чести Николаев попросил противника не упоминать имени его жены и анонимных писем. Как и следовало ожидать, суд определил, что ссора не может быть оконче­на примирением.

Ромашов провёл большую часть дня перед поединком у Назанского, который убеждал его не стреляться. Жизнь — явление удивитель­ное и неповторимое. Неужели он так привержен военному сословию, неужели верит в высший будто бы смысл армейского порядка так, что готов поставить на карту само своё существование?

Вечером у себя дома Ромашов застал Шурочку. Она стала гово­рить, что потратила годы, чтобы устроить карьеру мужа. Если Ромочка откажется ради любви к ней от поединка, то все равно в этом будет что-то сомнительное и Володю почти наверное не допустят до экзамена. Они непременно должны стреляться, но ни один из них не должен быть ранен. Муж знает и согласен. Прощаясь, она закинула руки ему за шею: «Мы не увидимся больше. Так не будем ничего бо­яться… Один раз… возьмём наше счастье…» — и прильнула горячими губами к его рту.

В официальном рапорте полковому командиру штабс-капитан Диц сообщал подробности дуэли между поручиком Николаевым и подпоручиком Ромашовым. Когда по команде противники пошли друг другу навстречу, поручик Николаев произведённым выстрелом ранил подпоручика в правую верхнюю часть живота, и тот через семь минут скончался от внутреннего кровоизлияния. К рапорту прилага­лись показания младшего врача г. Знойко.

Подпоручик Ромашов решил к Николаевым сегодня не идти. Денщик принес письма «от барыни». С Раисой Петерсон они давно грязно и скучно обманывают её мужа. Пошлый тон письма, приторный запах духов вызывали отвращение. И Ромашов пошел к Николаевым. Владимир готовился к экзаменам в академию, и Шурочка ему помогала. Она уже усвоила всю программу, а муж не справлялся.

Они обсудили новость о разрешении в армии поединков. Шурочка видит необходимость в них, иначе будут шулера и пьяницы.

На полковом балу Ромашов сказал любовнице, что роман окончен. Раиса поклялась отомстить. Николаеву стали приходить анонимки с намёками на Ромашова и Шурочку. Врагов хватало: поручик запрещал драться унтерам и осуждал зуботычины офицеров. Он грозил капитану Сливе рапортом, если тот позволит бить солдат.

Начальство недовольно Ромашовым, все хуже с деньгами. Скверно от одиночества, скуки, бессмысленности службы.

В день общих именин Ромашов, заняв денег, купил духи, и пришел к Николаевым. Пикник был шумный. Ромашов с Шурочкой сидел рядом. Его рука касалась Шурочкиной руки. Потом Ромашов побрёл в рощу. За ним шла Шурочка. Попросила не приходить больше: мужу пишут анонимки. У них желания общие, но она обязана отказаться.

Во время смотра на марше произошло ужасное: идя впереди своей полуроты и испытывая радость, Ромашов сбил строй. На смену восторгу пришёл публичный позор. Прибавилось еще и объяснение с Николаевым: он требовал пресечь поток анонимок, не бывать у них.

Ромашов, задумавшись, дошел до железной дороги, разглядел солдата Хлебникова. Рыдая, тот говорил, как смеются над ним, бьют, как взводный требует денег, как ему с грыжей трудны учения. Своё горе показалось Ромашову пустячным.

Однажды в собрании Ромашов застал Осадчего и Николаева. Осадчий затянул панихиду, перемежая ее ругательствами. Ромашова в бешенстве кричал: молчать! Николаев замахнулся, Ромашов выплеснул пиво ему в лицо.

Офицерский суд чести постановил: поединок необходим.

Вечером пришла Шурочка. Говорила о потраченных на карьеру мужа годах. Если Ромашов откажется от поединка - пятно будет и на чести мужа. Его не примут в академию. Она якобы говорила с мужем – никто не должен быть даже ранен. Она вдруг припала к нему: один раз возьмём наше счастье…

Официальный рапорт о поединке гласил: Николаев ранил Ромашова в живот, через семь минут тот скончался. Прилагались и показания младшего врача.

Сочинения

Вечерние занятия в шестой роте приходили к концу, и младшие офицеры все чаще и нетерпеливее посматривали на часы. Изучался практически устав гарнизонной службы. По всему плацу солдаты стояли вразброс: около тополей, окаймлявших шоссе, около гимнастических машин, возле дверей ротной школы, у прицельных станков. Все это были воображаемые посты, как, например, пост у порохового погреба, у знамени, в караульном доме, у денежного ящика. Между ними ходили разводящие и ставили часовых; производилась смена караулов; унтер-офицеры проверяли посты и испытывали познания своих солдат, стараясь то хитростью выманить у часового его винтовку, то заставить его сойти с места, то всучить ему на сохранение какую-нибудь вещь, большею частью собственную фуражку. Старослуживые, тверже знавшие эту игрушечную казуистику, отвечали в таких случаях преувеличенно суровым тоном: «Отходи! Не имею полного права никому отдавать ружье, кроме как получу приказание от самого государя императора». Но молодые путались. Они еще не умели отделить шутки, примера от настоящих требований службы и впадали то в одну, то в другую крайность.

– Хлебников! Дьявол косорукий! – кричал маленький, круглый и шустрый ефрейтор Шаповаленко, и в голосе его слышалось начальственное страдание. – Я ж тебе учил-учил, дурня! Ты же чье сейчас приказанье сполнил? Арестованного? А, чтоб тебя!.. Отвечай, для чего ты поставлен на пост!

В третьем взводе произошло серьезное замешательство. Молодой солдат Мухамеджинов, татарин, едва понимавший и говоривший по-русски, окончательно был сбит с толку подвохами своего начальства – и настоящего и воображаемого. Он вдруг рассвирепел, взял ружье на руку и на все убеждения и приказания отвечал одним решительным словом:

– З-заколу!

– Да постой... да дурак ты... – уговаривал его унтер-офицер Бобылев. – Ведь я кто? Я же твой караульный начальник, стало быть...

– Заколу! – кричал татарин испуганно и злобно и с глазами, налившимися кровью, нервно совал штыком во всякого, кто к нему приближался. Вокруг него собралась кучка солдат, обрадовавшихся смешному приключению и минутному роздыху в надоевшем ученье.

Ротный командир, капитан Слива, пошел разбирать дело. Пока он плелся вялой походкой, сгорбившись и волоча ноги, на другой конец плаца, младшие офицеры сошлись вместе поболтать и покурить. Их было трое: поручик Веткин – лысый, усатый человек лет тридцати трех, весельчак, говорун, певун и пьяница, подпоручик Ромашов, служивший всего второй год в полку, и подпрапорщик Лбов, живой стройный мальчишка с лукаво-ласково-глупыми глазами и с вечной улыбкой на толстых наивных губах, – весь точно начиненный старыми офицерскими анекдотами.

– Свинство, – сказал Веткин, взглянув на свои мельхиоровые часы и сердито щелкнув крышкой. – Какого черта он держит до сих пор роту? Эфиоп!

– А вы бы ему это объяснили, Павел Павлыч, – посоветовал с хитрым лицом Лбов.

– Черта с два. Подите, объясняйте сами. Главное – что? Главное – ведь это все напрасно. Всегда они перед смотрами горячку порют. И всегда переборщат. Задергают солдата, замучат, затуркают, а на смотру он будет стоять, как пень. Знаете известный случай, как два ротных командира поспорили, чей солдат больше съест хлеба? Выбрали они оба жесточайших обжор. Пари было большое – что-то около ста рублей. Вот один солдат съел семь фунтов и отвалился, больше не может. Ротный сейчас на фельдфебеля: «Ты что же, такой, разэтакий, подвел меня?» А фельдфебель только лазами лупает: «Так что не могу знать, вашескородие, что с ним случилось. Утром делали репетицию – восемь фунтов стрескал в один присест...» Так вот и наши... Репетят без толку, а на смотру сядут в калошу.

– Вчера... – Лбов вдруг прыснул от смеха. – Вчера, уж во всех ротах кончили занятия, я иду на квартиру, часов уже восемь, пожалуй, темно совсем. Смотрю, в одиннадцатой роте сигналы учат. Хором. «На-ве-ди, до гру-ди, по-па-ди!» Я спрашиваю поручика Андрусевича: «Почему это у вас до сих пор идет такая музыка?» А он говорит: «Это мы, вроде собак, на луну воем».

– Все надоело, Кука! – сказал Веткин и зевнул. – Постойте-ка, кто это едет верхом? Кажется, Бек?

– Да. Бек-Агамалов, – решил зоркий Лбов. – Как красиво сидит.

– Очень красиво, – согласился Ромашов. – По-моему, он лучше всякого кавалериста ездит. О-о-о! Заплясала. Кокетничает Бек.

По шоссе медленно ехал верхом офицер в белых перчатках и в адъютантском мундире. Под ним была высокая длинная лошадь золотистой масти с коротким, по-английски, хвостом. Она горячилась, нетерпеливо мотала крутой, собранной мундштуком шеей и часто перебирала тонкими ногами.

– Павел Павлыч, это правда, что он природный черкес? – спросил Ромашов у Веткина.

– Я думаю, правда. Иногда действительно армяшки выдают себя за черкесов и за лезгин, но Бек вообще, кажется, не врет. Да вы посмотрите, каков он на лошади!

– Подожди, я ему крикну, – сказал Лбов.

Он приложил руки ко рту и закричал сдавленным голосом, так, чтобы не слышал ротный командир:

– Поручик Агамалов! Бек!

Офицер, ехавший верхом, натянул поводья, остановился на секунду и обернулся вправо. Потом, повернув лошадь в эту сторону и слегка согнувшись в седле, он заставил ее упругим движением перепрыгнуть через канаву и сдержанным галопом поскакал к офицерам.

Он был меньше среднего роста, сухой, жилистый, очень сильный. Лицо его, с покатым назад лбом, тонким горбатым носом и решительными, крепкими губами, было мужественно и красиво и еще до сих пор не утратило характерной восточной бледности – одновременно смуглой и матовой.

– Здравствуй, Бек, – сказал Веткин. – Ты перед кем там выфинчивал? Дэвыцы?

Бек-Агамалов пожимал руки офицерам, низко и небрежно склоняясь с седла. Он улыбнулся, и казалось, что его белые стиснутые зубы бросили отраженный свет на весь низ его лица и на маленькие черные, холеные усы...

– Ходили там две хорошенькие жидовочки. Да мне что? Я нуль внимания.

– Знаем мы, как вы плохо в шашки играете! – мотнул головой Веткин.

– Послушайте, господа, – заговорил Лбов и опять заранее засмеялся. – Вы знаете, что сказал генерал Дохтуров о пехотных адъютантах? Это к тебе, Бек, относится. Что они самые отчаянные наездники во всем мире...

– Не ври, фендрик! – сказал Бек-Агамалов.

Он толкнул лошадь шенкелями и сделал вид, что хочет наехать на подпрапорщика.

– Ей-богу же! У всех у них, говорит, не лошади, а какие-то гитары, шкбпы – с запалом, хромые, кривоглазые, опоенные. А дашь ему приказание – знай себе жарит, куда попало, во весь карьер. Забор – так забор, овраг – так овраг. Через кусты валяет. Поводья упустил, стремена растерял, шапка к черту! Лихие ездоки!

– Что слышно нового, Бек? – спросил Веткин.

– Что нового? Ничего нового. Сейчас, вот только что, застал полковой командир в собрании подполковника Леха. Разорался на него так, что на соборной площади было слышно. А Лех пьян, как змий, не может папу-маму выговорить. Стоит на месте и качается, руки за спину заложил. А Шульгович как рявкнет на него: «Когда разговариваете с полковым командиром, извольте руки на заднице не держать!» И прислуга здесь же была.

– Крепко завинчено! – сказал Веткин с усмешкой – не то иронической, не то поощрительной. – В четвертой роте он вчера, говорят, кричал: «Что вы мне устав в нос тычете? Я – для вас устав, и никаких больше разговоров! Я здесь царь и бог!»

Лбов вдруг опять засмеялся своим мыслям.

– А вот еще, господа, был случай с адъютантом в N-ском полку...

– Заткнитесь, Лбов, – серьезно заметил ему Веткин. – Эко вас прорвало сегодня.

– Есть и еще новость, – продолжал Бек-Агамалов. Он снова повернул лошадь передом ко Лбову и, шутя, стал наезжать на него. Лошадь мотала головой и фыркала, разбрасывая вокруг себя пену. – Есть и еще новость. Командир во всех ротах требует от офицеров рубку чучел. В девятой роте такого холоду нагнал, что ужас. Епифанова закатал под арест за то, что шашка оказалась не отточена... Чего ты трусишь, фендрик! – крикнул вдруг Бек-Агамалов на подпрапорщика. – Привыкай. Сам ведь будешь когда-нибудь адъютантом. Будешь сидеть на лошади, как жареный воробей на блюде.

Год издания книги: 1905

Повесть Александра Куприна «Поединок» многие называют одним из наиболее значимых произведений в творчестве автора. Именно благодаря таким произведениям Куприн занимает высокое место в нашем . Свою повесть писатель посвятил , которого считал своим учителем. И получил от него высокие оценки за это произведение. Повесть «Поединок» шесть раз экранизировался под разными названиями. Последняя из них относится к 2014 году.

Сюжет повести «Поединок» кратко

В повести Куприна «Поединок» читать можно о молодом подпоручике Георгии Алексеевиче Ромашове. Он совсем недавно закончил училище и сейчас вместе с шестой ротой заканчивал вечерние занятия. Младший офицерский состав собрался вместе и рассуждал о глупости этих занятий. Их разговор прервало появление черкеса Бека-Агамалова. Его умение держаться на лошади могли бы позавидовать даже кавалеристы. Он то и рассказа новость, что командир требует от офицеров рубки чучел. Это вызвало бурное обсуждение о уместности данного умения в современной войне, но затем все дружно решили попробовать. Ромашов некогда не был силен в этом. И в этот раз он вновь ударил в грязь лицом, не только не попав по чучелу, но еще и содрав кожу с пальца. А вот Бек-Агамалов успешно снес пол чучела. Тем временем появился командир полка. Он явно был не в настроении и сначала под горячую руку попал солдат из роты Ромашова, а затем и сам подпоручик. В итоге Ромашов получил четверо суток домашнего ареста, а его капитан Слива выговор.

После того как плац опустел Георгий Алексеевич ощутил свое одиночество. По пути домой он размышлял куда пойти вечером. Город был маленький и единственным приличным местом был вокзал, где к прибытию прусского поезда собиралось немало народа. Но его был жалок, а памятуя как над ним не так давно посмеялась красивая пассажирка первого класса он решил, что делать на вокзале сегодня нечего. Все дорогу домой заняли мечты о том, как он выучится и уже он будет отдавать приказы полковнику Шульговичу. Он так замечтался, что побежал и замахал руками.

Дома его вновь заняли мысли о том куда пойти вечером. Последнее время он часто проводил вечера в доме поручика Владимира Ефимовича Николаева. Но сегодня он твердо решил туда не идти. Это решение изменило письмо от Раисы Александровны Петерсон с которой он уже давно крутил роман за спиной ее мужа. Женщина намекала, что они уже неделю не виделись, а сегодня ее мужа как раз не будет дома. Прочтя письмо, Ромашев решил вновь отправится к Николаевым. А своему денщику Гайнане велел если придут от Петерсонов отвечать, что не знает де хозяин.

Далее в кратком содержании «Поединок» Куприна вы узнаете, как подходя к дому Николаевых он увидел Александру Петровну Николаеву в окне. Он долго ей любовался, надеясь, что она так мило говорит именно о нем. Затем он все-таки решился зайти в дом. Владимир Ефимович был занят подготовкой к поступлению в военную академию. Шурочка ему в этом активно помогала и даже изобрела собственную методику. И у нее это получалось даже лучше, чем у мужа. Ей не давалась только баллистика, которая была загромождена множеством формул. С подачи Шурочки разговор свелся к поединкам, которые вновь разрешили. Девушка осуждала это решение и считала варварством. В то же время, по ее мнению, в офицерском составе поединки были нужны. Так она б, например, с удовольствием убила Назанского, за то, что приучил Ромашова к водке. На прощание она даже сказала, что вместо общества Назанского, Георгию Алексеевичу лучше приходить в их дом.

Следующий день для главного героя повести «Поединок» Куприна прошел не весело. Он был под домашним арестом и не мог принимать участие в суете, связанной со смотром. Вообще в части все офицеры старались отлынивать от работы и больше были заняты своими финансовыми проблемами. Частенько за счет солдатских денег. Но перед смотрами все как будто оживали. Зато у Ромашова было время подумать. Например, почему его денщик за свои деньги покупает ему сигареты, года даже буфетчик не дает ему в долг. И только визит Николаевых скрасил этот день. На следующий день его ошарашил визит адъютанта. Командир полка требовал его к себе. Ромашов наскоро оделся и прибыл к Шульговичу. Сначала полковник начал на него кричать, что Ромашов много пьет и скоро вообще скатится по наклонной. Но затем увидел в глазах главное героя, что еще слово и это может стать последней каплей. После этого он немного поостыл и даже пригласил его к себе на обед. Они много говорили и оказались земляками – пензинскими. Только Ромашов был из Наровчатского уезда, а Шульгович из Инсарского. В ходе обеда полковник делал немало замечаний Ромашову по поводу столовых приборов, чем ввел того в смущение.

Последующие события в повести «Поединок» Куприна разворачивается на балу. В первые годы Ромашов любил это действо, но затем он понял, что дамы ходят на бал в одних и тех же платьях, а их румянами они совершенно не умеют пользоваться. Да и атмосфера праздника была через чур напыщенной. Во время бала он всячески пытался избежать встречи с Раисой Петерсон, но это не удалось. Во время их танца он решил порвать отношения. Это вызвала бурю эмоций и обещаний отомстить. Тем более что в этом она могла рассчитывать на мужа, который как известно очень любил свою жену. И уже не раз был замечен за подлостями по службе против бывших фаворитов своей жены.

Дальше понеслись серые будни. Была муштра солдат, обучение и подготовка к смотру. Ромашов испортил отношения со Сливой сделав ему замечание по поводу жестокого обращения с солдатами, а сам тем временем все больше залазил в долги. Поэтому, когда 23 апреля он получил приглашение на пикник в честь дня имени Шурочки, он понял, что денег на подарок у него нет. Пришлось занимать десять рублей. Но когда Ромашов уже подъезжал к дому Николаевых что-то насторожило его в письме Шурочки. Он уже было совсем решил проехать, но Шурочка вышла лично его встречать. Это остановило его бегство. На пикнике было не так весело, как шумно. Ромашов все пытался разузнать у Шурочки почему она сегодня такая необычная и почему ее муж с ним так холоден. Но девушка все ускользала от ответа. Лишь когда свечерело Ромашов двинулся подальше в лес. Шурочка скользнула за ним. Главный герой признался ей в любви, а Шурочка призналась, что ее тоже тянет к нему. Но назвать это любовью нельзя – это скорее жалость. Но несмотря на это встречаться им больше нельзя. Ведь ее муж получает анонимки о якобы их отношениях. Поэтому Шурочка просит Ромашова больше не приходить в их дом.

Далее в произведении «Поединок» Куприна читать можно о том, как с первого мая весь полк выступил в лагерь. Лагерь находился в двух милях от города. Солдаты и младший офицерский состав жили там. Все кроме шестой роты, казармы которой совсем прохудились. В лагере муштра только усилилась. Выбивалась из этого ритма только пятая рота, которой командовал капитан Стельковский. На своих солдат он не орал, не бил, да и выглядели они у него откормленными. Но дисциплина у него была железная. Поэтому совсем не удивительно, что на плацу пятнадцатого мая именно его рота заслужила похвалу генерала. А вот Ромашов как всегда оплошал. Во время марша он так загордился собой, что сбил всю роту с ритма. В итоге получилось стадо, а сам подпоручик схлопотал строжайший выговор, семь дней гауптвахты и требование написать заявление на перевод в другую роту.

Все это не могло не оставить глубокого следа в ранимой душе главного героя повести «Поединок». Он в одиночестве брел домой, когда на железнодорожной ветке его встретил Николаев. Владимир Ефимович не скрывал, что ждал именно Ромашова. Они не поздоровались, а перешли сразу к делу. Николаев рассказал своему бывшему другу о анонимных записках и слухах, распускаемых неким неизвестным. Все это портило репутацию его жене. Ромашов согласился, что это недопустимо и пообещал попробовать прекратить это. Кроме того, главный герой пообещал больше некогда не бывать в доме Николаевых. После этого Ромашов целый вечер бродил по городу и лишь отдельные картинки откладывались у него в памяти. Очнулся он вновь на железнодорожном полотне. К этому времени его все настойчивее посещали мысли о самоубийстве. Как не странно помешал этому солдат Хлебников. Это был один из самых слабых солдатов, которого вечно избивали офицеры и простые солдаты. Очевидно его тоже посетила мысль о самоубийстве. В последствии Ромашов пригласил его к себе и выведал все о его несчастной жизни. После этого он твердо решил, дослужив три обязательных года уйти в запас. Он даже начал продумывать себе профессию. Но чем больше он думал, тем больше убеждался что для человека есть лишь три вида деятельности – это наука, искусство и физический труд. И литература, как и главного героя , из всего этого прельщала его больше всего.

После того случая на плацу Ромашов сторонился офицерского, да и любого другого общества. Он часами размышлял либо проводил под окнами Шурочки. Однажды он даже бросил ей букет в окно. Но вскоре получил записку больше так не делать. В конце мая в роте капитана Осадчего повесился солдат. Это не было бы чем-то странным, если бы это не произошло точь-в-точь в тот же день, как и год назад. Ромашову пришлось присутствовать при вскрытии. А вскоре к нему пришёл сам капитан, который был безумно пьян. Он практически силой затянул Ромашова на одну из своих пьянок. Когда все офицеры уже были порядком пьяны решили ехать в публичный дом. Там невменяемый Бек-Агамалов чуть не зарубил женщину. Остановил его Ромашов. Это помогло ему чуть позже, когда пьяная компания вернулась в салон. Здесь Осадчий запел заупокойную из-за чего случился скандал. В результате пьяный Николаев начал оскорблять Ромашова, тот вылили ему в лицо остатки пива и завязалась драка. Очнулся главный герой уже в углу, а Бек-Агамалов что-то говорил Николаеву.

На следующее утро в главный герой произведения «Поединок» Куприна получил записку с требованием явится на суд офицеров N-ого полка. К шести Ромашов прибыл и его попросили обождать. Вскоре из зала суда вышел Николаев. Он нечего не говорил, а главный герой старался не замечать его. Но Николаев присел рядом и старясь дабы этого некто не видел попросил не распространяться о анонимных письмах и их прениях. Ромашов выполнил его просьбу. Некому из офицеров суда он этого не рассказал. А все попытки капитана Петерсона подвести к этой теме игнорировал. Уже вечером суд офицеров вынес свой вердикт – поединок.