Омовение ног ученикам описано только в Евангелии от Иоанна.

неизвестен , Public Domain

Согласно его рассказу, в начале тайной вечери:

«Иисус, зная, что Отец все отдал в руки Его, и что Он от Бога исшел и к Богу отходит, встал с вечери, снял с Себя верхнюю одежду и, взяв полотенце, препоясался. Потом влил воды в умывальницу и начал умывать ноги ученикам и отирать полотенцем, которым был препоясан. Подходит к Симону Петру, и тот говорит Ему: Господи! Тебе ли умывать мои ноги? Иисус сказал ему в ответ: что Я делаю, теперь ты не знаешь, а уразумеешь после. Петр говорит Ему: не умоешь ног моих вовек. Иисус отвечал ему: если не умою тебя, не имеешь части со Мною. Симон Петр говорит Ему: Господи! не только ноги мои, но и руки и голову. Иисус говорит ему: омытому нужно только ноги умыть, потому что чист весь; и вы чисты, но не все. Ибо знал Он предателя Своего, потому и сказал: не все вы чисты. Когда же умыл им ноги и надел одежду Свою, то, возлегши опять, сказал им: знаете ли, что Я сделал вам? Вы называете Меня Учителем и Господом, и правильно говорите, ибо Я точно то. Итак, если Я, Господь и Учитель, умыл ноги вам, то и вы должны умывать ноги друг другу. Ибо Я дал вам пример, чтобы и вы делали то же, что Я сделал вам. Истинно, истинно говорю вам: раб не больше господина своего, и посланник не больше пославшего его. Если это знаете, блаженны вы, когда исполняете»
(Ин. 13:3-17)

Богослужебная практика

Обряд омовения ног присутствует в богослужебных традициях многих христианских церквей.

Католицизм

В католической церкви обряд омовения ног совершается в Великий четверг на вечерней мессе воспоминания Тайной Вечери. Священник, предстоятельствующий на мессе, омывает ноги 12 прихожанам. Обряд проводится после проповеди, перед началом Евхаристической литургии.

Джотто ди Бондоне (1266–1337) Обратная ссылка на шаблонную карточку автора , Public Domain

Православие

В православной церкви обряд (чин умовения ног ) совершается в Великий четверг архиереем, который омывает ноги 12 священникам (или монахам) в воспоминание омовения, исполненного Спасителем над апостолами пред Тайной вечерей.

Чин возник в Иерусалиме в VI-VII веках; впервые встречается в грузинском переводе древнего иерусалимского Лекционария. Около VIII века чин был воспринят в Константинополе, где, в отличие от Иерусалима, первоначально совершался не после, а до литургии Великого четверга, что отражено в Типиконе Великой церкви, в первоначальной редакции Студийского устава, в Евергетидском Типиконе.

В Иерусалиме чин обычно совершается Патриархом на площади Храма Воскресения.

В практике РПЦ в XX веке обряд вышел из обязательного использования (совершался лишь в отдельных епархиях). В 2009 году патриарх Кирилл 16 апреля, в Великий четверг, по окончании литургии в Богоявленском соборе впервые в новейшей истории русской церкви совершил чин умовения ног.

Протестантизм

В ходе Реформации анабаптисты возродили буквальное исполнение обряда. Одиннадцатая статья Дордрехтского вероисповедания 1632 года призывает омывать ноги святым, как проявление служения и жертвенной любви. От меннонитов практика перешла к баптистким и различным свободным (братским) европейским церквам. Граф Цинцендорф востановил практику омовения ног у моравских братьев.

Баптисты и амиши перевезли обряд в Северную Америку. Именно от баптистов омовение ног переняли адвентисты и некоторые американские пятидесятники.

В 1920 году, пятидесятнический миссионер Иван Воронаев, во время вынужденной остановки в Стамбуле, познакомился с турецкой общиной адвентистов, принявших учение о крещеннии Святым Духом. В этой общине он увидел обряд омовения ног и впоследствии ввёл его в практику Союза христиан евангельской веры . По условиям «августовского соглашения» об объединении с баптистами в 1945 году, советским пятидесятникам фактически надлежало прекратить омовение ног. Общины не регистрированного братства пятидесятников сохранили омовение ног до сих пор.

Омовение ног рядовыми верующими во время причастия практикуется в следующих направления протестантизма:

• большинство меннонитов, амиши
• некоторые баптисты
• некоторые методисты и общины движения святости
• Адвентисты Седьмого Дня
• часть пятидесятников:

Апостольская церковь Эфиопии Объединённая пятидесятническая церковь, международная Объединённая церковь христиан веры евангельской Церковь Бога (Кливленд, Теннесси) Церковь Бога пророчеств Церковь Бога во Христе в некоторых общинах Ассамблей Бога в некоторых общинах Международной пятидесятнической церкви святости

Обычно братья (лица мужского пола) омывают ноги другим братьям, а сёстры - сёстрам.

В истории известны случаи, когда в учении некоторых церквей была убеждённость, что без омовения ног перед евхаристией, человек теряет спасение. Однако большинство протестантских богословов соглашаются, что омовение ног - пример для нелицеприятного служения другим в духе любви, а не обязательное условие спасения.

Фотогалерея

Полезная информация

Омове́ние ног

Происхождение

На Востоке в древности данный обряд был обычаем гостеприимства (см. Быт. 18:4, Быт. 19:2, Быт. 43:24, Суд. 19:21).

Символическое значение

В иудейской традиции существовали различные ритуальные омовения перед участием в разных обрядах. в данной истории Иисус и ученики участвовали в священной трапезе пасхи.

До начала трапезы каждый должен был омыть свое тело по обряду. Придя на место совершения священной трапезы ноги участника (возлежащего) были осквернены, поэтому слуги не участвовавшие в трапезе омывали ноги гостям.

Когда Иисус подошел к Петру для омовения его ног в образе полураздетого раба (так как он снял с себя верхнюю одежду), Пётр отказался от услуг Учителя, считая неприемлемым дать Ему умыть свои ноги унизив Учителя до уровня раба.

Затем Петр предлагает компромисс, чтобы Иисус умыл ему руки и голову, таким образом соглашаясь на услуги не раба, а раввина, так как раввины совершали священные омовения своих учеников.(Ин 2:22-23).

Но Иисус преднамеренно занял позицию слуги, а не господина или священника. Этим самым Он в корне меняет принятые устои отношений между сословиями.

Когда Пётр попытался отказаться от Его услуг, желая не изменять принятых правил, то Иисус заявил: «если не умою тебя, не имеешь части со Мною»

В этом эпизоде проявляется основополагающая мысль христианского учения: быть слугой ближним своим несмотря на твое положение в обществе.

Наступил 14-й день нисана (марта) - день, вечером которого каждый израильтянин обязан был совершать Пасху, под страхом в противном случае изгнания из среды народа Божьего. Пасхой назывался агнец, которого, после законом предписанного приуготовления, вкушали с различными обрядами, - в память благодеяния Божьего, оказанного народу еврейскому освобождением его из египетского рабства, особенно же в воспоминание чудесного избавления с помощью знамения крови агнчей первенцев еврейских от ангела, погубившего первенцев египетских (Исх. 12:17-27). На другой день, в память того же события, начинался семидневный праздник опресноков, в продолжение которого, равно как и самой Пасхи и навечерия её, израильтянин, под страхом смерти, должен был хранить себя от всего квасного (Исх. 12:15). Знаменование Пасхи было так важно, законы касательно совершения её так строги, самый обряд так знаменателен и поучителен; притом с ней соединено было столько утешительных воспоминаний в прошлом и радостных надежд в будущем, - что празднование Пасхи издревле сделалось главой всех празднеств иудейских, душой обрядового закона, народным отличием еврея, квинтэссенцией его веры и символом упования. Уже одного этого достаточно было для Иисуса Христа, чтобы совершать Пасху (как действительно Он всегда и совершал её) в определённое законом время, с соблюдением всех обрядов, освящённых веками и примером праотцов и пророков: ибо одно из главных правил великой деятельности Сына Человеческого во время служения Его состояло в том, чтобы поддерживать всякое истинно полезное учреждение, ни в каком случае без явной нужды и важных причин не оставлять без исполнения ни одного из законов Моисеевых, усиливать и распространять всё, что могло служить пищей для веры и добрых нравов, вести к исправлению сердца и жизни (Мф. 3:15).

Но кроме того, была ещё одна причина, по которой Пасха Моисеева была для Иисуса Христа, можно сказать, вожделеннее и священнее, нежели для всех прочих Его соплеменников по плоти: агнец пасхальный, служа символом прошедшего благодеяния, в то же время, по намерению Промысла, ещё более служил прообразом Его собственного лица и предназначения. Заклание агнца и примирительная кровь его, отвратившая некогда ангела-губителя от первенцев еврейских, предызображала собой будущую крестную смерть истинного Агнца Божьего, вземлющего грехи всего мира; радостный исход израильтян из Египта после совершения Пасхи предвещал благодатное освобождение рода человеческого от ужасного рабства греху, смерти и дьяволу, следующее за совершением великой крестной жертвы на Голгофе. При таком взгляде на Пасху как все в ней для Богочеловека должно было быть священно и важно! Празднуя сей праздник, Он всякий раз, можно сказать, предпраздновал будущую смерть Свою. Теперь, когда пришёл час заменить преобразование самым делом - кровь агнца пасхального кровью собственной, наступающий праздник Пасхи был тем ближе сердцу Иисуса: и Он, несмотря на великие препятствия со стороны врагов, восхотел совершить его особенным образом, в Своём, Божественном духе, так, чтобы последняя вечеря пасхальная послужила решительным окончанием Завета Ветхого, началом и полным выражением Нового, памятником Его преданности воле Отца Небесного и безмерной любви к человечеству, символом внешнего и средоточием внутреннего единства всех Его последователей с Ним и между собой (Ин. 13:1-4; 17:26).

Главным препятствием к совершению Пасхи был Иуда. Узнав предварительно о месте, избранном для совершения её, вероломный ученик не посовестился бы дать знать о том первосвященникам (Мф. 26:16), а они могли окружить дом стражей и схватить празднующих. Таким образом, была бы нарушена тишина самых священных минут; Учитель не имел бы времени проститься со Своими возлюбленными учениками достойным для Него, незабываемым для них образом; не успел бы укрепить их против наступающих искушений, передать им Свои последние чувства и Свой дух - напитать их в живот вечный негиблющим брашном Тела и Крови Своей. Изгнать же для избежания опасности предателя из Своего сообщества - все ещё тяжело было для сердца Иисусова. Человеколюбец хотел до последнего момента остаться тем же самым для Иуды, чем был для прочих учеников - другом, наставником и отцом. Последняя вечеря, так обильная чувствами необыкновенной любви и благости, действиями чрезвычайной кротости и смирения, должна была стать для погибающего апостола последним призывом к покаянию или - последним доказательством его нераскаянности и ожесточения. И мудрая любовь Иисусова нашла другое, столь же верное средство устранить опасность для совершения пасхальной вечери, не изгоняя ученика-предателя: оно (как увидим сейчас) связало злобу его неизвестностью, сокрыв от него место празднования.

Ученики с самого утра все заняты были мыслью о Пасхе. Не видя для празднования её никаких распоряжений со стороны Учителя, некоторые из них почли за нужное напомнить Ему о том (Мф. 26:17). Хотя в Иерусалиме, как уверяет древнее иудейское предание, каждый житель был обязан давать, если может, даже без платы иногородним иудеям комнату для совершения Пасхи, всё же для избежания всякого замешательства необходимо было предварительное соглашение, особенно для святого общества Иисусова, которое имело обыкновение останавливаться в Иерусалиме только у некоторых людей, Ему известных и того достойных, и всего менее могло забыть об этой предосторожности теперь, когда опасность угрожала со всех сторон.

На вопрос учеников, где Он повелит приготовить Пасху, Учитель обратился к Иоанну и Петру и велел им идти в город. «При самом входе, - сказал Он, - вы встретите человека, несущего в кувшине воду; следуйте за ним, войдите в тот дом, куда он войдёт, и скажите хозяину дома: “Учитель велел сказать тебе: время Мое близко, у тебя совершу Пасху с учениками Моими. Итак, где горница, в которой бы можно было Мне вкушать Пасху?” После того он покажет вам горницу большую, готовую и убранную. Там приготовьте нам Пасху».

Из такого приказания открывалось, что Учитель уже думал о месте совершения Пасхи и избрал его в Своем уме, хотя до сих пор и не сказал ученикам; и теперь по какой-то особенной причине не хочет открыть имени человека, у которого будет совершена Пасха. По какой? Без сомнения, думали, по причине опасности от врагов, которые наблюдают за каждым нашим шагом и готовы в любой момент схватить нас. Но зачем таить это и от нас? Ужели между нами самими кто-либо неверен и ненадёжен? Последнее могло привести более дальновидных к мысли о предателе из собственного круга; но только привести, а не утвердить в этой мысли, которая, как увидим, чрезвычайно чужда была для чистых и простых сердцем учеников Иисусовых.

Истинную причину сокровенности всего скорее мог угадать Иуда, являвшийся единственной её причиной. Одно удаление его - хранителя и распорядителя денег общественных - от участия в приготовлении Пасхи, сопряжённом с известными издержками, было уже ясным намёком, что Учитель знает о постыдных сребрениках, ему обещанных.

Придя в город, Пётр и Иоанн нашли всё так, как сказал Учитель: у Водяных ворот (которыми входили в город идущие с Елеона) встретился с ними человек, несущий в глиняном кувшине воду; следуя за ним, они прошли в дом, в котором он жил, пересказали хозяину дома слова своего Учителя; после чего он тотчас указал им готовую просторную комнату, и они занялись приготовлением Пасхи (Лк. 22:13). Они купили в ограде храма пасхального агнца, дали священнику заклать или сами, по его благословению, заклали его в известном месте - при храме; возвратясь домой, испекли его на огне законным образом, т.е. целого, не раздробляя на части, не сокрушая ни одной кости (Исх. 12:9-10), с соблюдением прочих обычаев, приготовили также опресноки, горькие зелья и другие вещи, нужные для праздника.

К концу дня пришёл Сам Иисус с прочими учениками, пришёл, как заставляют думать обстоятельства, так, что приход Его не был замечен народом, тем более личными Его врагами. Тут, без сомнения, ученики узнали, кто таков таинственный хозяин дома, в котором они находились; легко также было осведомиться и о том, знал он предварительно о намерении Иисуса Христа у него совершить Пасху или не знал; и следовательно, должно или не должно принимать за прямое пророчество вышеприведенные слова их Учителя. Но евангелисты не сочли нужным передать нам сведения об этом предмете, оставив его в той же неопределённости и таинственности, в какой он представлялся сначала самим ученикам Иисусовым; и сделали это, может быть, частью потому, чтобы тем полнее передать первоначальное впечатление, произведенное на них загадочными словами Учителя, а частью потому, что, когда они писали Евангелие, открытие имени хозяина дома, удостоившегося чести оказать в такое время гостеприимство Иисусу Христу, могло иметь для него опасные последствия.

С достоверностью можно сказать одно: хозяин дома, в котором совершена Пасха, принадлежал к числу почитателей Иисусовых. К такой мысли ведёт уже выражение: Учитель говорит . Притом дом для вечери должен быть избран самый безопасный, у человека верного и надёжного: другой счёл бы своим долгом сообщить синедриону о том, Кто в его доме совершает теперь Пасху

С наступлением законом и обычаем определённого времени (не ранее сумерек и не позже 10 часов - Втор. 16:6) Иисус возлёг с дванадесятью учениками Своими на вечери. Более никого не было не только за вечерей, но и в горнице. Кроме того, что все заняты были в это время празднованием Пасхи, последняя вечеря в любом отношении должна была быть вечерей тайной.

Порядок совершения Пасхи в то время, сколько можно судить, основываясь на прилежном сличении древнейших свидетельств иудейских, был таков: Пасхальная вечеря открывалась чашей вина, перед которой отец семейства или заступавший его место возглашал благодарение Богу, говоря: Благословен Господь Бог наш, Царь мира, сотворивый плод лозы виноградной! Сказав так, отпивал из чаши, что делали потом и все прочие, омывая затем каждый руки. Потом вкушали горькие зелья, над которыми начальствующий также приносил благодарение Богу. Тут кто-либо из младших спрашивал: Что значит все это? И отец семейства или старший из возлежащих объяснял обряды Пасхи историей исшествия израильтян из Египта, причём читались или пелись два псалма (113 и 114), в которых воспето это событие. За этим обходила по рукам вторая пасхальная чаша. Опять умывали руки. Начальствующий брал со стола из двух пресных хлебов один, разламывал его на две половины и, положив на другой хлеб, произносил: Благословен Господь наш, Царь мира, произведший от земли хлеб! Потом этот хлеб разделялся между возлежащими. Далее снедаема была уже сама «пасха», или агнец, после совершения над ним благодарения Богу. За «пасхой» подавались разные другие кушанья, составлявшие пасхальную вечерю, среди которой являлась третья общая чаша, называвшаяся преимущественно чашей благословения; вслед за ней пелись четыре псалма (114-117), в которых изображается радость о Боге Спасителе. В заключение испивали четвёртую чашу. Во всех чашах вино растворено было водой, потому что из них обязаны были пить понемногу все, не исключая жён и детей.

Впрочем, мы не решимся утверждать, что Пасха ветхозаветная, и особенно настоящая, последняя, совершена была Иисусом Христом во всей точности так, как сказано в вышеприведенном описании. Ибо, по указанию самого установителя Пасхи - Моисея, она должна была совершаться проще, с меньшими подробностями (Исх.12). С другой стороны, если когда Сыну Человеческому прилично было показать, что Он есть Господь и субботе и Пасхе (Мф. 12:8), то теперь, при упразднении Ветхого и утверждении Нового Завета. Настоящая Пасха, предназначенная служить этим упразднением и быть переходом (пасхой) от Ветхого Завета к Новому, по тому самому должна была не походить на прочие Пасхи, могла иметь немалые особенности. Впрочем, из некоторых указаний и выражений евангельских видно, что почтенные сами по себе обряды праздника отечественного не были совершенно оставлены Господом и при совершении настоящей Пасхи (Лк. 22:17-18; Ин. 13:26). Евангелисты не обратили на это прямого внимания, ибо это и так всем было известно; но взамен описали со всей подробностью для нас то, что на этой вечери было особенным, новозаветным: омовение ног, установление Евхаристии и проч. Кроме того, св.Иоанн, как любвеобильнейший наблюдатель последних действий своего Божественного Учителя и Друга, предваряет повествование своё о прощальной вечери особенным, глубоким указанием на необыкновенное в продолжение её состояние духа Иисусова, заставляя смотреть на Него как на Единородного от Отца, исполненного благодати и истины, Который совершенно знает, откуда пришёл и куда грядет, вполне уверен, что Отец вся предаде в руки Его , и потому в самые мрачные и опасные минуты (как сейчас) действует со всем спокойствием и величием Сына Божьего и по беспредельной любви Своей к оставляемым ученикам (возлюбль Своя сущия в мире, до конца возлюби их ) не стыдится, для вразумления их, омыть им ноги, яко слуга, и потом всё делает, чтобы ободрить, утешить и оградить их от искушений, кратких, но ужасных, во время предстоящей разлуки; хотя, судя по человечеству, Он Сам должен был иметь нужду в утешении. Действительно, мы не видим, чтобы в продолжение всего трёхлетнего служения Иисуса Христа обнаружено было Им так ясно для учеников чувство Своего великого предназначения, Своего Божественного достоинства, Своего единства со Отцом, как на последней тайной вечери и в последних беседах с учениками. Несмотря на глубочайшее смирение Его, по которому Он омоет ноги ученикам, на кроткий, исполненный любви язык друга, разлучающегося со своими возлюбленными, Он является здесь преисполнен светом Божества Своего, блистающим в каждом Его действии и слове, окружённым каким-то неизъяснимо-трогательным величием, в котором срастворено Божественное с человеческим, соединён Фавор с Голгофой. Из среды этого срастворения будет веять на учеников дух хлада тонка (в каком только Божество может открываться смертным) и по временам возгревать и в их сердце пламень чистой любви и веры. Но только по временам. Не очистившись ещё от некоторых слабостей, они не могли носить и вместить многого (Ин. 16:12). А непостижение тайны креста, которая откроется им после, делало их вообще неспособными разделять вполне чувства своего Учителя и Господа. Если бы им известно было будущее так, как его знал их Учитель! Не такими, без сомнения, они показали бы себя на вечери! Не спор о первенстве занял бы их душу! Не сон овладел бы ими в саду Гефсиманском! Но Учитель с намерением не открывал им во всей подробности будущего, а когда открывал что-либо из него, если они не понимали откровения во всей его ужасной действительности, - не настаивал с силой на полноте понятия. Таким образом, не об одном омовении, почти о всех действиях и словах Господа можно было сказать теперь каждому из учеников: Не веси ныне, уразумееши же по сих . Одному из среды учеников принадлежало плачевное преимущество знать нечто более, нежели знали все прочие, - предателю. Потому он, с этой точки зрения, на плане Божественной картины представляет ужасно значительное, особенное лицо, противоположное лицу Сына Божьего. Это был в образе человеческом представитель области тьмы, которая обладает немалыми тайнами знания, но не имеет ни одной искры и луча святой любви. При всех озарениях от Божественного лица Иисусова душа Иуды останется хладна и мрачна, как уголь.

Понадеясь, вероятно, на успех над несчастным предателем, дух тьмы простёр теперь нелепые надежды свои до того, что, по свидетельству Самого Богочеловека, дерзнул у Верховного Правителя судеб человеческих просить позволения сеять и прочих учеников Христовых яко пшеницу (Лк. 22:31), то есть иметь к ним доступ со всеми возможными для него искушениями. Другое выражение, употреблённое Спасителем при указании на это адское прошение, показывает, что духу тьмы, в настоящем случае, действительно попущено было Премудростью Божьей сделать в отношении к апостолам нечто подобное тому, что дано было ему сделать над Иовом, то есть поставить их в особенно затруднительные и особенно опасные для веры и добродетели обстоятельства. Ибо Спаситель говорит, что Он молился, чтобы при этом адском веянии не оскудела вера Петрова и чтобы он, восстав от падения сам, утвердил колеблющуюся братию; но нисколько не показывает, чтобы плодом и даже предметом молитвы Его было удаление самого веяния, устранение самых искушений и соблазнов.

Не погрешим, если к этому тайному искушению учеников отнесем открывшийся теперь между ними и такой неуместный и безвременный спор о первенстве.

После длительного путешествия из загородного поместья за такую вечерю, как пасхальная, надлежало сесть, по восточному обычаю, с ногами омовенными. Всё нужное для омовения было приготовлено заранее в горнице: не было только прислужника, который бы омыл всем ноги. Для взаимной любви это был прекрасный случай оказать взаимную услугу. Но ученики, сверх всякого чаяния и, вероятно, не без искушения от адского веятеля, отнеслись к этому случаю совершенно иначе: вместо духа смирения и братского единодушия открылся дух превозношения; послышались даже вопросы, кто больше и лучше и кто меньше и хуже. Ни один не хотел быть ниже другого, тем более - всех; и ноги у всех оставались неомовенными.

Нестерпимым хладом веяло от такого спора на любвеобильное сердце Иисусово. Он безмолствовал, ожидая, что взаимная любовь учеников (не ослабевшая от подобных прекословии) сама возьмёт верх над детским любочестием. Но когда увидел, что ученики уже готовы, не кончив спора, садиться за стол, тотчас встал Сам с вечери, снял с Себя верхние одежды и, опоясавшись лентием (спор, без сомнения, тотчас умолк в ожидании, что будет), взял один из сосудов, стоявших для омовений, налил воды в умывальницу и (к изумлению всех) начал омывать ноги ученикам и отирать лентием. Первый (Иуда?), в смущении, невольно повинуется; прочие безмолвно следуют его примеру; никто не смеет остановить Учителя, хотя все чувствуют, что были причиной такого чрезвычайного поступка, скорбят душой, что подали к нему повод неуместным превозношением.

Наконец дошла чреда до Симона Ионина. Пламенная душа его не могла вынести мысли, что Христос, Сын Бога живого, будет служить ему вместо раба. Господи, Ты ли мои умывши нозе?..

Еже Аз творю , - отвечал Господь, - ты не веси ныне, уразумееши же по сих .

Тихая и таинственная важность этих слов требовала немедленного и безусловного повиновения. Но Пётр привык в действиях своих следовать более чувству, нежели рассудку. «Что тут разуметь, - мыслил он, - где идёт дело о таком унижении Учителя и Господа?»

Не умыеши ногу моею во веки. Все движения говорящего показывали, что он сдержит своё слово.

В другое время такое смирение могло бы заслужить похвалу от Того, Кто Сам был кроток и смирен сердцем. Но теперь было не до нового спора о том, кто смиреннее - Учитель или ученик. Надлежало приподнять завесу.

Аще не умыю тебе , - отвечал Господь уже возвышеннейшим голосом, - не имаши части со Мною .

При этих таинственных словах уже нельзя было не понять, что дело идёт более, нежели о чувственном омовении. Пётр тотчас пробудился от самомнения, и весь пламень обратился к противную сторону.

Господи, не нозе мои токмо, но и руце и главу. - Твори со мной всё, что Тебе угодно; только не лишай части с Тобой.

Измовенный (в душе и совести, - посредством Моего учения и духа и крови, которая прольётся на кресте, каков ты), - отвечал Богочеловек, омывая ноги Петру, - не требует (более как) токмо нозе умыти (новым наитием Св.Духа, Которого настоящее омовение служит предварением и символом, для полного очищения от предрассудков и слабостей, какие в Петре были: излишнее надеяние на своё мужество и на свою любовь к Учителю).

И вы чисти есте , - присовокупил Господь, обратившись к прочим ученикам, - но не вси...

«Знал Он , - замечает св.Иоанн, - что между ними есть один - предатель, посему и сказал: не вси чисты» (Ин. 13:11).

Несмотря на важность такого обличения нечистоты и на его неопределённость, по которой оно могло падать на каждого, никто из учеников не смел спросить Учителя о том, что это за нечистота и кто нечист? Сам многоречивый Пётр безмолвствовал. Всеумиряющим действием смирения Иисусова сердца возвращены были к их естественной простоте и утишены до того, что не могли взволноваться даже от любопытства. Оставалось только в глубине чувство сожаления о том, что своим неуместным спором о первенстве принудили Учителя и Господа к такому униженному служению, а в Симоне ещё и о том, что он, хоть на минуту, дерзнул выдавать себя за человека, не нуждающегося в омовении от Того, Кто один только может очищать нечистоту всех и каждого.

Омыв таким образом ноги всем ученикам, Иисус возложил на Себя одежду Свою и вновь возлёг на вечери.

Весте ли , - сказал Он им, - что сотворих вам? Вы называете Меня Учителем и Господом; и добре глаголете: есмь бо (Я точно то). Аще убо Аз умых ваши нозе, Господь и Учитель, и вы должны есте друг другу умывати нозе. Образ бо дах вам, да, якоже Аз сотворих вам, и вы творите. Аминь, аминь глаголю вам: несть раб болий Господа своего, ни посланник болий пославшаго его (Ин. 13:12-16). Царие язык господствуют над народом и обладающий ими благодетелями порицаются. Вы же не тако; но болий в вас да будет яко мний, и старей яко служай! Кто бо болий, возлежай ли или служай? Не возлежай ли? Аз же посреде вас есмь яко служай (Лк. 21:25-27). Аще сия весте (некоторые из учеников могли чем-либо показать при этом, что они никак не равняют себя с Учителем), блажени есте, аще творите я (Ин. 13:17).

Вы , - продолжал Господь, - пребыли со Мной во всех напастях Моих (оставались постоянно верными, несмотря на клеветы и гонения врагов Моих), и Аз (в награду) завещаваю вам (всем равно), якоже завеща Мне Отец Мой, царство (все получите более, чем желаете), да ясте и пиете на трапезе Моей во царствии Моем, и сядете на престолех, судяще обеманадесяте коленома Израилевома (Лк. 21:28-30), - добавил Господь, желая как можно очевиднее представить ученикам награду, их ожидающую.

При столь великом обещании взор Богочеловека упал на Иуду. Щедродаровитые уста невольно сомкнулись.

Не о всех вас глаголю , - произнёс Он с сожалением (хотя бы и хотел о всех говорить таким образом), - Аз бо вем, ихже избрах (знаю твёрдо, кто из вас истинно Мой и кто предатель; а посему и мог бы воспротивиться его замыслам, изгнать его из Моего общества, но терпел и буду терпеть его посреди вас до конца), да сбудется писание: ядый со Мною хлеб, воздвиже на Мя пяту свою. Ныне убо глаголю вам (об этом), прежде даже не будет, да, егда будет (когда Я буду предан и распят), веру имете, яко Аз есмь (тот же, что и прежде, Сын Бога живого). Аминь, аминь глаголю вам , - заключил Господь с особенным чувством, - приемляй, аще кого пошлю, Мене приемлет; а приемляй Мене, приемлет пославшаго Мя (Ин. 13:18-21). (Честь быть Моим апостолом, хоть один из вас променял её на тридцать сребреников, всегда будет превыше всех почестей мира. В вашем лице, как и в Моём, будет принят или отвергнут Сам Бог).

В безмолвии внимали ученики словам Господа и Учителя, которые, сильные сами по себе, были ещё действеннее после Его беспримерного смирения.

Что было при этом на душе сына погибельного, но ещё не погибшего?.. И ему омыты ноги, и ему преподан урок смирения; а жалобы на нечистоту к нему одному главным образом и относились!.. Быть не может, чтобы из семян слова жизни, падавших в таком изобилии из рук небесного Сеятеля, ни одно не упало и на его сердце: Спаситель не без особенного намерения указал с такой полнотой на великие награды, ожидающие верных учеников Его. Сама страсть предателя - всё оценивать - могла быть тронута мыслью о потере бесценного. Но сердце несчастного ученика уже ожесточилось для благих впечатлений, всё было покрыто тернием забот и печалей века сего (Мф. 13:21). И дьявол, так давно уготовлявший душу несчастного в орудие и жилище себе, без сомнения, теперь особенно стерёг все входы и исходы её и тотчас похищал из неё всякое семя благое (Мф. 13:19) при самом его, так сказать, сеянии.

Прерванная в самом начале вечеря продолжалась. Обряд следовал за обрядом. При общем печальном настроении всё это делалось теперь, может быть, скорее обыкновенного. Сам агнец пасхальный, видимо, терял важность в присутствии истинного Агнца Божьего, Который уже готов был подъять грехи всего мира. Несмотря на священный обычай, обратившийся почти в неизменный закон, - всем вкушать от священных чаш, которые, по преданию, подавались на вечери, Учитель не вкушал ни от единой, даже когда явилась и так называемая чаша благословения (самая священная). Он только благословил её, по обычаю, и, не вкушая от неё Сам, подал ученикам, сказав: Возьмите ее и разделите между собой; ибо Я не буду пить от плода лознаго, дондеже Царствие Божие приидет (Лк. 22:17-18).

Ничьи взоры не светились радостью; но на лице Богочеловека видно было даже некое смущение, тем более заметное, чем реже святейшая душа Его выходила из обыкновенного своего премирного состояния даже в самых необыкновенных случаях. Теперь она тяжело страдала от присутствия предателя. Вид холодной измены и лицемерной дружбы был тем несноснее, что препятствовал сердцу вполне раскрыться перед Своими возлюбленными учениками, изречь им последнюю заповедь любви и последнее слово надежды.

Иисус возмутися духом (Ин. 13:21)! Ученики, заметив это, естественно, ожидали чего-либо особенного. Аминь, аминь глаголю вам , - сказал Господь, как бы в объяснение Своего душевного состояния, - яко един от вас предаст Мя!.. При этих столько же ясных, сколь разительных словах глубокая печаль овладела всеми (вечеря, если ещё не кончилась совершенно, должна была прерваться на время). Каждый смотрел на другого, невольно воображая, что такой предатель не может не обнаружить в своём лице мрачной души своей (Ин. 13:22). Но предатель смотрел на каждого дерзновеннее всех и сам искал взорами предателя. Кто же бы это был такой, который сделает это? - спрашивали друг друга, и взоры всех сами собой обращались к Учителю, Который один мог сказать, кто этот ужасный человек. Некоторые всё ещё хотели думать, что он не может быть в их малом дружеском обществе, а разве из числа прочих (70) учеников. Един от обоюнадесяте, омочивый со Мною в солило руку (из четырёх, следовательно, или шести близ сидевших), той Мя предаст (Мф. 26:23), - отвечал Господь. Обаче Сын Человеческий идет, якоже есть писано о Нем: горе же человеку тому, им же Сын человеческий предается! Уне было бы, аще не бы родился человек той!.. (Мф. 26:24) Такие слова не могли успокоить учеников. При мысли, что предатель так близко и что его ожидает такая страшная участь, каждый начал не доверять сам себе. Не я ли, Равви? Не я ли? - слышалось от всех и каждого. Господь безмолвствовал: детская простота и искренность всех восполняли для Его сердца ожесточение одного. Чтобы не остаться среди всех спрашивавших одному в молчании и не обнаружить себя, и этот несчастный осмелился раскрыть уста и не устыдился спросить, подобно прочим: Равви, не я ли?.. - Ты рекл еси (Мф. 26:25), - отвечал Иисус, глубоко оскорблённый таким бесстыдным лицемерием предателя. Впрочем, ответ этот произнесен был так тихо и кротко, что его, по-видимому, никто не слыхал, по крайней мере, не понял, кроме Иуды, как то видно из последующего. Предатель в молчании снёс упрёк, избегая большего стыда - быть обнаруженным перед всеми. И прочие ученики не продолжали расспросы, видя нежелание Учителя указать предателя прямо.

Один Пётр не мог успокоиться. Мысль, что предатель, о котором говорит Учитель, может быть, сидит возле него, ещё более тёмная мысль: не его ли самого имеет в виду Учитель, не может ли он сам подвергнуться впоследствии какому-либо ужасному искушению (ах! он имел уже несчастье заслужить некогда название сатаны - Мф. 16:23), не давала ему покоя. Чтобы открыть тайну, он обратился в этом случае к особенному средству - тому самому, которое перед сильными земли так действенно бывает для получения у них милостей более или менее заслуженных, а в святом обществе Иисусовом могло служить разве только для такой невинной цели, как у Петра, - открыть предателя. Богочеловек особенно любил и отличал одного ученика, который возлежал теперь у самых персей Его. К нему-то обратился Симон и сделал знак, чтобы он спросил (тайно) Иисуса, кто это такой, о ком говорил Он? Ученик (так сам он описывает этот случай), припав к персям Иисусовым, немедленно спросил Его: кто предатель? Вопроса никто не слыхал и не заметил, кроме Петра и, вероятно, самого Иуды, который, как виновный, всех подозревал и был настороже. Тот , - отвечал Иисус (тихо), - кому, обмакнув кусок, подам ; и обмакнув в блюдо кусок, подал Иуде Симонову Искариотскому. В действии этом не заключалось ничего оскорбительного для Иуды: в конце вечери было обыкновение брать и съедать по куску из остатков пасхи, и получить такой кусок из рук начальника вечери значило быть отличенным от других. Поэтому дружелюбное предложение пищи было для погибающего апостола последним зовом к покаянию.

Но в душе Искариота произошло совершенно обратное. Он взял кусок и заставил себя его съесть. Вслед за хлебом, по замечанию Иоанна, наблюдавшего в это время за Иудой, тотчас вошёл в него сатана. Личина кротости и дружества совершенно растаяла от огня обличения, вспыхнувшего в сердце: вид предателя сделался мрачен и ужасен. Святое общество Иисусово было уже нестерпимо для человека с дьяволом в сердце: тайная сила влекла его вон...

Сердцеведец видел всё, что происходило в душе сына погибельного, - как иссякала последняя капля добра, как дьявол овладел самым основанием жизни духовной: и Иисус не захотел более принуждать Себя к бесплодному перенесению присутствия предателя. Еже твориши, твори скоро , - сказал Он ему, готовому уже и без того идти вон. Этим давался ему благовидный предлог оставить вечерю (впрочем, уже оконченную) одному, не вызывая подозрения учеников. Но в то же время в этих таинственных словах, кажется, заключалось большее: ими прерывались окончательно невидимые узы благодати, которые все ещё держали погибавшего апостола в святом круге общества Иисусова и не давали сатане увлечь его в ад. Между тем, кроткий полуупрёк для оставленного благодатью, вероятно, показался сильной укоризной. «Я не замедлю в своём деле», - думал он и - вышел вон.

Бе же нощь , - замечает св.Иоанн, - егда изыде , то есть, по времени палестинскому, не ранее 9 часов вечера, и следовательно, по окончании вечери пасхальной.

Поскольку предатель видел, что Учитель знает о его предательстве, мог предполагать, что и ученики узнают об этом и примут все меры для спасения Учителя и себя, - то сам собой рождается вопрос: как он надеялся теперь на успех в своём предательстве? Мог ли, например, предполагать, что Иисус будет спокойно ожидать его в саду Гефсиманском и не укроется немедленно в каком-либо более сокровенном месте? Почему, во избежание этого неудобства, не поспешили окружить стражей дом, где совершалась вечеря и где Иисус ещё долгое время беседовал с учениками? Для разрешения этих недоумений нужно вспомнить, что первосвященникам хотелось взять Иисуса совершенно без народа; поэтому им нужна была година и область тёмная и глухая; а теперь ещё никто не спал, и на малейший шум могли сбежаться сотни тысяч людей. С другой стороны, несмотря на все намеки Учителя на предательство, Иуда мог думать, что его умысел известен Ему только вообще, без подробностей, особенно без того обстоятельства, что это предательство задумано именно в ночь пасхальную; и поэтому мог быть уверен, что избранное для ночлега место (Гефсимания) не будет переменено на другое. К тому же, чтобы лучше скрыть час предательства, может быть, хитрый сребролюбец заранее придумал какое-нибудь дело, для которого он с ведома Учителя должен был выйти тотчас по окончании пасхи, не дожидаясь заключительного пения псалмов. Этим и объясняются слова Господа: еже твориши (что тебе нужно делать), твори скоро : - слова, которые без этого предположения, если можно так выразиться, имеют только одну половину мысли - нравственную, а не имеют другой - исторической, которой они бы связывались с предшествующими событиями.

Ученики не могли не заметить преждевременности ухода Иуды, но после слов Учителя к нему никто (не исключая, может быть, и самого Иоанна) не думал истолковать этого ухода в дурную сторону. Одни думали, что Иуда послан купить что-нибудь на наступающий (восьмидневный) праздник, другие - что ему приказано раздать ради праздника милостыню нищим (Ин. 13:23-26). То и другое предположение было не вполне естественно. Делать в продолжение пасхального вечера и так поздно покупки было трудно. Да и нищих нелегко было найти в такое священное для всех время. Но ученики готовы были скорее поверить всякой догадке, нежели остановиться на ужасной мысли, что Иуда Искариотский - из-за пасхальной вечери, после омовения ног Учителем - пошёл прямо к Каиафе за сребрениками и спирой!..

Иначе взирал на удаление предателя Учитель. С уходом его извергнута была вон вся область тьмы, которая на столь долгое время вторглась в самый чистый богосветлый круг учеников Иисусовых. Теперь вокруг прощающегося Учителя и Друга оставались лишь те, кого без опасения можно было назвать чадцами; ибо они, родившись от Него по духу, были соединены с Ним ещё теснее, чем младенец со своей матерью. Стесненное дотоле присутствием предателя сердце Иисуса распространилось: взор просветлел. В свободной мысли представилось вдруг и всё прошедшее и всё будущее, и окончание Ветхого Завета с окончанием собственного земного поприща, и начало новой благодатной Церкви с новым образом собственного бытия, по человечеству превознесенного через крест над всем и всеми. С этой стороны, самый крест, как главное орудие к ниспровержению царства тьмы, как основание Церкви и Завета Нового, вечного, как средоточие всех прошедших и будущих распоряжений Промысла, как противоядие и врачевство против плодов ужасного древа познания добра и зла, - представлялся блистающим славой Божественной и всё священнодействие Голгофское, которое некоторым образом предначиналось с исходом предателя, теряло мрачность и принимало вид всемирного торжества для Того, Кто должен стать его Первосвященником.

Ныне прославися Сын Человеческий , - вдруг возгласил Он, как бы среди некоего видения, - и Бог прославися о Нем. Аще Бог прославися о Нем, и Бог прославит Его в Себе, и абие прославит Его!

Ученики в безмолвии внимали словам Божественного восторга, ожидая, вероятно, после них какой-либо поучительной беседы. Но это был шаг к другому, высшему. Настало время беседовать уже не словами, а делами; последний час Ветхого Завета пробил, надлежало предначать Новый не агнцем от стад, а телом и кровью Своей. Между тем, лицо Богочеловека светилось пренебесным светом. Он берёт лежавший перед Ним хлеб, благословляет его, преломляет на части, по числу учеников, и раздает его им.

Уже из этого благословения видно было, что это делается не по обычаю вечери пасхальной (так называемый хлеб благословенный уже был потреблен), а по другой причине и для другой цели.

Приимите , - сказал Господь, объясняя дело, - приимите и ядите: сие есть Тело Мое, за вы ломимое во оставление грехов .

Ученики в безмолвии вкусили преподанного под видом хлеба Тела Учителя и Господа, веруя от всей души, что если оно будет ломимо, то не за что другое, как за грехи человеческие, и не для чего другого, как в оставление их. Вопрос капернаумских совопросников: Како может Сей нам дати плоть Свою ясти? (Ин. 6:52) - был далёк теперь от них: ибо они тогда же слышали от Учителя, что плоть Сына Человеческого есть истинное брашно , и что однако же тогдашние глаголы Его об этом, тем более настоящее действие - дух и живот суть; поэтому и должны быть приняты не в грубом капернаумском смысле, а в высшем, чистейшем.

Ещё ученики продолжали погружаться во глубину новой тайны любви, питавшей их Телом Своим, как последовало новое чудо этой же любви.

Господь взял чашу с вином, благословил её так же, как и прежде хлеб, особенным новым благословением (чем показывалось её особенное, совершенно отличное от пасхальных чаш предназначение) и, подав ученикам, сказал: Пиите от нея вси! Сия есть кровь Моя Нового Завета, яже за вы и за многая изливаемая, во оставление грехов .

Ученики, приняв чашу, с прежним безмолвием причастились Крови Учителя и Господа своего; ибо из давнишних бесед Его уже знали, что Кровь Сына Человеческого есть истинное питие (Ин. 6:55), едино могущее утолить вечную жажду души человеческой. Каким образом можно вкушать Тело и пить Кровь Господа, когда оно находится перед ними ещё в прежнем своём виде? - этот вопрос, сейчас так затрудняющий многих, им, по всей вероятности, не приходил и в голову; ибо они из бесчисленных опытов ведали и знали, что Тело их Учителя и Господа, хотя во всём подобное человеческому, обладает однако же многими качествами сверхъестественными и потому, например, одним прикосновением могло исцелять болезни самые неисцелимые.

Сие творите , - сказал Господь в заключение священнодействия, - сие творите в Мое воспоминание .

Завещание это, из-за особенной важности и трогательности завещанного, так внедрилось в памяти учеников и через них так скоро распространилось во всей первоначальной Церкви христианской, что, как видим из книги Деяний апостольских, совершение Евхаристии в память возлюбленного Спасителя было первым и главным делом каждого собрания христианского. И апостол Павел, несмотря на то, что не был от 12-ти и не присутствовал на тайной вечери, в одном из посланий своих, без сомнения, по внушению свыше, преподает уже подробное учение о таинственном Теле и Крови Господней и с твёрдостью и ясностью предполагает существование этого таинства до дня будущего пришествия Господня.

Примечания

1. См. Феофил. на Лк.22.
2. Священникам невозможно было самим совершать заклание всех агнцев, ибо число их, по Флавию, простиралось до 2 000 000.
3. Евфим. в толк. на Лк.22.
4. Кто именно? - Иосиф Аримафейский? Никодим? Симон прокаженный? Иоанн Марк, дом которого и по Воскресении Иисуса Христа был местом собрания для последователей Христовых? (Деян. 12:12) Последнее вероятнее. Только ни в коем случае хозяин дома не мог быть сам Иоанн, купивший якобы незадолго до того дом у Каиафы, хотя этого мнения придерживался Кирилл Иерусалимский; иначе выйдет, что Иоанн был послан к Иоанну.
5. Действительно ли спор возник по случаю омовения ног? - Нам кажется, это всего вероятнее, потому что эта причина легко могла вызвать подобный спор. В святом обществе Иисуса не было слуг и найти их в пасхальный вечер не представлялось возможности. Следовательно, апостолы должны были сами позаботиться о соблюдении традиций. Умывальница, вода и лентион давно готовы: но, как видим, ими так и не воспользовались (иначе бы убрали на место): почему? - потому что все спорят и никто не хочет взять на себя обязанности слуги. И вот, Спаситель, омывая ученикам ноги, исцеляет их гордыню собственным смирением. Другие причины, которые выдвигают в качестве повода к спору о первенстве, гораздо менее убедительны; например, что он возник из-за самых почётных мест за столом. Это было бы проявлением явной грубости и потому маловероятно. Кроме того, кто бы мог спорить о возлежании на лоне с «егоже любляше Иисус», то есть с Иоанном?! - Еще менее вероятно, что ученики заспорили о своих достоинствах из-за давней мечты о земном царстве Мессии: во-первых, не видно, чтобы эта мечта служила темой ближайших разговоров, во-вторых, слова Спасителя, Который пообещал апостолам престолы в Своём Царстве были в таком случае не врачевством против этой мечтательности, а укрощением её.
6. Что омовению ног подал случай спор о первенстве, - в этом всякий может убедиться, сличив слова св.Иоанна, описывающего омовение, со словами св.Луки, излагающего спор. У св.Луки Спаситель говорит ученикам: Кто болий: возлежай или служай? Явно, что здесь под служением разумеется омовение ног. А если так, то причиной его был спор о первенстве, так как нельзя предположить, чтобы ученики завели подобный спор после чрезвычайного примера смирения, поданного Учителем.
7. Новый знак, эта чаша была уже не пасхальная, потому что от пасхальной никто не мог отказываться.

A PHP Error was encountered

Severity: Warning

Message: mktime(): It is not safe to rely on the system"s timezone settings. You are *required* to use the date.timezone setting or the date_default_timezone_set() function. In case you used any of those methods and you are still getting this warning, you most likely misspelled the timezone identifier. We selected the timezone "UTC" for now, but please set date.timezone to select your timezone.

Filename: common/common.php

Line Number: 2205

A PHP Error was encountered

Severity: Warning

Filename: common/common.php

Line Number: 2215

Вопрос: Иисус в Евангелии от Иоанна сказал,
что если Он наш Господь и Учитель, то и мы должны
умывать ноги друг другу.
Если не затруднит, напишите об омовении ног, как
повиноваться этим словам Господа(буквально?)
Спасибо.
Александр.

Ответ: Давайте, Александр, посмотрим вместе места Нового Завета которые говорят о служении другим, в частности - омовения ног:

(Мат.12:36-37)
И вы будьте подобны людям, ожидающим возвращения господина своего с брака, дабы, когда придет и постучит, тотчас отворить ему.

Блаженны рабы те, которых господин, придя, найдет бодрствующими; истинно говорю вам, он препояшется и посадит их, и, подходя, станет служить им.

(Мат.20-25-28)
Иисус же, подозвав их, сказал: вы знаете, что князья народов господствуют над ними, и вельможи властвуют ими;

но между вами да не будет так: а кто хочет между вами быть большим, да будет вам слугою ;

и кто хочет между вами быть первым, да будет вам рабом;

так как Сын Человеческий не для того пришел , чтобы Ему служили , но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления

(Луки 22:24-27)
Был же и спор между ними, кто из них должен почитаться большим.

Он же сказал им: цари господствуют над народами, и владеющие ими благодетелями называются,

а вы не так: но кто из вас больше, будь как меньший, и начальствующий - как служащий .

Ибо кто больше: возлежащий, или служащий? не возлежащий ли? А Я посреди вас , как служащий.

(Фил.2:7-8)
но уничижил Себя Самого, приняв образ раба , сделавшись подобным человекам и по виду став как человек;

смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной.

(1Кор.6:11)
И такими были некоторые из вас; но омылись , но освятились, но оправдались именем Господа нашего Иисуса Христа и Духом Бога нашего.

Исход 30:17-21)
И сказал Господь Моисею, говоря:

сделай умывальник медный для омовения и подножие его медное, и поставь его между скиниею собрания и между жертвенником, и налей в него воды;

и пусть Аарон и сыны его омывают из него руки свои и ноги свои;

когда они должны входить в скинию собрания, пусть они омываются водою, чтобы им не умереть; или когда должны приступать к жертвеннику для служения, для жертвоприношения Господу,

пусть они омывают руки свои и ноги свои водою, чтобы им не умереть; и будет им это уставом вечным, ему и потомкам его в роды их.

Полный текст, говорящий об омовении ног. (Иоанна 13)

Перед праздником Пасхи Иисус, зная, что пришел час Его перейти от мира сего к Отцу, явил делом, что, возлюбив Своих сущих в мире, до конца возлюбил их.

И во время вечери, когда диавол уже вложил в сердце Иуде Симонову Искариоту предать Его,
Иисус, зная, что Отец все отдал в руки Его, и что Он от Бога исшел и к Богу отходит, встал с вечери, снял с Себя верхнюю одежду и, взяв полотенце, препоясался.

Потом влил воды в умывальницу и начал умывать ноги ученикам и отирать полотенцем, которым был препоясан.

Подходит к Симону Петру, и тот говорит Ему: Господи! Тебе ли умывать мои ноги?

Иисус сказал ему в ответ: что Я делаю, теперь ты не знаешь, а уразумеешь после.

Петр говорит Ему: не умоешь ног моих вовек. Иисус отвечал ему: если не умою тебя , не имеешь части со Мною.

Симон Петр говорит Ему: Господи! не только ноги мои, но и руки и голову.

Иисус говорит ему: омытому нужно только ноги умыть, потому что чист весь; и вы чисты, но не все.

Ибо знал Он предателя Своего, потому и сказал: не все вы чисты .

Когда же умыл им ноги и надел одежду Свою, то, возлегши опять, сказал им: знаете ли, что Я сделал вам?

Вы называете Меня Учителем и Господом, и правильно говорите, ибо Я точно то.

Итак, если Я, Господь и Учитель, умыл ноги вам, то и вы должны умывать ноги друг другу.

Ибо Я дал вам пример, чтобы и вы делали то же, что Я сделал вам.

Истинно, истинно говорю вам: раб не больше господина своего, и посланник не больше пославшего его.

Если это знаете, блаженны вы, когда исполняете.

Не о всех вас говорю; Я знаю, которых избрал. Но да сбудется Писание: ядущий со Мною хлеб поднял на Меня пяту свою.

Теперь сказываю вам, прежде нежели то сбылось, дабы, когда сбудется, вы поверили, что это Я.

Истинно, истинно говорю вам: принимающий того, кого Я пошлю, Меня принимает; а принимающий Меня принимает Пославшего Меня.

Скажу от себя. Я верю, что Господь Иисус преподал ученикам урок смирения и служения друг другу, а не просто формального мытья ног. И именно - кто хочет быть большим - тот будь слугой. Иисус постоянно напоминал ученикам, что чем выше положение у человека, тем больше он должен служить своим подопечным. Даже до омовения ног, если в этом есть, конечно, ПОТРЕБНОСТЬ. Даже упоминаемый Тимофеем обычай вдов-христианок "умывать ноги святым " (1-Тим. 5:10) говорит не о существовании соответствующего церковного обряда... А о служении вдов добрыми делами.

Иисус и Его ученики много ходили. Обувь у них была обычная для того времени. Либо босиком, либо сандалии... Ноги были грязными. Их нужно было мыть.

То, что ноги мыли всем, кто приходил в дом, видим из (Луки 7:44):

Я пришел к тебе в дом, ты мне не дал воды ноги умыть , она слезами омывает и волосами отирает.

Если я очень много хожу - босиком или даже в обуви, но мои ноги - грязные и потные и явно демонстрируют нужду в омовении - то это логично, если кто-то захочет мне в этом послужить.

Но... Есть и духовное значение сделанного Иисусом - чтобы иметь часть с Ним.. Загрязнение ног символизирует и наше хождение в этом мире и загрязнение от него. И поэтому мы нуждаемся в каждодневном омовении наших "ног" - то есть в каждодневном исповедании грехов, в раскаянии. И очищении от грехов - благодаря смерти Иисуса вместо нас. Это очищение от грехов символизировало так же и омовение ног в умывальнице при храме - для служащих в храме священников.

Мне неприятно вспоминать о моем участии в современном лицедействе омовения ног, когда я была ещё неутверждённой в Учении Христа. Но я тогда так была научена, что это - Заповедь Божья. Как же я потом прозревала, когда сверяла без чужих очков через Святое Письмо - их слова! Я просто ахала каждый раз, видя, как одурачивают наивно-доверчивых. А попросту - глупых. Ведь только глупец доверит своё вечное - в руки человеку. И я попадалась раньше на этот крючок. Ведь верила, что те, кто Слово Божье несут - святые и праведные и Бог - говорит через них нам, серой массе грешников. Но, благо, что Господь обращал это во благо: Чтобы вразумившись - могла другим показать эти хитросплетенные уловки заблуждающихся (или лжецов), извращающих суть сказанного в Библии для своей корысти.

Поэтому, советую вам, Александр, самому читать Учение Христа, и просить откровения и наставления Духом Святым - как обещал наш Спаситель Господь Иисус. И тогда вы будете твёрдо уверены, получая ответы от Господа лично. И даже ошибаясь - будете иметь уверенность, что вы не грешите, потому, что учитесь у Господа и Он в свое время откроет вам и то, чего пока ещё не понимаете. Как детей учат всему в свое время. Не раньше и не позже - но всему в свое время. А до этого времени - надо просто в доверии к Божьей любви - расти и укрепляться духом, через усваивание словесного молока - Слова Евангельского учения Христа.

Благословений вам Божьих в ученичестве у Христа.

E-Mail для контакта: vera@сайт

A PHP Error was encountered

Severity: Warning

Message: date(): It is not safe to rely on the system"s timezone settings. You are *required* to use the date.timezone setting or the date_default_timezone_set() function. In case you used any of those methods and you are still getting this warning, you most likely misspelled the timezone identifier. We selected the timezone "UTC" for now, but please set date.timezone to select your timezone.

Filename: common/page.php

Line Number: 1900

A PHP Error was encountered

Severity: Warning

Message: date(): It is not safe to rely on the system"s timezone settings. You are *required* to use the date.timezone setting or the date_default_timezone_set() function. In case you used any of those methods and you are still getting this warning, you most likely misspelled the timezone identifier. We selected the timezone "UTC" for now, but please set date.timezone to select your timezone.

Filename: common/page.php

II. Омовение ног

А. Новозаветное основание

Омовение ног неоднократно встречается в Библии как знак гостеприимства со стороны хозяина. Он, омывая ноги, оказывал почесть своим гостям. Из восьми ветхозаветных ссылок на омовение ног шесть описывают это как традиционное действие (Быт. 18:4; 19:2; 24:32; 43:24; Суд. 19:21; 1 Цар. 25:41); в одной говорится об уничижении врагов (Пс. 57:11) и еще в одном месте - о простом мытье (Песн. П. 5:3). В Новом Завете омовение ног как знак доброго гостеприимства встречается в Лк. 7:44 и 1 Тим. 5:10.

Единственное упоминание ногоомовения как священнодействия мы находим в Ин. 13:1–20. Здесь говорится о том, что Иисус подал пример смирения и истинного служения, омыв ноги Своим ученикам. Ученики очень серьезно отнеслись к этому, и Петр даже стал возражать против того, чтобы Христос омыл его ноги. В 14–м стихе Иисус пригласил Своих учеников последовать Его примеру и продолжать этот обычай: «Итак, если Я, Господь и Учитель, умыл ноги вам, то и вы должны умывать ноги друг другу».

В Ин. 13:1–20 не только повествуется о первом обрядовом омовении ног, но и о значении этого обряда для Церкви в целом. Ключ к пониманию смысла ногоомовения лежит в беседе между Иисусом и Петром. Первый символический подтекст появляется в стихе 7, где Иисус говорит о том, что ученики впоследствии уразумеют значение служения ногоомовения. Без этого очищения ученик теряет свою долю в наследии Иисуса (стих 8): «Если не умою тебя, не имеешь части со Мною».

По своей конструкции данный отрывок параллелен «новой заповеди» любви в Ин. 13:34. Любовь Иисуса к ученикам в жизни и даже еще больше в смерти здесь становится нормой, которой нужно следовать и подражать (см. Ин. 15:12; 1 Ин. 2:6; 3:3, 7; 4:17).

Эти слова выходят за рамки буквального смысла удаления пыли с чьих–то ног. Хотя Петр и его братья омылись от греха и нечистоты в источнике, который «откроется… дому Давидову… для омытия греха и нечистоты» (Зах. 13:1), они все еще были подвержены искушению и злу. Таким образом, они нуждались в более глубоком очищении, которое бы смыло с их сердец «вражду, зависть и гордость» (Желание веков, с. 646).

«Иметь часть с кем–либо» (см. Ин. 13:8) - значит войти в долю с этим человеком или иметь с ним одно место. В Мф. 24:51 неверный раб осужден на то, чтобы иметь одну «часть» с лицемерами. Во 2 Кор. 6:15 сказано, что христианин не имеет соучастия или части с неверующими. Смысл этой фразы может быть лучше понят в свете обетования, которое Иисус дал Своим ученикам. Если они пребудут верными, то разделят ту жизнь, которую Он должен был приобрести (Ин. 14:19). Они будут там же, где и Он (Ин. 12:26; 14:3; 17:24) и, следовательно, будут соучастниками Его славы (см. Ин. 17:22, 24). Им откроется вся полнота любви к ним Иисуса и Отца (Ин. 14:21, 23). В Ин. 13:14 Иисус подал пример, значение которого выходит далеко за рамки узкого круга двенадцати. «Если Я, Господь и Учитель, умыл ноги вам (мн. число), то и вы должны [офейлете] умывать ноги друг другу».

Глагол офейло имеет как буквальный, так и переносный смысл. В первом случае он означает «быть должным» или быть в долгу; во втором случае он означает «иметь обязанность» или долг, быть обязанным что–то сделать (ср. с Лк. 17:10, где имеется в виду долг раба по отношению к своему господину). В данном случае обязанность состоит в том, чтобы омывать ноги друг другу. Это слово говорит о нравственном долге, который нужно непременно исполнять. Время глагола указывает на продолженное или повторное, но не однократное действие. Иисус ясно дал понять, что ученики должны будут и дальше исполнять этот долг, следуя тому примеру, который Он им дал: «Ибо Я дал вам пример, чтобы и вы делали то же, что Я сделал вам» (Ин. 13:15).

Наконец, в Ин. 13:17 Иисус призывает христианскую общину к действию: «Если это знаете, блаженны вы, когда исполняете». Иисус соединяет действие с познанием истины (ср. с Ин. 3:21; 7:17; 8:31).

В Священнодействиях Вечери Господней и омовения ног сначала приняли участие двенадцать апостолов. Однако после воскресения Иисуса все христианские общины праздновали Вечерю Господню (ср. с Деян. 2:42; 1 Кор. 11). Вечеря Господня стала важной составляющей общественного служения. Хотя библейская летопись не содержит дополнительного описания практики омовения ног, в свете Ин. 13 есть все основания полагать, что этот обряд соблюдался.

Б. Значение омовения ног

Омовение ног зачастую не воспринимается всерьез потому, что считается древним, ближневосточным обычаем, не имеющим никакого смысла в современном обществе. Оно не считается поручением Христа Своим ученикам. Однако, игнорируя омовение ног, современные христиане упускают из виду его глубокое богословское значение. По словам Иисуса, в Ин. 13:10, омовение ног не заменяет крещение. «Омытому [греч. лоуо, что значит «принять ванну»] нужно только ноги умыть [греч. нипто, омыть нечто или часть тела], потому что чист весь». Коль скоро человек крестился (омылся), ему не нужно совершать этот обряд заново всякий раз, когда совершается грех или когда у него пробуждается желание духовного очищения. Если верующий не встанет на путь открытого отступления, ему нет нужды совершать полное омовение (крещение); достаточно лишь омыть ноги, что символизирует удаление греха вслед за искренним покаянием и исповеданием.

Понимание омовения ног как символа прощения грехов, совершенных после крещения, отчасти объясняется употреблением слова катарос в данном стихе. Близкое по значению слово также встречается в 1 Ин. 1:7–9, где явно говорится о прощении греха посредством Крови Иисуса. Хотя грех явно не упоминается в Ин. 13:10, его присутствие подразумевается. Идея прощения греха, совершенного после крещения, вполне соответствует эмоциональным словам Иисуса в Ин. 13:8, где Петру сказано, что он не будет иметь части с Иисусом, если его грех, совершенный после крещения, не будет удален посредством омовения ног.

Обряд омовения ног также символизирует самопожертвование Иисуса в жизни и смерти во имя спасения людей. Священнодействие ногоомовения напоминает об уничижении Христа при Его воплощении (Желание веков, с. 650).

В. Влияние омовения ног на жизнь христиан

В процессе подготовки к Вечере Господней служение омовения ног ведет верующего к более глубокому осознанию любви и смирения Христа, а также к пониманию истинного ученичества с точки зрения служения людям. Цель данного священнодействия не просто в омовении чьих–то ног. Этот обряд служит образом более глубокого очищения сердца: источника вражды, зависти и гордыни. Когда верующие склоняются, чтобы омыть друг другу ноги, все мысли о собственном величии, гордости и себялюбии должны уступить место духу любви, смирения и братства. В подобном состоянии человек испытывает единение с Богом и ближними и тем самым готовится к встрече с Господом, чтобы отпраздновать Его Вечерю.

Желание верующего активно участвовать в жизни и священнодействиях Церкви говорит о духовной зрелости. Нерегулярное участие в священнодействиях на протяжении какого–то времени не должно истолковываться как нарушение завета с Господом. С другой стороны, своевольное и длительное нежелание участвовать в служении омовения ног может быть признаком духовных проблем в жизни верующего.

Г. Заключение

В свете Ин. 13:10 становится ясно, что священнодействие ногоомовения не заменяет крещение, которое является омытием всего человека от греха и скверны. Цель служения омовения ног - смыть грехи, совершенные после крещения. Оно символизирует более глубокое очищение, которое избавляет от чувства гордости, себялюбия и собственного величия. Это идеальная подготовка к празднованию Вечери Господней.

Из Ин. 13:14 также становится ясно, что Христос заповедал Своим ученикам, как апостолам, так и более широкому кругу верующих в Церкви, омывать друг другу ноги. Омовение ног должно выражать жертвенную любовь верующего к своим ближним. Упорный, своевольный отказ от участия может быть истолкован как добровольный разрыв с Христом (13:8).

Д. Исторический обзор

1. До Реформации

В Дидахе (конец первого - начало второго столетия), где даются наставления по нескольким вопросам церковных обрядов, включая празднование Вечери Господней, нет упоминания об омовении ног. Однако запреты на омовение ног, введенные более поздними соборами, видимо, по причине крайностей в связи с проведением этого обряда, указывают на то, что данный обряд был известен и практиковался. Епископы омывали ноги священникам в связи с подготовкой к специальным трапезам; в некоторых местах омовение ног было частью обряда крещения. Амвросий Медиоланский (четвертый век) писал, что ногоомовение «способствует смирению» (О Святом Духе, 1. Пролог). С точки зрения Августина (354–430 гг. н. э.) омовение ног должно практиковаться для взаимного исповедания и прощения (Рассуждения на Евангелие от Иоанна, 58).

В значительной степени повеление Христа омывать ноги друг другу понималось в переносном смысле как призыв к смирению среди христиан. Ориген (185–254 гг.), комментируя 13–ю главу Евангелия от Иоанна, назвал омовение ног символом смирения. «Апостольские постановления», большое собрание наставлений для христиан конца четвертого века, содержат ссылку на повествование Иоанна о том, как Иисус омыл ноги Своим ученикам, но лишь для того, чтобы напомнить дьяконам о примере смирения, данном Господом.

Во времена Августина омовение ног обычно совершалось во время Страстной недели (Письмо к Януарию, 18). Однако Бернар Клервосский рекомендовал омовение ног как «ежедневное таинство для прощения грехов» (проповедь De coena Domini).

В Римско–католической церкви прихожане не участвовали в этом служении на протяжении веков. Однако другие христиане практиковали омовение ног. Например, Кельтская церковь сохраняла обряд вплоть до одиннадцатого века. Альбигойцы и вальденсы совершали обряд омовения ног, но ограничивались в основном тем, что омывали ноги приходящих служителей. В Восточной церкви обряд ногоомовения считался «таинством» и практиковался монахами и даже самим царем один раз в году.

2. Реформация и после нее

В своей проповеди, произнесенной в великий четверг 1544 года по случаю обряда омовения ног беднякам, Лютер осудил лицемерие руководителей Церкви своего времени, совершавших этот обряд, и призвал к истинному смирению в личных отношениях. Лютеране отказались от служения омовения ног, которое считали «мерзким разложением». Обряд ногоомовения возродили моравские братья, которые проводили его не только в Великий четверг; но впоследствии обряд был упразднен Синодом 1818 года (25, 4:339–340).

Анабаптисты в семнадцатом веке решили возобновить служение омовения ног, посчитав, что поручение Христа в Ин. 13:14 и наставление Павла в 1 Тим. 5:10 остается в силе. Они верили, что посредством обряда ногоомовения грешник переживает очищение Кровью Христа и выражает глубокое смирение. Их духовные потомки, меннониты и Братья, а также некоторые группы баптистов и сторонников святости, по–прежнему практикуют омовение ног.

3. В Церкви адвентистов седьмого дня

Церковь адвентистов седьмого дня - это самая крупная деноминация, которая регулярно практикует обряд омовения йог в преддверии Вечери Господней. Первый зафиксированный случай омовения ног среди адвентистов был после Вечери Господней, по окончании собрания в Графтоне, штат Вермонт, в июле 1844 года. Миллер же считал омовение ног необязательным (10, с. 11, 12).

В 1849 году Джеймс Уайт издал сборник, озаглавленный «Гимны для особенного Божьего народа» (Hymns for Gods Peculiar People), в который вошла статья под названием «Омовение ног». 5 августа 1851 года «Адвентистское обозрение и субботний вестник» (Advent Review and Sabbath Herald) опубликовало отчет о служении ногоомовения, совершенном месяцем ранее в Уилинге, штат Нью–Йорк. Разделение мужчин и женщин во время служения позволило добиться приемлемого проведения данного обряда.

1 января 1859 года, перед тем как была организована Церковь адвентистов седьмого дня, Елена Уайт так описала день собраний в своем дневнике: «Вечером Церковь последовала примеру своего Господа». Иными словами, члены Церкви омыли друг другу ноги, а затем приняли участие в Вечери Господней. В другой раз она писала по поводу этого священнодействия так:

«В Слове Божьем изложены обязанности, исполнение которых поможет детям Божьим всегда пребывать в смирении и вдали от мира и удержит их от отступничества, в которое впали формальные церкви. Омовение ног и Вечеря Господня должны совершаться чаще. Иисус дал нам пример и велел подражать Ему» (Ранние произведения, с 116).

В раннем адвентизме понимание омовения ног развивалось в нескольких направлениях. Елена Уайт подчеркивала христоцентричный аспект этого важного обряда, тогда как другие больший акцент делали на его символическом понимании (26, с. 191–199). Устав этого обряда был утвержден на сессии Генеральной Конференции, состоявшейся в Далласе в 1980 году (см. Церковь VI. Б.2), когда Церковь приняла голосованием 15–ю доктрину.

В христианском мире никогда не придавали большого значения служению омовения ног. Большинство современных христиан просто обходят этот обряд. Однако при правильном понимании служение ногоомовения - это идеальная подготовка к празднованию Вечери Господней, каким оно было в верхней горнице.

Что я делаю, теперь ты не знаешь, а уразумеешь после

Следовало бы почаще вспоминать эти слова всем, кто ропщет на Бога, не понимая Его предначертаний. «Объясните мне, – говорит Берсье, – почему прерывается прекрасная и полезная жизнь, между тем как столько бесполезных существ остаются влачить свою жалкую жизнь в страдании? Объясните мне, почему испытание часто обрушивается на самых благочестивых людей и, по-видимому, щадит тех, надменность которых оно могло бы смирить своими ударами? Объясните мне все, что кажется нам роковым в природе и истории! Объясните мне все несправедливости, все незаслуженные страдания; объясните мне, почему столько тысяч существ осуждены на рождение и жизнь среди нищеты и позора! О, мы рассуждаем об этом, мы одеваем эти скорби в жалкие лохмотья нашей философии! Но разве это значит найти объяснение? Сознавать свое бессилие, сознавать, что мир движется по пути роковой необходимости и что природа, сокрушая нас своими стихийными силами, не разумнее и не ответственнее простой машины, бесстрастной ко всем слезным мольбам возвратить жизнь человеку, измолотому в сцеплении ее зубчатых колес! Нечего сказать, хорошо утешение! Нет, мы не фаталисты. Когда, отказываясь понять свою судьбу, мы смиренно склоняем голову, то мы преклоняемся пред волей Отца. Отец говорит нам: «Что Я делаю, теперь ты не знаешь»; Отец – и этого нам довольно. Что удивительного в том, что Его намерения не согласуются с нашими? Что удивительного в том, что мы не можем постичь их? «Ты уразумеешь после», – сказал . Эти слова стали для нас истиной, подтверждаемой опытом. Сколько темных страниц нашей жизни стали нам понятны лишь тогда, когда мы пробегали их по истечении многих лет! Вы жаловались на свои неудачи, на несбывшиеся надежды, на расстроенные планы, на испытания, постигшие вас; вы обвиняли свою злую судьбу, вы упрекали, может быть, Бога – и вот, во всех этих испытаниях заключалось ваше благо. Этого, конечно, вам было достаточно, чтобы смириться и обратиться к Богу. Последнее, окончательное объяснение будет дано нам за пределами этого мира. Тогда мы узнаем причины всех этих беспорядков, смут, несправедливостей и торжества зла, смущающих ныне нашу веру» (Берсье. Беседы).

Наставление о смирении

На успокоительные слова Иисуса – уразумеешь после – Петр отвечал: не умоешь ног моих вовек! Несомненно, что Петр, оказывая такое неповиновение Иисусу, руководствовался чувством беспредельного благоговения пред Ним и сознанием своего ничтожества в сравнении с Его божественным величием. Но все-таки это было неповиновение, между тем как истинное смирение состоит в беспрекословном исполнении воли Того, во власть Которого Отец отдал все. От такого-то, хотя бы по существу и благочестивого, сопротивления воле Божией и предостерегает Петра Иисус, говоря: Если не умою тебя, не имеешь части со Мною (). Петр приходит в ужас при мысли о том, что он, бросивший все и последовавший за Иисусом, не будет участником в Царстве Мессии; и потому спешит высказать свою покорность: Господи! не только ноги мои, но и руки и голову ().

Омытому нужно только ноги умыть, потому что чист весь (), – сказал ему Христос и продолжал прерванное временно омовение ног.

В жарких странах ходят босыми ногами, надевая на них сандалии, предохраняющие лишь подошву ноги от случайных уколов; при ходьбе босые ноги становятся запыленными, и их приходится часто омывать; полное же омовение всего тела делается значительно реже, вследствие чего и сложилось понятие, что омытому, который чист весь, нужно омыть только ноги. В применении к Апостолам и вообще последователям Христа это изречение означает, что искренно покаявшийся и отставший от греховной жизни не должен успокаивать себя тем, что уже переродился и, так сказать, омылся от грехов своих: освободясь от прежних грехов, он остался все-таки грехоспособным и, если не совершает тяжких грехов, все же мелкие грехи грязнят душу его, как пыль его босые ноги; и как омытому не избежать постоянного омовения ног, так и отставшему от греховной жизни нельзя обойтись без постоянного покаяния в ежедневно совершаемых грехах.

Омывая ноги Петру, Иисус обратился к остальным Апостолам, сказав им: и вы чисты, но не все (). Передавая эти слова, Евангелист поясняет, что Иисус знал... предателя Своего, потому и сказал: не все вы чисты .

Окончив омовение ног, Иисус надел Свою верхнюю одежду, возлег за стол и, обращаясь к Апостолам, сказал: «Знаете ли, что Я сделал вам? Вы называете Меня Учителем и Господом, и, говоря так, вы говорите правильно (). Итак, если Я, будучи вашим Учителем и Господом, умыл вам ноги, то и вы должны всегда и во всем проявлять такое же смирение. Раб не больше господина своего, посланник не больше пославшего, и служащий за столом не больше возлежащего; однако же Я, посылающий вас на проповедь , Господь ваш, возлежащий здесь на первом месте, омыл ноги ваши. К чему же ваши споры о том, кто из вас больший? Не спорить вам надо, а поступать так, как Я, брать пример с Меня. И если будете исполнять то, что Я вам говорю, то блаженны будете. Впрочем, вы были верны Мне при всех сопротивлениях, которые оказаны были Мне врагами Моими; вы не оставили Меня и тогда, когда многие ученики отошли от Меня. За это Я завещаю вам Царство Мое и введу вас в Царство Небесное, где вы будете удостоены величайшей чести быть со Мной. Но Я говорю не обо всех вас, так как знаю, что сбудется Писание, в котором сказано: ядущий со Мною хлеб поднял на Меня пяту свою (); для того и говорю вам об этом теперь, чтобы вы, когда это сбудется, поняли, что в Писании это сказано обо Мне».

Скорбь Иисуса о предателе

Присутствие Иуды на этом прощальном вечере смущало Иисуса; Иуда должен был уйти, оставив Его наедине с остальными Апостолами; но он не уходил и нагло смотрел на всех. Желая показать ему, что он лишний здесь, Иисус сказал, обращаясь ко всем Апостолам: «Истинно, истинно говорю вам, что один из вас предаст Меня (); впрочем, так и должно быть, ибо все в жизни Сына Человеческого происходит так, как предсказано о Нем; но горе тому, кем Сын Человеческий предается! Лучше было бы этому человеку не родиться ()".

Если бы Иуда имел хоть каплю стыда, то, после таких слов Иисуса, пал бы к ногам Его, с рыданиями покаялся бы в своем тяжком грехе и не встал бы, пока не получил прощения от всепрощающего и любвеобильного Христа. Но он был вор и думал только о том, как бы похитрее устроить свое дело и получить от синедриона, кроме полученного уже, еще и дополнительное вознаграждение за предательство.

Обличение предателя и уход его

На остальных же Апостолов слова Иисуса произвели удручающее впечатление: среди избранных двенадцати – предатель! Это ужасно! И никто из них не поверил бы этому, если бы не сказал Сам Христос. В ужасе смотрят они друг на друга, желая своими испытующими взорами вызвать признание предателя; но Иуда молчит. Тогда они начинают переговариваться, недоумевая, кто бы из них способен был на такую подлость? Но и это ни к чему не привело. Опечаленные, они стали один за другим спрашивать Иисуса: «Не я ли, Господи?», «Не я ли?» Но их вопросы остались без ответа. Когда же Иуда, не желая отставать от других, нагло спросил: «Учитель, не я ли?» – то Иисус ответил ему тихо, так что в то время другие Апостолы не расслышали ответа: ты сказал . Это была обычная форма утвердительного ответа, равносильная словам: «Да, это ты».

Мысли Апостолов были так заняты поразившей их вестью, что они не расслышали или не поняли ответа Иисуса на вопрос Иуды; между тем им хотелось узнать имя предателя; и вот, Петр смотрит на Иоанна, возлежавшего рядом с Иисусом, и знаками просит его спросить Иисуса, кто предаст Его? Иоанн, припав к груди Иисуса, тихо спросил: Господи! кто это? (). Иисус так же тихо ответил ему: тот, кому Я, обмакнув кусок хлеба, подам ().

Евангелист Матфей повествует, что на вопросы Апостолов – не я ли, Господи? – Иисус ответил: опустивший со Мною руку в блюдо, этот предаст Меня ().

Не допуская противоречия в повествованиях Евангелистов, мы должны признать, что Иисус сначала сказал как бы всем, что предаст Его тот, кто одновременно с Ним опустит руку в блюдо; но, вероятно, смущенные Апостолы настолько были заняты поразившей их вестью, что даже не проследили, кто из них одновременно с Иисусом протянул руку к блюду. Поэтому на вопрос Иоанна Иисус дал другое указание.

На пасхальном вечере, кроме испеченного агнца, пресных хлебов и горьких трав, подавали еще на особом блюде густой соус из фиников, смокв и других плодов. Вилок и ножей тогда не употребляли, а брали кушанье просто руками, и пресный хлеб ели, обмакивая куски его в блюдо со сладким соусом.

Ответив Иоанну, Иисус обмакнул кусок хлеба в блюдо и подал его Иуде. Иуда взял и начал есть, причем, по замечанию Иоанна, следившего в это время за ним, в лице его произошла резкая перемена: прежнее, хоть и притворное, спокойствие исчезло и заменилось дерзким, сатанински-злобным взглядом: после сего куска вошел в него сатана. Видя, что ничем уже не спасти сына погибели, Иисус сказал ему: что делаешь, делай скорее ().

Иуда понял, что предательство его известно Иисусу, и потому на предложение уйти с радостью поспешил в синедрион за стражей, чтобы успеть захватить Иисуса тут же, пока Он не ушел куда-нибудь для ночлега. Была уже ночь, когда Иуда удалился.

Никто, кроме Иоанна, не понял, к чему Иисус сказал Иуде, чтобы он скорее исполнил задуманное, а так как Иуда был казначеем и всегда исполнял все поручения, сопряженные с денежными расходами, то некоторые из Апостолов подумали, что ему и теперь Иисус приказал купить, что нужно к празднику, или дать что-либо нищим.

К сказанному перед этим, что Апостолы не могут идти за Ним, Иисус добавил теперь: а после пойдешь за Мною . Это добавление означает, что придет время, когда и он, Петр, потерпит такую же мученическую смерть, какая ожидает Иисуса; в настоящее же время такая была бы для него преждевременна: ему надлежит исполнить высокое назначение проповедника нового учения; к тому же теперь он еще и неспособен добровольно пострадать за это учение.

Сильное желание во что бы то ни стало идти за Иисусом всюду, куда бы Он ни пошел, дало Петру смелость заявить Ему об этом теперь же. Господи ! – возразил он, – почему я не могу идти за Тобою теперь? я душу мою положу за Тебя ().

Зная, что любовь Апостолов к Нему, к сожалению, не достигла еще той степени, какая могла бы подвинуть их теперь же душу свою положить за Него, Иисус с грустью сказал Петру: «Ты душу свою положишь за Меня? В эту самую ночь, прежде, чем пропоет петух, ты трижды отречешься от Меня! Симон! Симон! Если бы ты знал, какая предстоит тебе борьба с искушениями и испытаниями, то не сказал бы этого так самонадеянно. Сатана хотел распоряжаться вами, сеять вас, как пшеницу; но Я молился, чтобы, по крайней мере, вера твоя не ослабела и чтобы ты, покаявшись после своего падения, укрепил бы и братьев своих».

Петр не мог допустить возможности своего, хоть бы временного, отпадения от Христа, и потому с прежней самонадеянностью отвечал: Господи! с Тобою я готов и в темницу и на идти (). Но Иисус опять предостерегает его от самоуверенности: говорю тебе, Петр, не пропоет петух сегодня, как ты трижды отречешься, что не знаешь Меня ().

Апостолы не поняли этих слов; они думали, что Иисус повелевает им вооружиться мечами, и с наивностью сказали Ему: Господи! Вот, здесь два меча ().

Видя, что Апостолы не поняли Его, и намереваясь в последующей беседе нагляднее разъяснить им ту же мысль, Иисус прекратил этот разговор, с кроткой улыбкой сказав им: довольно.

Обращаясь опять к вопросу об отшествии Своем из этого мира и желая, чтобы Апостолы догадались, наконец, куда Он идет, Иисус сказал им: «Куда со временем пойдет за Мной Петр, пойдете и вы все; всем вам найдется место в доме Отца Моего, ибо в доме Отца Моего обителей много ()".

Казалось бы, Апостолы должны были понимать, что идет к Отцу Своему, то есть к Богу, и что путь этого восшествия к Богу есть путь страданий, смерти и Воскресения Его. Но они так еще были отуманены ложными еврейскими понятиями о Царстве Мессии, что никак не могли догадаться, о чем говорит Христос. И вот один из них, Фома, сказал Ему: Господи! не знаем, куда идешь; и как можем знать путь ? ().

Путь, ведущий Христа к Богу, – это страдания Его, и Воскресение; путь же, ведущий к Богу людей, – это Сам Христос, открывший людям истину Божию и путь к Вечной Жизни. Полагая, что Фому более интересует путь, которым должны идти к Богу люди, Иисус сказал ему: »Никто не приходит к Отцу, как только через Меня, ибо Я есмь путь к Нему и истина и жизнь (). Если бы вы понимали, Кто Я, то знали бы и Отца Моего, и если вы говорите, что знаете Меня, то, следовательно, вы знаете и Отца Моего».

Несмотря на такие пояснения, маловерие все еще смущало Апостолов; и вот, Филипп говорит: «Господи! покажи нам Отца (), и этого довольно будет, чтобы мы уверовали во все, что Ты говоришь».

«Столько времени Я с вами, и ты не знаешь Меня, Филипп? Дела, какие Я творю, творю не от Себя: Отец, пребывающий во Мне, творит их. Слова, которые Я говорю вам, говорю тоже не от Себя: это Отец говорит во Мне. Пора вам не только верить словам Моим, но даже убедиться делами Моими, что Я в Отце, и Отец во Мне. Следовательно, видевший Меня видел и Отца. А ты просишь показать вам Отца».

Христос сказал Апостолам, что если они не верят словам Его, что Он в Отце и Отец в Нем, то по самым делам Его должны поверить этому. Если Он вынужден был сослаться на дела Свои, то это доказывает, что вера Апостолов была еще слишком слаба. Вот почему Он и напомнил им прежде сказанное о силе веры, о необходимости иметь им эту силу. Прежде Он говорил им, что сильная, ничем непоколебимая, вера может творить необычайные чудеса, даже горы может перестанавливать; и теперь сказал, что истинно верующий в Него может совершить еще большие чудеса, чем Он совершил; но при этом добавил, как бы в пояснение, что эти чудеса верующие могут совершать не самостоятельно, не собственной силой или властью, но что все совершенное ими будет творить через них Он, Христос: чего попросите у Отца во имя Мое, то сделаю Я ().

В дальнейшей беседе с Апостолами Иисус уговаривает их любить Его, так как любовь к Нему побудит их в точности соблюдать все заповеди Его, а кто соблюдает заповеди и любит Его, тот будет возлюблен и Отцом. И Я возлюблю Его и явлюсь ему Сам. Не оставлю вас сиротами; приду к вам ().

Апостолы все еще ожидали, что Иисус явит Себя миру в том величии, какое воображение евреев приписывало ожидаемому ими Мессии. Поэтому один из Апостолов, Иуда (не Искариот), спросил: Господи! что это, что Ты хочешь явить Себя нам, а не миру? (). Отвечая на этот вопрос, Иисус, в развитие высказанной мысли добавил, что если они, то есть Апостолы, будут любить Его и исполнять Его заповеди, то Он явится им не один, а вместе с Отцом: и Мы придем к нему и обитель у него сотворим (). На вопрос же о том, как, каким образом Бог-Отец и Сын Божий придут и поселятся в душах Апостолов, ответ содержится в только что сказанных словах Иисуса: И Я умолю Отца, и даст вам другого Утешителя, да пребудет с вами вовек, Духа истины, Которого мир не может принять (). Это означает, что, по отшествии Иисуса Христа из этого мира, то есть после Воскресения и Вознесения Его, Дух Святой, обитающий в Нем и Отце, будет ниспослан к Апостолам, сотворит как бы обитель Свою в душах их и будет пребывать с ними до конца их жизни. Дух Святой будет Утешителем их и научит их всему, что необходимо будет им знать для их проповеднической деятельности, и напомнит им все, что говорил им Христос и чего они в свое время не могли понять. Из книги Деяний Апостолов известно, что через десять дней после Вознесения Иисуса Христа на Апостолов сошел Дух Святой, сообщивший им знание всего для них необходимого, знание языков тех народов, к которым им надлежало идти на проповедь , а также понимание всего, что они слышали и видели, когда следовали за Христом, и чего тогда не понимали .

Таким образом, вся эта речь Иисуса содержит в себе обещание послать Апостолам Духа Святого, и в Лице Его явиться им с Отцом. Но так как эта речь прерывиста и содержит повторения сказанного (что объясняется отчасти и состоянием духа Самого Иисуса), то из отдельных слов ее, например: приду к вам, вы увидите Меня, можно заключить, что Иисус говорил Апостолам и о предстоявших явлениях Его им после Своего Воскресения.

Окончание тайной вечери

Пасхальный вечер пришел к концу. По обычаю, при окончании этого вечера глава семьи говорил присутствующим: Мир вам! Эти же слова говорились при встрече кого-либо, при уходе, и вообще служили обычным приветствием. После произнесения на пасхальном вечере главой семьи «мир вам» начиналось пение псалмов, и затем все расходились.

Соблюдая этот обычай, Иисус, в конце вечера, сказал Апостолам: «Мир оставляю вам, мир Мой даю вам; не так, как мир дает, Я даю вам мир , чтобы ничем не смущалось и не устрашалось сердце ваше» ().

Обычное пожелание мира, высказываемое людьми при известных случаях, так и остается одним лишь пожеланием, бессильным привести его в исполнение. Христос же не ограничивается одним желанием мира, Он дает его Апостолам, оставляет его им, и притом дает им тот мир, который наполняет Его собственную душу. Это тот мир души, то равновесие всех духовных сил, то умиротворение духа, о котором пели ангелы в ночь рождения Иисуса Христа. Этот-то мир и принес Христос на землю и даровал его всем истинным последователям Своим, членам основанного Им на земле Царства Божия.

Продолжая Свою речь, Иисус сказал: «Я оставляю вам мир Мой потому, что ухожу от вас; расставаясь со Мной, вы должны радоваться, так как Я уже сказал вам, что иду к Отцу, Который более Меня».

По божеству Христос равен Отцу, но по человечеству не может равняться с Ним; вот почему, говоря о славе Отца, к Которому Он идет, Христос сказал, что слава эта более виденной Апостолами славы Его как Богочеловека.

Уход из Иерусалима

«О том, что Я отхожу к Отцу, Я нарочно говорю вам теперь, чтобы вы вспомнили Мои слова и поверили им, когда они сбудутся. Уже немного остается времени говорить Мне с вами, ибо идет князь мира сего в лице предателя Моего, хотя во Мне нет ничего, что давало бы ему право так поступать со Мной. Но чтобы мир знал, что Я добровольно иду, исполняя волю Отца Моего из любви к Нему, говорю вам теперь: Встаньте! Пойдем отсюда навстречу идущим взять Меня!»

), – Господь не мог дать им теперь новую заповедь, противоречащую всему учению Его. Поэтому слова – купи меч – надо принять как иносказание. Кротостью и мудростью вооружил Господь Апостолов, посылая их с проповедью к своим же евреям, к погибшим овцам дома Израилева (); они должны были нести евреям радостную весть о пришествии Желанного Избавителя, Мессии; и потому им не надо было брать с собой ни сумы с хлебом, ни запасной одежды, ни денег, ни обуви: все это они должны были найти у гостеприимных хозяев, которым они несут эту радостную весть. Теперь же не то; теперь им предстоит идти к язычникам, которые Мессии не ждут, которых нельзя порадовать вестью о пришествии Его; теперь им понадобится и сума с хлебом; и у кого ее нет, пусть продаст одежду свою (конечно, запасную) и купит ее, то есть суму с хлебом, как крайне необходимую в. путешествии по чужим странам; а главное, пусть, кроме мудрости и кротости, вооружится еще мужеством, стойкостью в перенесении всех гонений, таким мужеством, какое можно сравнить по силе и крепости с крепостью меча. Что не о мече в буквальном смысле этого слова говорил теперь Господь, видно еще из того, что на заявление Апостолов о двух имеющихся у них мечах, Господь сказал: Довольно ! Это слово вовсе не означает, что двух мечей достаточно будет Апостолам для самозащиты; это значит: Оставьте! Довольно об этом говорить, если вы не понимаете Меня. Еще многое имею сказать вам; но вы теперь не можете вместить. Когда же приидет Он, Дух истины (), то научит вас всему ().

См. мою книжку «Сошествие Святого Духа», в которой содержится подробное исследование величайшего чуда, преобразившего Апостолов из маловерных и сомневающихся в таких убежденных проповедников воскресшего Христа, которых не могли поколебать и все соединенные силы ада.