Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

* * *

Действующие лица

Эдип.

Жрец.

Креонт.

Хор фиванских старейшин.

Тиресий.

Иокаста.

Вестник.

Пастух Лая.

Домочадец Эдипа.

Пролог

Эдип

О деда Кадма юные потомки!
Зачем сидите здесь у алтарей,
Держа в руках молитвенные ветви,
В то время как весь город фимиамом
Наполнен, и моленьями, и стоном?
И потому, желая самолично
О всем узнать, я к вам сюда пришел, -
Я, названный у вас Эдипом славным.
Скажи мне, старец, – ибо речь вести
Тебе за этих юных подобает, -
Что привело вас? Просьба или страх?
С охотой все исполню: бессердечно
Не пожалеть явившихся с мольбой.

Жрец

Властитель края нашего, Эдип!
Ты видишь – мы сидим здесь, стар и млад:
Одни из нас еще не оперились,
Другие годами отягчены -
Жрецы, я – Зевсов жрец, и с нами вместе
Цвет молодежи. А народ, в венках,
На торге ждет, у двух святынь Паллады
И у пророческой золы Исмена.
Наш город, сам ты видишь, потрясен
Ужасной бурей и главы не в силах
Из бездны волн кровавых приподнять.
Зачахли в почве молодые всходы,
Зачах и скот; и дети умирают
В утробах матерей. Бог-огненосец -
Смертельный мор – постиг и мучит город.
Пустеет Кадмов дом, Аид же мрачный
Опять тоской и воплями богат.
С бессмертными тебя я не равняю, -
Как и они, прибегшие к тебе, -
Но первым человеком в бедах жизни
Считаю и в общении с богами.
Явившись в Фивы, ты избавил нас
От дани той безжалостной вещунье,
Хоть ничего о нас не знал и не был
Никем наставлен; но, ведомый богом,
Вернул нам жизнь, – таков всеобщий глас.
О наилучший из мужей, Эдип,
К тебе с мольбой мы ныне прибегаем:
Найди нам оборону, вняв глагол
Божественный иль вопросив людей.
Всем ведомо, что опытных советы
Благой исход способны указать.
О лучший между смертными! Воздвигни
Вновь город свой! И о себе подумай:
За прошлое «спасителем» ты назван.
Да не помянем впредь твое правленье
Тем, что, поднявшись, рухнули мы вновь.
Восстанови свой город, – да стоит он
Неколебим! По знаменью благому
Ты раньше дал нам счастье – дай и ныне!
Коль ты и впредь желаешь краем править,
Так лучше людным, не пустынным правь.
Ведь крепостная башня иль корабль -
Ничто, когда защитники бежали.

Эдип

Несчастные вы дети! Знаю, знаю,
Что надо вам. Я вижу ясно: все
Страдаете. Но ни один из вас
Все ж не страдает так, как я страдаю:
У вас печаль лишь о самих себе,
Не более, – а я душой болею
За город мой, за вас и за себя.
Меня будить не надо, я не сплю.
Но знайте: горьких слез я много пролил,
Дорог немало думой исходил.
Размыслив, я нашел одно лишь средство.
Так поступил я: сына Менекея,
Креонта, брата женина, отправил
Я к Фебу, у оракула узнать,
Какой мольбой и службой град спасти.
Пора ему вернуться. Я тревожусь:
Что приключилось? Срок давно истек,
Положенный ему, а он все медлит.
Когда ж вернется, впрямь я буду плох,
Коль не исполню, что велит нам бог.

Жрец

Ко времени сказал ты, царь: как раз
Мне знак дают, что к нам Креонт подходит.

Эдип

Царь Аполлон! О, если б воссияла
Нам весть его, как взор его сияет!

Жрец

Он радостен! Иначе б не украсил
Свое чело он плодоносным лавром.

Эдип

Сейчас узнаем. Он расслышит нас.
Властитель! Кровный мой, сын Менекея!
Какой глагол от бога нам несешь?

Креонт

Благой! Поверьте: коль указан выход,
Беда любая может благом стать.

Эдип

Какая ж весть? Пока от слов твоих
Не чувствую ни бодрости, ни страха.

Креонт

Ты выслушать меня при них желаешь?
Могу сказать… могу и в дом войти…

Эдип

Нет, говори при всех: о них печалюсь
Сильнее, чем о собственной душе.

Креонт

Изволь, открою, что от бога слышал.
Нам Аполлон повелевает ясно:
«Ту скверну, что в земле взросла фиванской,
Изгнать, чтоб ей не стать неисцелимой».

Архитектура

Все театры в Древней Греции строились на открытом воздухе, обычно вмещали огромное количество зрителей (например, афинский театр Диониса был рассчитан на 17 000 человек) и состояли из трех основных частей: орхестры, тэатрона и скены.

Орхестра представляла собой круглую площадку, на которой размещались хор и актеры. Поначалу зрители рассаживались вокруг этой площадки, немного позднее возникли специальные места для публики, которые были расположены на склонах прилегающих к орхестре холмов. Скена находилась недалеко от орхестры, ее передняя стена - проскений, имела вид колоннады и изображала фасад храма или дворца. На обоих концах скены имелись боковые пристройки, которые назывались параскениями. В них обычно хранили всякое театральное имущество. В некоторых случаях, когда по сюжету пьесы требовалось несколько комнат, использовали параскении. Между скеной и зрительскими местами имелись пароды, представлявшие собой проходы, по которым актеры выходили на орхестру. В то время актеры играли представления прямо на орхестре перед проскением, потому что никаких сценических площадок еще не было.

В позднейших греческих и в римских театрах служили, как и здание сцены, сборным местом для хоревтов и актёров, а также местом хранения костюмов, машин и иных театральных принадлежностей. Орхестра и места для зрителей не имели кровли. В орхестре и на прилегающей к ней со стороны просцения плски для актёров.?

Приспособления

С постепенным развитием древнегреческой драматургии происходила эволюция постановочной техники. На ранних стадиях в пьесах Эсхила использовались декорации, представлявшие собой мощные деревянные сооружения. Во времена Софокла стали появляться расписные декорации, которые в считанные минуты помогали превратить проскений в фасад дворца или храма, в стену палатки предводителя и т. д. Расписные доски или холсты устанавливали между колоннами проскения.

С течением времени постановка греческих драм потребовала применения театральных машин. Самыми распространенными были эккиклема и эорема.

Эккиклема - это выдвижная площадка на низких колесах. Ее выдвигали из центральной двери скены и показывали публике, что происходит внутри помещения. Эккиклема представляла собой деревянную платформу на невысоких колесах. Она выкатывалась через одну из дверей проскения, и на ней размещались действующие лица. Эккиклема как бы показывала то помещение, в котором только что произошло убийство. Более подробных сведений о конструкции эккиклемы, к сожалению, мы не имеем. Первое упоминание о ней падает на 458 г. до н. э., год постановки «Орестеи» Эсхила.

Эорема представляла собой агрегат, позволявший актерам подниматься в воздух. Несколько позднее она получила название «механэ», т. е. «машина». Она служила для того, чтобы показать богов или героев находящимися неподвижно в воздухе или спускающимися с неба на землю или же, наконец, поднимающимися на небо. Другое название для этой машины было —«журавль», что позволяет нам восстановить в общих чертах ее устройство. «Журавль»— это деревянный наклоненный ствол, в какой-то степени напоминающий длинную журавлиную шею (ср. русское название шеста у колодца для подъема воды «журавль»).

Другие части эоремы состояли из подъемного ворота, канатов, скользящих на блоке, прикрепленных к верхушке наклонного рычага, с крюками на концах для подвешивания поднимающихся предметов или действующих лиц. Это приспособление имело разную форму в зависимости от требований драмы — летающих колесниц, крылатых лошадей и т. п. Иногда же привешивали «летающего по воздуху» актера прямо к крюку за ремни пояса.

Эорема поднимала не более трех лиц. Самый корпус этой подъемной машины был расположен в верхнем этаже скены — за стеной, образующей фон. Рычаг и прикрепленный к нему блок, скрытые от глаз благодаря выступу крыши, проходили через отверстие в этой стене.

Греческий театр знал также приспособление, с помощью которого появлялись боги подземного царства, или тени умерших. Это была так называемая «Харонова лестница». Она представляла собою простую лестницу, по ступеням которой актер поднимался из люка под сценой. Кроме того, устраивались еще подвижные трапы, быстро поднимавшие на поверхность сцены актера. При объемных декорациях в некоторых случаях было легко делать подобного рода конструкции. Так, в трагедии Эсхила «Персы» появляется из могилы тень персидского царя Дария. Актер сидел внутри сооружения над могилой Дария и появлялся через люк. прикрытый до необходимого момента.

В эллинистическом театре, имевшем высокую сцену, подобного рода спуски и подъемы также не должны были представлять затруднений. Но как могли устраивать «Харонову лестницу» во времена Эсхила, Софокла и Еврипида, когда высокой сцены еще не было? Дёрпфельд во время своих раскопок театра Диониса в Афинах обнаружил следующее: оказывается, впереди скены в скале находилось углубление более чем в 2 м. Вполне возможно, что это углубление служило актерам для спуска или подъема.

Античные театры строили с таким расчетом, чтобы в них была хорошая слышимость. Иногда для усиления звука в театрах устанавливали резонирующие сосуды, которые размещали среди мест для публики. Занавеса в таких театрах не было. Но изредка в некоторых пьесах кое-какие части проскения временно занавешивали.

Исторические документы того времени рассказывают, что поэт Феспид практически всегда сам принимал участие в постановке своих трагедий в качестве актера. Партия актера чередовалась в пьесах с песнями хора. Это и составляло действие всей драмы. Актера, который исполнял основные роли в драме, называли «протагонист», т. е. первый актер. Позднее Эсхил ввел второго актера - девтерагониста, а Софокл - третьего - тритагониста.

Костюмы

Поскольку греческие актеры были в масках, то выразить удивление, восхищение или гнев при помощи мимики они не могли. Поэтому актерам приходилось много работать над выразительностью жестов и движений.

Появление масок в древнегреческом театре обусловлено связью с культом бога Диониса. Актер, который играл роль божества, всегда был в маске. В более позднее время в классическом театре маска утратила свое культовое значение. Но с ее помощью актеры могли создавать героические или карикатурно-комедийные образы. Кроме того, исполнение женских ролей мужчинами тоже требовало применения масок. Имелась еще одна причина использования масок - это размеры театра. Если бы актеры не надевали масок, то зрители последних рядов не смогли бы разглядеть их лица.

Иногда маски вырезали из дерева, иногда изготовляли из полотна. Если маска была полотняной, то ткань натягивалась на каркас, обмазывалась гипсом, а потом расписывалась яркими красками. Маски были разного размера. Одни из них закрывали только лицо, другие - лицо и голову. В этом случае прическу закрепляли на маске, иногда к ней крепили и бороду. В комедийных пьесах маски должны были вызывать у публики смех, поэтому их делали карикатурными, даже гротесковыми. Когда авторы комедии описывали в своих произведениях современников, маски актеров выглядели как шаржированный портрет.

Костюмы актеров своим внешним видом напоминали пышные одежды, надеваемые жрецами Диониса во время исполнения ими священных обрядов. Театральный хитон шили с рукавами до пят, плащи были двух видов: один из них, гиматий, был широким, его укладывали складками вокруг тела; второй - хламида - имел на плече застежку. Для некоторых персонажей шили специальные костюмы (например, у царей были длинные пурпурные плащи). Многие театральные костюмы были расшиты цветами, пальмами, звездами, спиралями, фигурами людей и животных. В наши дни археологи нашли вазу, датированную I веком до н. э. Ее назвали «ваза Андромеды». На этой вазе был изображен расшитый театральный костюм.

Трагические актеры во время представления надевали обувь, называемую «котурны». Они представляли собой башмаки с высокими голенищами, с толстыми подошвами, изготавливаемыми из нескольких слоев кожи. Такая обувь значительно увеличивала рост актера.

Для того чтобы придать фигуре объемность, актеры-трагики подкладывали под одежду специальные ватные подушечки. Актеры комедийного плана при помощи ватных подушек и прокладок придавали своему телу гротескный, смешной вид.

Для женских персонажей в комедиях использовали обычный женский костюм, для мужских - короткую куртку или плащ. При раскопках старинных поселений было найдено множество статуэток, которые изображали комедийных древнегреческих актеров. У статуэтки были оттопыренные живот и зад (подложены ватные подушки), вытаращенные глаза, безобразные рот и нос и пр.

Жанры древнегреческой драматургии. Драматурги

Жанры

Древнегреческая комедия — древнейшая из известных форм комедии, которая развивалась в Древней Греции V—III вв. до н. э. (главным образом в Аттике).

По данным Аристотеля, древняя комедия родилась из дионисийских празднеств, связанных с культом плодородия, в том числе из фаллических процессий.

Аристотель различает трагедию и комедию по следующим основаниям:

• герои трагедии — люди высокого положения, комедии — всякий сброд;
• предмет трагедии — события великого общественного значения, комедии — повседневные происшествия из частной жизни;
• трагедия, как правило, основана на исторических событиях (мифах), тогда как сюжет комедии полностью выдуман автором.

От всей древней аттической комедии до Нового времени уцелели только 11 пьес Аристофана, хотя по именам известно не менее полусотни работавших в то время комедиографов. Наиболее ранняя из сохранившихся комедий — «Ахарняне» — была поставлена в Афинах около 425 г. до н. э. Сюжет как таковой отсутствует. По своей форме комедия Аристофана — цепочка комических ситуаций, комментирующих вопросы политической жизни Афин. Комедии Аристофана напичканы шутовством, плясками, песнями, инвективами, зачастую обсценного свойства. Хор зачастую был одет в звериные шкуры, актёры выступали в гротескных масках, действие завершалось всеобщим пиршеством.

Непристойные насмешки, которыми славились комедии V—IV вв. до н. э., иногда переходили все границы дозволенного. Известны попытки ограничить вольность комедиографов законом.

Древнегреческая трагедия — древнейшая из известных форм трагедии.

Происходит от ритуальных действ в честь Диониса. Участники этих действ надевали на себя маски с козлиными бородами и рогами, изображая спутников Диониса — сатиров. Ритуальные представления происходили во время Великих и Малых Дионисий (празднеств в честь Диониса).

Песни в честь Диониса именовались в Греции дифирамбами. Дифирамб, как указывает Аристотель, является основой греческой трагедии, которая сохранила на первых порах все черты мифа о Дионисе. Последний постепенно вытеснялся другими мифами о богах и героях — могущественных людях, правителях — по мере культурного роста древнего грека и его общественного сознания.

От мимических дифирамбов, повествующих о страданиях Диониса, постепенно перешли к показу их в действии. Первыми драматургами считаются Феспис (современник Писистрата), Фриних, Херил. Они ввели актёра (второго и третьего ввели затем Эсхил и Софокл). Авторы же исполняли главные роли (крупным актёром был Эсхил, выступал как актёр и Софокл), сами писали музыку для трагедий, руководили танцами.

Гипорхема — жанр греческой хоровой лирики, рассчитанной на сопровождение пляской.

Драматурги

Три крупнейших трагика Греции — Эсхил, Софокл и Еврипид — последовательно отображали в своих трагедиях психоидеологию землевладельческой аристократии и торгового капитала на различных этапах их развития. Основной мотив трагедии Эсхила — идея всемогущества рока и обречённость борьбы с ним. Общественный порядок мыслился определённым сверхчеловеческими силами, установленным раз и навсегда. Поколебать его не могут даже взбунтовавшиеся титаны (трагедия «Прикованный Прометей»).

Эти взгляды выражали охранительные тенденции господствующего класса — аристократии, идеология которой определялась сознанием необходимости беспрекословного подчинения данному общественному порядку. Трагедии Софокла отображают эпоху победоносной войны греков с персами, открывшей большие возможности для торгового капитала.

В связи с этим авторитет аристократии в стране колеблется, и это соответственно сказывается на произведениях Софокла. В центре его трагедий стоит конфликт между родовой традицией и государственным авторитетом. Софокл считал возможным примирение социальных противоречий — компромисс между торговой верхушкой и аристократией.

Драматическое действие Еврипид мотивирует реальными свойствами человеческой психики. Величавых, но душевно упрощённых героев Эсхила и Софокла сменяют в произведениях младшего трагика если и более прозаичные, то усложнённые характеры. Софокл так отзывался об Еврипиде: «Я изображал людей такими, какими они должны быть; Еврипид же их изображает такими, каковы они в действительности».

«Царь Эдип». Персонажи пьесы

• Эдип, фиванский царь
• Жрец Зевса
• Креонт, брат Иокасты
• Хор фиванских старейшин
• Тиресий, слепой прорицатель
• Иокаста, жена Эдипа
• Коринфский Вестник
• Пастух Лая
• Домочадец Эдипа
• Без слов: Антигона и Исмена, дочери Эдипа

Фабула и сюжет. Миф и пьеса

Фабула и с южет

Отец Эдипа, царь Лай, испугавшись предсказания о том, что его сын от Иокасты будет его убийцей, решил избавиться от ребёнка. Однако человек, которому было приказано убить младенца, пожалел его и отдал пастуху из Коринфа. Мальчик был усыновлён коринфским царём Полибом. Повзрослевший Эдип, узнав о пророчестве, которое говорит, что он убьет родного отца и женится на матери, решает покинуть своих приёмных родителей в надежде избежать злой участи. У самого города Фивы на него чуть не наехала колесница, всадники которой начали оскорблять и бить юношу. В завязавшейся драке Эдип убивает сидевшего в колеснице старика и троих из четырёх его спутников. Старик, сидевший в колеснице, был отцом Эдипа. Эдип, победив Сфинкса, становится правителем Фив и берёт в жёны вдову погибшего от рук разбойников царя Лая — Иокасту. Так сбывается пророчество.

15 лет спустя на город обрушивается эпидемия чумы. Пытаясь найти причину чумы, жители города обращаются к дельфийскому оракулу, который говорит о необходимости найти и изгнать убийцу царя Лая. Поиск убийцы доводит Эдипа до горькой истины: убийца Лая — он сам, Лай был его отцом, а его супруга Иокаста на самом деле его мать. Иокаста, добравшаяся до правды раньше Эдипа, пытается остановить его поиски, но ей это не удаётся, и, не выдержав позора, она убивает себя. Но Эдип, считая себя недостойным смерти, выкалывает себе глаза, тем самым обрекая себя на слепоту.

Софокл удивительно искусно построил фабулу пьесы. С каждой последующей сценой трагическое напряжение нарастает все больше и больше. На пути следствия встречаются эпизоды, которые на первый взгляд как будто препятствуют «узнаванию» либо отдаляют его, но которые на самом деле неизбежно ведут к нему, пока из перекрестного допроса коринфского гонца и фиванского пастуха Эдипу не открывается его ужасный грех. Самое «узнавание» весьма выразительно с чисто сценической стороны, так как требует для своего осуществления двух лиц. Коринфянин не знает происхождения Эдипа; ему известно только, что Эдип приемный сын Полиба и Меропы. С другой стороны, фиванский пастух, отнесший младенца на Киферон, знает, что Эдип — сын Лая и Иокасты, но ничего не знает о том, что Эдип был усыновлен коринфским царем. Только из сопоставления показаний того и другого выясняется истина.

Несколько раньше, чем для Эдипа, эта истина открывается для Иокасты. Раскрытие ее невольной вины поэт изображает с таким же потрясающим трагизмом, как и раскрытие невольного греха Эдипа. Узнавание для Иокасты наступает еще до прихода фиванского пастуха. Когда опрашиваемый Эдипом коринфский гонец отвечает, что он принял младенца с проколотыми ножками на Кифероне и передал его человек, называвший себя пастухом Лая, для нее все становится ясным: Эдип — ее сын, и он же ее муж. С сознанием этого жить невозможно. Но если она должна умереть, пусть живет хотя бы Эдип. Отсюда ее просьба к Эдипу прекратить дальнейшие расспросы и ее реплики, бросаемые, очевидно, в сторону:

Довольно, что страдаю я (ст. 1034).

Хоровые партии «Эдипа-царя» Софокла, изящные по своей словесной форме и написанные разнообразными лирическими размерами, пронизаны глубокой верой в богов и надеждой на их помощь гибнущему городу. В стасиме втором выражена вера в нетленные вечные законы, которые в небесной выси взошли из лона Правды. Здесь же содержится и мольба к Зевсу, навеянная
непочтительным отзывом Иокасты о Фебовых пророчествах,— обратить свой взор на дерзких смертных, переставших верить в пророчество Феба.

Кажется, что в этих словах выражена и личная преданность поэта аполлоновскому культу. Лирические партии дают в то же время яркие картины, рисующие жизнь гибнущего от чумы города, и картины, возникающие в воображении хора в связи с развивающимися событиями.

Миф и пьеса

Миф о многострадальном Эдипе был чрезвычайно популярен в античности. Царю Фив Лаю было предсказано Аполлоном в Дельфах, что он примет смерть от руки собственного сына, поэтому он велел бросить своего новорожденного ребенка на горе Киферон, проколов ему сухожилия около лодыжек. Однако пастух, получивший ребенка от царицы Иокасты и не знавший истинной причины такого решения, сжалился над новорожденным и отдал его коринфскому пастуху, а тот отнес ребенка царю Коринфа Полибу и его жене Меропе, у которых не было собственных детей; они назвали мальчика Эдипом (т.е. «с опухшими ногами») и воспитали его как родного сына. В таком варианте миф об Эдипе известен по трагедиям Софокла. Другие источники сохранили более ранние или местные версии мифа. В одном из вариантов родители не подбрасывают Эдипа на Кифероне, а опускают в ковчежке в море, и волна прибивает его к берегу у того же Коринфа или у Сикиона; здесь ребенка подбирает жена местного царя, занятая стиркой белья (Schol. Eur. Phoen., 26-28, Hyg. Fab., 66; 67). Способ спасения Эдипа, изложенный Софоклом (передача ребенка одним пастухом другому), является изобретением поэта; по другим версиям, Эдипа находят пастухи (среди которых он вырастает) или случайный прохожий, т.е. люди, не знающие о месте его рождения.

Однажды, когда Эдип уже был взрослым юношей, кто-то из жителей Коринфа обозвал его подкидышем, и, хотя приемные родители всячески успокаивали сына и не открыли ему тайну его рождения, Эдип решил отправиться в Дельфы, чтобы спросить оракул Аполлона о своем происхождении. Оракул вместо ответа дал Эдипу прорицание, что ему суждено убить отца и жениться на матери. Считая Коринф своей родиной, а его правителей - родителями, Эдип решает не возвращаться туда. По пути из Дельф, на перекрестке дорог, ему повстречался какой-то знатный человек на колеснице в сопровождении слуг. В завязавшейся дорожной ссоре незнакомец ударил Эдипа по голове тяжелым скипетром, и в ответ разъяренный юноша дорожным посохом убил нападающего, его возницу и всех, как ему казалось, слуг. Однако один человек из свиты Лая (ибо это был он) спасся, вернулся в Фивы и рассказал, что царь погиб от рук разбойников.

Эдип, продолжая путь, подошёл к Фивам и отгадал загадку обосновавшейся у городских стен чудовищной Сфинкс, которая, будучи порождением Тифона и Ехидны, являла собой чудовище с лицом и грудью женщины, телом льва и крыльями птицы. Этот эпизод демонстрирует проявление Эдипом необычайной мудрости и знаменует новый тип греческого героя - мудреца (ср. Одиссей), для которого главным делом уже не является истребление хтонических чудовищ по велению олимпийских богов. Хотя в трагедии Еврипида мы встречаем другую версию - Эдип и побеждает чудовище в сражении (Phoen., 45-52). Состязание со Сфинкс в умственных способностях заменяет первоначальную физическую победу над ней, вероятно, не раньше VII в. до н. э., в эпоху расцвета нравоучительных жанров и всякого рода загадок и фольклорных головоломок.

В благодарность за избавление Фив от продолжительного бедствия фиванские граждане сделали Эдипа своим царем и дали в жены вдову Лая. Единственный свидетель встречи Эдипа с Лаем слуга, принесший известие о нападении разбойников, после воцарения Эдипа в Фивах отпросился у Иокасты на дальнее пастбище и больше в городе не показывался. Так исполнилось пророчество, данное Эдипу в Дельфах, хотя ни он сам, ни Иокаста об этом не подозревали и около 20 лет вели счастливую супружескую жизнь, во время которой родились четверо детей: Полиник, Этеокл, Антигона, Исмена. Значительно отличаются от софокловской версии также варианты предания о происхождении детей Эдипа. Согласно «Одиссее» (XI, 271-280), боги скоро открыли тайну кровосмесительного брака Эдипа, вследствие чего его мать (у Гомера она зовется Эпикастой) повесилась, а Эдип продолжал царствовать в Фивах и умер, преследуемый эриниями. Вторую жену Эдипа аттический автор начала V в. до н. э. Ферекид (frg. 48) называет Эвриганией и от этого брака производит четырех детей Эдипа, упомянутых выше.

Только по прошествии длительного срока, когда Фивы были поражены моровой язвой и дельфийский оракул потребовал изгнания из Фив неразысканного убийцы Лая, Эдип в процессе выяснения обстоятельств давнего преступления сумел установить, чей он сын, кого убил и с кем находился в браке. Он выколол себе глаза золотой застежкой, снятой с платья повесившейся Иокасты и со временем был изгнан из Фив. Сопровождать слепого отца вызвалась преданная емуАнтигона.

После долгих скитаний Эдип доходит до священной рощи Эвменид в аттическом поселении Колон, где ему по давнему предсказанию суждено проститься с жизнью. Приютившему его Тесею Эдип открывает тайну, что в грядущих столкновениях афинян с фиванцами победа будет принадлежать той стороне, в чьей земле Эдип найдёт последнее прибежище. Пытающийся увлечь Эдипа обратно на родину брат Иокасты Креонт получает суровый отпор со стороны Тесея. Не находит сочувствия у Эдипа и Полиник, явившийся к нему за благословением в борьбе против брата Этеокла: Эдип проклинает обоих сыновей, изгнавших его из Фив, и предсказывает им взаимную гибель в предстоящем сражении.

Удары грома дают понять Эдипу, что его ждут владыки подземного мира. Ведомый какой-то силой свыше, он сам находит путь к месту своего успокоения и разрешает лишь Тесею присутствовать при своей безболезненной кончине: Эдип поглощает разверзшаяся земля, и место, где это произошло, остаётся вечной тайной, которую Тесей имеет право только перед смертью передать своему наследнику. В таком варианте миф об Эдипе известен по трагедиям Софокла «Царь Эдип» и «Эдип в Колоне».

Миф об Эдипе был одним из любимых сюжетов трагедии, он разрабатывался Софоклом в «Царе-Эдипе» и «Эдипе в Колоне», Сенекой в «Эдипе», а также Стацием в «Фиваиде»; в европейской традиции получил новую жизнь преимущественно в той версии, в которой его сохранил Софокл. Эдип побудил авторов нового времени к многочисленным обработкам и переработкам рассказа о его судьбе: драмы «Эдип» Корнеля и Вольтера, «Эдип в Афинах» В. Озерова (1804), сатирическая драма «Царь Эдип» Шелли (1820), «Эдип и Сфинкс» Гофмансталя (1906), «Эдип» А. Жида (1931), «Эдип в Колоне» Р. Байера (1946) и др. Среди романистов, интерпретировавших сюжет трагедии Софокла - Анри Бошо («Эдип путник»), Луи Арагон («Гибель всерьез»), Юрий Волков («Эдип царь»). Есть примеры использования этого образа в стихотворениях, поэмах (И. С. Борхес, Кавафис и др.). Среди этих литературных обработок судьбы Эдипа выделяется бращение к этой теме Жана Кокто, автора драм «Антигона» (1922), «Царь Эдип» (Oedipe-roi) (1937); Кокто написал также литературную основу для одноименной оперы-оратории Игоря Стравинского, созданной им во второй половине 20-х гг. XX в.; герой Софокла появился также в фильме Жана Кокто-режиссера «Завещание Орфея» в исполнении Жана Маре (примечательно, что Кокто и Маре познакомились, когда молодой актер репетировал роль Эдипа в одном из парижских театров - ставили пьесу Кокто, где Маре играл роль Эдипа). Наиболее известная кинематографическая попытка оживить античную драму - экранизация трагедии Софокла в 1967 г. Пьером Паоло Пазолини под названием «Царь Эдип» (EDIPO RE).

Как и античные, художники нового времени чаще всего обращалась к сюжету встречи Эдипа со Сфинксом («Эдип и Сфинкс» Ф. К. Фабри, Г. Моро, Ж. О. Д. Энгра, Ф. Бэкона и др.

Устройство пьесы. Особый коллективный герой. Его роль в пьесе

Композиционно трагедия состоит из нескольких частей. Открывается произведение прологов - на город обрушивается мор, гибнут люди, скот, посевы. Аполлон приказывает найти убийцу предыдущего царя, и действующий царь Эдип клянется найти его во что бы то ни стало. Пророк Тиресий отказывается говорить имя убийцы, и когда Эдип обвиняет во всем его, то оракул вынужден открыть истину. В этот момент чувствуется напряжение и гнев правителя.

Во втором эпизоде напряжение не снижается. Следует диалог с Креонтом, который возмущен: «Нам честного лишь время обнаружит. Довольно дня, чтоб подлого узнать».

Приход Иокастры и рассказ об убийстве царя Лая от руки неизвестного, вносят смятение в душу Эдипа.

В свою очередь он сам рассказывает свою историю до его прихода к власти. Он не забыл об убийстве на перекрестке и сейчас вспоминает это с еще большей тревогой. Тут же герой узнает, что он не является родным сыном коринфийского царя.

Высшей точки напряжение достигает с приходом пастуха, который говорит о том, что он не убивал младенца, и тогда все становится ясно.

Композицию трагедии заключают три больших монолога Эдипа, в которых нет того прежнего человека, считавшего себя спасителем города, он предстает несчастным человеком, искупающим свою вину тяжелыми страданиями. Внутренне он перерождается и становится мудрее.

Не одно поколение филологов пыталось понять, кого из действующих лиц хор укоряет в "гордыне, порождающей тиранию", - называли Иокасту, называли самого Эдипа и в любом случае считали, что этот стасим отражает мысли самого богобоязненного Софокла. Между тем здесь партия хора, не обращенная ни к кому конкретно, служит усилению беспокойства и страха, все больше овладевающих фиванскими старцами: если окажется, что Эдип убил Лая, это будет означать, что царь, спасший Фивы и высоко ценимый гражданами, оскверняет своим присутствием родную землю убитого и тем самым нарушает "законы, рожденные в небесном эфире". С другой стороны, если подтвердится вина Эдипа, этим будет доказана лживость оракула, исходившего от святилища Аполлона и предвещавшего Лаю смерть от рук сына, - где же искать правду? Смятение хора как нельзя кстати в той тревожной атмосфере, которая все более сгущается вокруг Эдипа.Таким образом, каждая партия хора нуждается в конкретном анализе, определяющем ее место в драматургической структуре целого, и тогда выясняется, что этот коллективный персонаж - не более чем одно из действующих лиц, часто очень тесно связанное с судьбой главных героев и поэтому отнюдь не претендующее на возвещение непреложной и отвлеченной истины.

Тема судьбы в мифе об Эдипе связана с представлениями о родовом проклятии, о наследственной вине, возникновение и существование которых восходят к глубокой древности и объясняется сознанием единства рода, его коллективной ответственности. Родовые проклятия - один из излюбленных сюжетов греческой мифологии, к этому типу преданий принадлежит и история гибели рода Кадма (Полидор - Лабдак - Лай - Эдип - Этеокл и Полиник).

Эдип как трагический геро й

Трагический герой Софокла, независимо от того, когда он был изображен автором, отличается известной суммой постоянных качеств. Прежде всего, принадлежа к царскому дому, он является благородным человеком, ни в какой ситуации не изменяющим высоким нравственным нормам, заложенным в нем природой. Несмотря на это (или вследствие этого), он всегда находится в ужасающем одиночестве, не понятый даже ближайшим окружением. Поступки героя представляются признаком безумия, непростительной дерзости, но попытки внушить ему повиновение, апелляция к его разуму встречают с его стороны насмешки и негодование. Находясь перед выбором — поражение или компромисс, он без раздумья согласен на смерть, ибо подчинение чужой воле несоединимо с его внутренней сущностью. Уступить значит для него отказаться от самого себя. Если он находится в положении страдающей стороны, то он непримирим в гневе на обидчиков, в страстной ненависти к ним и шлет по их адресу самые страшные проклятия.

Это трагедия о роке и свободе: не в том свобода человека, чтобы делать то, что он хочет, а в том, чтобы принимать на себя ответственность даже за то, чего он не хотел.

В городе Фивах правили царь Лаий и царица Иокаста. От дельфийского оракула царь Лаий получил страшное предсказание: «Если ты родишь сына, то погибнешь от его руки». Поэтому, когда у него родился сын, он отнял его у матери, отдал пастуху и велел отнести на горные пастбища Киферона, а там бросить на съедение хищным зверям. Пастуху стало жалко младенца. На Кифероне он встретил пастуха со стадом из соседнего царства - Коринфского и отдал младенца ему, не сказавши, кто это такой. Тот отнёс младенца к своему царю. У коринфского царя не было детей; он усыновил младенца и воспитал как своего наследника. Назвали мальчика - Эдип.

Эдип вырос сильным и умным. Он считал себя сыном коринфского царя, но до него стали доходить слухи, будто он приёмыш. Он пошёл к дельфийскому оракулу спросить: чей он сын? Оракул ответил: «Чей бы ты ни был, тебе суждено убить родного отца и жениться на родной матери». Эдип был в ужасе. Он решил не возвращаться в Коринф и пошёл, куда глаза глядят. На распутье он встретил колесницу, на ней ехал старик с гордой осанкой, вокруг - несколько слуг. Эдип не вовремя посторонился, старик сверху ударил его стрекалом, Эдип в ответ ударил его посохом, старик упал мёртвый, началась драка, слуги были перебиты, только один убежал. Такие дорожные случаи были не редкостью; Эдип пошёл дальше.

Он дошёл до города Фив. Там было смятение: на скале перед городом поселилось чудовище Сфинкс, женщина с львиным телом, она задавала прохожим загадки, и кто не мог отгадать, тех растерзывала. Царь Лаий поехал искать помощи у оракула, но в дороге был кем-то убит. Эдипу Сфинкс загадала загадку: «Кто ходит утром на четырёх, днём на двух, а вечером на трёх?» Эдип ответил: «Это человек: младенец на четвереньках, взрослый на своих двоих и старик с посохом». Побеждённая верным ответом, Сфинкс бросилась со скалы в пропасть; Фивы были освобождены. Народ, ликуя, объявил мудрого Эдипа царём и дал ему в жены Лаиеву вдову Иокасту, а в помощники - брата Иокасты, Креонта.

Прошло много лет, и вдруг на Фивы обрушилось божье наказание: от моровой болезни гибли люди, падал скот, сохли хлеба. Народ обращается к Эдипу: «Ты мудр, ты спас нас однажды, спаси и теперь». Этой мольбой начинается действие трагедии Софокла: народ стоит перед дворцом, к нему выходит Эдип. «Я уже послал Креонта спросить совета у оракула; и вот он уже спешит обратно с вестью». Оракул сказал: «Эта божья кара - за убийство Лаия; найдите и накажите убийцу!» - «А почему его не искали до сих пор?» - «Все думали о Сфинкс, а не о нем». - «Хорошо, теперь об этом подумаю я». Хор народа поёт молитву богам: отвратите ваш гнев от Фив, пощадите гибнущих!

Эдип объявляет свой царский указ: найти убийцу Лаия, отлучить его от огня и воды, от молений и жертв, изгнать его на чужбину, и да падёт на него проклятие богов! Он не знает, что этим он проклинает самого себя, но сейчас ему об этом скажут, В Фивах живёт слепой старец, прорицатель Тиресий: не укажет ли он, кто убийца? «Не заставляй меня говорить, - просит Тиресий, - не к добру это будет!» Эдип гневается: «УЖ не сам ли ты замешан в этом убийстве?» Тиресий вспыхивает: «Нет, коли так: убийца - ты, себя и казни!» - «УЖ не Креонт ли рвётся к власти, уж не он ли тебя подговорил?» - «Не Креонту я служу и не тебе, а вещему богу; я слеп, ты зряч, но не видишь, в каком живёшь грехе и кто твои отец и мать». - «Что это значит?» - «Разгадывай сам: ты на это мастер». И Тиресий уходит. Хор поёт испуганную песню: кто злодей? кто убийца? неужели Эдип? Нет, нельзя этому поверить!

Входит взволнованный Креонт: неужели Эдип подозревает его в измене? «Да», - говорит Эдип. «Зачем мне твоё царство? Царь - невольник собственной власти; лучше быть царским помощником, как я». Они осыпают друг друга жестокими упрёками. На их голоса из дворца выходит царица Иокаста - сестра Креонта, жена Эдипа. «Он хочет изгнать меня лживыми пророчествами», - говорит ей Эдип. «Не верь, - отвечает Иокаста, - все пророчества лживы: вот Лаию было предсказано погибнуть от сына, но сын наш младенцем погиб на Кифероне, а Лаия убил на распутье неведомый путник». - «На распутье? где? когда? каков был Лаий с виду?» - «По пути в Дельфы, незадолго до твоего к нам прихода, а видом был он сед, прям и, пожалуй, на тебя похож». - «О ужас! И у меня была такая встреча; не я ли был тот путник? Остался ли свидетель?» - «Да, один спасся; это старый пастух, за ним уже послано». Эдип в волнении; хор поёт встревоженную песню: «Ненадёжно людское величие; боги, спасите нас от гордыни!»

И тут в действии происходит поворот. На сцене появляется неожиданный человек: вестник из соседнего Коринфа. Умер коринфский царь, и коринфяне зовут Эдипа принять царство. Эдип омрачается: «Да, лживы все пророчества! Было мне предсказано убить отца, но вот - он умер своею смертью. Но ещё мне было предсказано жениться на матери; и пока жива царица-мать, нет мне пути в Коринф». «Если только это тебя удерживает, - говорит вестник, - успокойся: ты им не родной сын, а приёмный, я сам принёс им тебя младенцем с Киферона, а мне тебя там отдал какой-то пастух». «Жена! - обращается Эдип к Иокасте, - не тот ли это пастух, который был при Лаие? Скорее! Чей я сын на самом деле, я хочу это знать!» Иокаста уже все поняла. «Не дознавайся, - молит она, - тебе же будет хуже!» Эдип ее не слышит, она уходит во дворец, мы ее уже не увидим. Хор поёт песню: может быть, Эдип - сын какого-нибудь бога или нимфы, рождённый на Кифероне и подброшенный людям? так ведь бывало!

Но нет. Приводят старого пастуха. «Вот тот, кого ты мне передал во младенчестве», - говорит ему коринфский вестник. «Вот тот, кто на моих глазах убил Лаия», - думает пастух. Он сопротивляется, он не хочет говорить, но Эдип неумолим. «Чей был ребёнок?» - спрашивает он. «Царя Лаия, - отвечает пастух. - И если это вправду ты, то на горе ты родился и на горе мы спасли тебя!» Теперь наконец все понял и Эдип. «Проклято моё рождение, проклят мой грех, проклят мой брак!» - восклицает он и бросается во дворец. Хор опять поёт: «Ненадёжно людское величие! Нет на свете счастливых! Был Эдип мудр; был Эдип царь; а кто он теперь? Отцеубийца и кровосмеситель!»

Из дворца выбегает вестник. За невольный грех - добровольная казнь: царица Иокаста, мать и жена Эдипа, повесилась в петле, а Эдип в отчаянии, охватив ее труп, сорвал с неё золотую застёжку и вонзил иглу себе в глаза, чтоб не видели они чудовищных его дел. Дворец распахивается, хор видит Эдипа с окровавленным лицом. «Как ты решился?..» - «Судьба решила!» - «Кто тебе внушил?..» - «Я сам себе судья!» Убийце Лаия - изгнание, осквернителю матери - ослепление; «о Киферон, о смертное распутье, о двубрачное ложе!». Верный Креонт, забыв обиду, просит Эдипа остаться во дворце: «Лишь ближний вправе видеть муки ближних». Эдип молит отпустить его в изгнание и прощается с детьми: «Я вас не вижу, но о вас я плачу...» Хор поёт последние слова трагедии: «О сограждане фиванцы! Вот смотрите: вот Эдип! / Он, загадок разрешитель, он, могущественный царь, / Тот, на чей удел, бывало, всякий с завистью глядел!.. / Значит, каждый должен помнить о последнем нашем дне, / И назвать счастливым можно человека лишь того, / Кто до самой до кончины не изведал в жизни бед».

Софокл

Царь Эдип

Трагедия

Перевод Ф. Ф. Зелинского

Действующие лица:

Эдип , фиванский царь
Коринфский вестник
Иокаста , жена Эдипа
Пастух Лаия
Креонт , брат Иокасты
Домочадец Эдипа
Тиресий , слепой прорицатель
Хор фиванских старцев
Жрец Зевса.
Без слов: Антигона и Исмена , дочери Эдипа

Действие происходит перед царским дворцом в Фивах.

Пролог

Перед воротами дворца – группа юношей с молитвенными ветвями в руках. Во главе их – жрец Зевса.

Эдип

(выходя из дворца)

Антистрофа I

Первой тебя я зову, дочь Зевса, святая Афина,
160 С сестрой державной твоей,
Той, что на площади круглой наш город блюдет, Артемидой
И с Фебом, стрельцом всеразящим.
Троицей свет нам явите спасительный!
Если когда-либо горя нависшего
Черную тучу вы мощно развеяли -
Боги родные, придите и ныне!

Строфа II

Ах, муки несметные терпим мы:
Охвачен заразою весь народ.
Оружие дум притупилось!
170 Гибнут роскошной земли порождения;
Жалостных мук не выносят роженицы;
Души, из тел пораженных исторгнуты,
То здесь, то там
Мчатся, как птицы небес быстрокрылые,
В пламенном рвенье к туманному берегу,
Где бог царит вечерний.

Антистрофа II

Их стаи несметные вдаль летят;
Везде неоплаканных груды тел,
180 Из них расцветает зараза!
Жены меж них и согбенные матери,
Все к алтарям, точно к брегу спасения,
С воплем беспомощным в страхе бросаются,
И льется песнь -
Льется отчаянья стон раздирающий.
Внемли, о Зевсова дщерь! светлоликую
Яви защиту в горе.

Строфа III

Его ж, что град жаром жжет,
Стону радуясь людей,
190 И без щитов, без копий нас терзает, -
Ареса буйного из края изгони,
Отбрось врага в глубь морей,
В терем Амфитриты,
Отбрось к нелюдимому брегу
Фракии бурливой!
Ведь если дань простит нам ночь -
День взыскать ее спешит.
200 О Зевс! Длань твоя
Молний пламенем грозна:
Срази его безжалостным перуном!

Антистрофа III

Владыка Феб! В помощь нам
Стрел-заступниц ярый вихрь
Направь в убийцу с тетивы лучистой!
Лучистый светоч с гор ликийских принеси,
Страши врага, жги врага,
Дева Артемида!
И ты, моей родины отпрыск,
210 В митре золотистой
Веди вакханок резвый хор,
Ясноликий Дионис!
Возьми огнь святой,
Огнь победный, сокруши
Среди богов презреннейшего бога!

Эписодий Первый

Эдип

(выходя из дворца)

Вы молитесь, – меж тем, от вас зависит
Отчизне оборону от болезни
и отдых от несчастий даровать.
Внемлите лишь моей усердно речи.
Не знал я божьих слов, не знал я дела -
220 Не то – без долгих поисков и спросов
Напал бы скоро я на верный след.
Но нет; я – поздний гражданин меж граждан,
И вот наказ мой Кадмовым сынам.
Кому известно, от чьего удара
Царь Лаий пал, сын Ла бдака державный,
Тот обо всем да известит меня.
Да не боится он открыть улику
Сам на себя: вреда ему не будет,
И лишь страну оставит с миром он.
230 Да не молчит подавно о другом он, -
Коли убийца был из иноземцев, -
Казной за весть и лаской награжу.
А если вы ответа не дадите -
О друге ли, иль о себе радея -
То вот дальнейшая вам речь моя:
Убийца тот, кто б ни был он, повсюду
В земле, что скиптру моему подвластна,
От общества сограждан отлучен.
Нет в ней ему ни крова, ни привета,
Ни общей с вами жертвы и молитвы,
240 Ни окропления священных уз.
Вы гнать его повинны все, как скверну
Земли родимой – так мне бог пифийский
В пророчестве недавнем возвестил.
И вот я становлюсь по воле бога
Заступником убитому царю.
Я говорю: будь проклят тот убийца,
Один ли иль с пособниками вкупе,
Будь злая жизнь уделом злого мужа!
Будь проклят сам я наравне с убийцей,
250 Когда б под кровом моего чертога
Он с ведома скрывался моего!
А вы блюдите этот мой приказ
В угоду мне и Фебу и отчизне,
Лишенной сил и милости богов.
Так бог велел. Но если б даже слово
Его не грянуло с парнасских круч -
Вам все ж грешно забыть о мести правой,
Когда герой, когда ваш царь погиб.
Уж и тогда был долгом вашим розыск.
Теперь же я его наследство принял,
260 Я стал супругом царственной вдовы,
И если б бог его потомством милым
Благословил, то и детей его
Залогом общим я б владел по праву…
Но нет! Немилостив был бог к нему…
Так за него, как за отца родного,
Я заступлюсь; отныне цель моя -
Найти убийцу Лаия – ему же
Отцом был Лабдак, дедом Полидор,
Кадм – прадедом, и пращуром – Агенор.
Молю богов: кто мой приказ отринет,
Да не вернет тому земля посева,
270 Да не родит наследника жена;
Да сгинет он, как гибнет град несчастный,
Иль худшей смертью, коль такая есть!
А тем, кто слову моему послушен,
Союзницей пускай святая Правда
И боги все пребудут на века.

Корифей

Как ты связал меня своим заклятьем,
Так я отвечу, государь, тебе:
Убил не я; убийцы я не знаю.
Послал нам Феб мудреную загадку -
Он разрешить ее способней всех.

Эдип

280 Сказал ты правду; но заставить бога
Никто не властен из живых людей.

Корифей

Дозволь второе предложить решенье.

Эдип

Не откажи и в третьем, если есть.

Корифей

Владыке Фебу силой вещей мысли
Один Тиресий равен, государь.
Лишь от него узнать мы можем правду.

Эдип

И это я исполнил: по совету
Креонта двух к нему гонцов послал я;
Зачем он медлит – не могу понять.

Корифей

290 Еще есть слово – тусклое, глухое…

Эдип

Какое слово? Все я должен взвесить,

Корифей

От путников он принял смерть – так молвят.

Эдип

Я слышал, но убийца неизвестен.

Корифей

Однако если страх ему знаком -
Не вынесет проклятий он твоих.

Эдип

Кто в деле смел, тот слов не устрашится.

Корифей

Но вот явился грозный обличитель!
Уж к нам ведут почтенного пророка,
Что правду видит из людей один.

Появляется Тиресий, которого ведет мальчик, за ним следуют двое слуг Эдипа.

Эдип

300 Привет тебе, Тиресий – ты, чей взор
Объемлет все, что скрыто и открыто
Для знания на небе и земле!
Ты видишь, хоть и с темными очами,
Страду лихую города больного;
Единственный его спаситель – ты.
Узнай, коли не знаешь, от гонцов:
Феб на вопрос наш дал такой ответ,
Чтоб мы, разведав Лаия убийц,
Изгнаньем их иль казнью истребили -
Тогда лишь стихнет ярая болезнь.
310 Тебе понятен рокот вещей птицы,
Знакомы все гадания пути;
Спаси ж себя, и город, и меня,
Сними с нас гнев души непримиренной!
Ведь ты – оплот наш; помогать же ближним
По мере сил – нет радостней труда.

Тиресий

О знанье, знанье! Тяжкая обуза,
Когда во вред ты знающим дано!
Я ль не изведал той науки вдоволь?
А ведь забыл же – и сюда пришел!

Эдип

Что это? Как уныла речь твоя!

Тиресий

320 Вели уйти мне; так снесем мы легче,
Я – свое знанье, и свой жребий – ты.

Эдип

Ни гражданин так рассуждать не должен,
Ни сын; ты ж вскормлен этою землей!

Тиресий

Не к месту, мне сдается, речь твоя.
Так вот, чтоб мне не испытать того же…

(Собирается уйти.)

Эдип

О, ради бога! Знаешь – и уходишь?
Мы все – просители у ног твоих!

Тиресий

И все безумны. Нет, я не открою
Своей беды, чтоб не сказать – твоей.

Эдип

330 Что это? Знаешь – и молчишь? Ты хочешь
Меня предать – и погубить страну?

Тиресий
Хочу щадить обоих нас. К чему
Настаивать? Уста мои безмолвны.

Эдип

Ужель, старик бесчестный – ведь и камень
Способен в ярость ты привесть! – ответ свой
Ты утаишь, на просьбы не склонясь?

Тиресий

Мое упорство ты хулишь. Но ближе
К тебе твое: его ты не приметил?

Эдип

Как речь твоя для города позорна!
340 Возможно ли без гнева ей внимать?

Тиресий

Что сбудется, то сбудется и так.

Эдип

К чему ж молчать? Что будет, то скажи!

Тиресий

Я все сказал, и самый дикий гнев твой
Не вырвет слова из души моей.

Эдип

Да, все скажу я, резко, напрямик,
Что видит ум мой при зарнице гнева.
Ты это дело выносил во тьме,
Ты и исполнил – только рук своих
Не обагрил. А если б зрячим был ты,
Убийцей полным я б назвал тебя!

Тиресий

350 Меня винишь ты? Я ж тебе велю -
Во исполненье твоего приказа
От нас, от граждан отлучить себя:
Земли родной лихая скверна – ты!

Эдип

Напрасно мнишь ты, клеветник бесчестный,
Избегнуть кары за слова твои!

Тиресий

Меня спасет живая правды сила.

Эдип

Уж не гаданью ль ею ты обязан?

Тиресий

Тебе; ты сам раскрыть ее велел.

Эдип

Скажи еще раз, чтоб понятно было!

Тиресий

360 Ужель не понял? Иль пытать решил?

Эдип

Не ясно понял; повтори еще раз!

Тиресий

Изволь: убийца Лаия – ты сам!

Эдип

Сугубой лжи – сугубое возмездье!

Тиресий

Велишь наполнить возмущенья меру?

Эдип

Что хочешь молви: речь твоя – лишь дым.

Тиресий

В общенье гнусном с кровию родной
Живешь ты, сам грехов своих не чуя!

Тема этой статьи - анализ одного из античных произведений и его краткое содержание. «Царь Эдип» - трагедия афинского автора Софокла, являющаяся одной из немногих его пьес, которые дошли до наших дней. Сегодня, спустя двадцать веков после смерти автора, его творение не утратило популярности. На его основе ставят пьесы в театре, снимают художественные фильмы. Все дело в том, что судьба человека никогда и нигде не была столь проникновенно изображена, как в этой трагедии.

Злой рок

Современники Софокла, а к ним относится также и мудрый Аристотель, полагали, что эта пьеса является вершиной мастерства ее автора. Если передать лишь краткое содержание, «Царь Эдип» станет не чем иным, как мифологическим сюжетом. В полном изложении творение Софокла представляет собой глубокое философское произведение.

Всю жизнь главного персонажа преследуют несчастья. Он пытается уйти от злого рока, но в конце концов с ним все же происходит то, что предрешено богами. Одно из величайших философских произведений в мировой культуре написал Софокл. «Царь Эдип», краткое содержание по главам которого представлено в статье, является классикой мировой драматургии. Благодаря образу главного героя Софокл вошел в Итак, перейдем конкретно к тексту.

Миф: краткое содержание

Царь Эдип - это герой одного из фиванских мифов. Из сказаний и легенд в античные времена авторы, как правило, и черпали вдохновение.

Миф об Эдипе повествует о причудливом переплетении судеб. Начинается он с рассказа о некоем царе Лае. Он и его жена Иокаста долгое время были бездетными. Согласно афинским традициям, по любому поводу за помощью следовало обращаться к так называемому Царь так и поступил. Однако многоуважаемый прорицатель отнюдь не порадовал несостоявшегося отца, известив его о том, что сын у него хотя и будет, но, когда подрастет, непременно убьет его, а затем, что еще ужаснее, женится на собственной матери, то есть на жене Лая.

Это повествование о том, насколько тщетны попытки простых смертных изменить то, что предрешено свыше. Философскую и религиозную основу можно прочувствовать, даже прочитав краткое содержание. Царь Эдип - главный герой легенды, в которой завязкой служит предсказание оракула. После прорицания отец приказывает оставить появившегося на свет младенца в диких горах. Но слуга жалеет ребенка и передает его незнакомому пастуху. Тот, в свою очередь, другому царю - Полибу, которого Эдип долгое время будет считать своим родным отцом.

Спустя много лет Эдип слышит страшное предсказание от того же оракула. Оно полностью совпадает с тем, чего безмерно боялся Лай: молодой человек умертвит отца и станет мужем вдовы убитого, то есть собственной матери. Не зная имени своего настоящего родителя, будущий преступник покидает дом человека, который воспитал. Несколько лет, подобно разбойнику, скитается наш герой. И в конечном счете, случайно убивает Лая. Дальше все происходит именно так, как и предвещал оракул.

Эписодий первый

Итак, главный герой пьесы - царь. Зовут его Эдип. Однажды у царского дворца появляется процессия, участники которой просят повелителя о помощи. В Фивах свирепствует страшная эпидемия. унесла уже множество жизней, и поскольку царя своего жители воспринимают не иначе, как в качестве спасителя (он некогда их уже выручал, после чего и занял престол), к нему они и обращаются с мольбой отвратить ужасную беду.

«Спаситель», как оказалось, уже принял соответствующие меры: послал гонцов к всесильному оракулу. Ведь тот обладает силой, которая заключается в умении узнать у самого бога Аполлона о причине столь страшной напасти.

Ответ приходит совсем скоро: язва послана в наказание за то, что в Фивах безнаказанно проживает цареубийца. И Эдип, не подозревая, что является тем самым преступником, клянется найти и наказать виновного.

Пьеса и сказание

Создавая пьесу, последовательность событий мифического сюжета существенно изменил Софокл.

Что собой представляет трагедия «Царь Эдип»? Краткое содержание этой пьесы - это история о неком правителе, который в поисках злоумышленника узнает правду о своем происхождении и о собственных преступлениях.

Чем отличается от сказания? В легенде речь идет о юноше, который совершает преступление, а затем волею судьбы становится царем. Однако в конце его настигает возмездие. В народном афинском сказании все предельно ясно. В трагедии истина раскрывается лишь в кульминации.

Афинским зрителям эта мифическая история была знакома с детства. Имя убийцы им было хорошо известно. Постановка пьесы Софокла имела, тем не менее, огромный успех. Причина - в социальной и этической проблеме трагического произведения. Первые зрители бессмертной пьесы были заворожены достойным и решительным поведением правителя, в руках которого находится судьба всего народа. Царь поступить иначе не может. Он непременно найдет убийцу своего предшественника и покарает его. Автор пьесы перевел народный миф на театральный язык. Произведение затронуло темы, интересные не только для античных зрителей.

Основателем трагедии стал Софокл. «Царь Эдип», краткое содержание которого изложено в этой статье, - произведение о злоключениях человека, судьбой которого управляли всесильные боги.

На сцене постановка включала начало, развязку и эмоционально сильную кульминацию. Эта схема была создана Софоклом, за что его и называют отцом трагедии. Еще одной особенностью, которую он ввел в театральное искусство, стало появление в кульминации нового персонажа.

Тиресий

В трагедии все внимание сосредоточено на главном герое. В каждой главе он присутствует и является важнейшим участником действия. Таким образом построены почти все театральные произведения, которые создал Софокл. «Царь Эдип», краткое содержание которого сводится к диалогам персонажа с другими героями, а преимущественно с оракулами, в следующем эписодии содержит беседу царя с Тиресием. Этот человек - предсказатель, который знает правду, но из жалости не сразу решается ее открыть своему собеседнику. И все же с помощью криков и угроз царь добивается от него признания. Тиресий называет имя убийцы. Это имя - Эдип.

Креонт

«Царь Эдип», краткое содержание которого дает представление о загадках и интригах, присутствующих в трагедии, является классикой театрального жанра. Мотивы мести, смерти и борьбы за власть заимствовал из этого произведения сам Шекспир.

После ужасных слов Тиресия на первый план выходит царская семья. Креонт - брат Иокасты. И именно он должен был, согласно древним традициям, занять трон после смерти царя. Но вдруг появился чужеземец, спас фиванских жителей от кровожадного чудовища и в знак народной благодарности получил то, что полагалось по праву родственнику. Царем стал никому неизвестный доселе Эдип. Быть может, брат Иокасты затаил на новоиспеченного правителя обиду, подстроил все и подговорил Тиресия дать неверные сведения? Такие мысли терзали Эдипа, покуда не появилась несчастная участница кровосмесительной связи - сама царица.

Иокаста

Родную мать взял в жены царь Эдип. Краткое содержание мифа говорит лишь о том, что женщина эта не по своей воле совершила грех кровосмешения. У великого драматурга этот образ обладает характерными чертами. Иокаста - женщина сильная и волевая. Узнав о причине ссоры мужчин, она высмеивает их. Стремясь доказать, насколько глупо верить предсказаниям, она рассказывает о своей молодости. Ее рассказам внимает царь Эдип.

Краткое содержание по эписодиям - это действия и размышления главного героя. В полном объеме это произведение представляет собой поэтические диалоги, где фоном служит хор. Без него не обходилась ни одна античная драма. И здесь, когда Иокаста принимается рассказывать своему молодому мужу до боли знакомую историю, хоровое пение становится все более тревожным и печальным.

Рассказ царицы

Иокаста рассказывает о том, как потеряла своего первенца, а муж ее был убит разбойниками. Смерть Лая напоминает Эдипу события, которые происходили во время его странствий. А предсказания оракула, на основании которых царь приказал избавиться от младенца, чрезвычайно похожи на те, из-за коих новый муж Иокасты некогда покинул родной дом. Воспоминаниям женщина предается исключительно для того, чтобы убедить спорщиков в том, что они заблуждаются.

Предсказания оракулов не имеют под собой никакой почвы. Они лишь могут подтолкнуть человека к совершению непоправимых ошибок. Так рассуждает Иокаста. Трагический герой тем временем охвачен страшными подозрениями.

Кульминация

История о жизни, окутанной страшными тайнами, которые к концу пьесы должны быть разгаданы, - в этом и заключается краткое содержание. Царь Эдип полагает, что лишь один человек может помочь ему узнать правду. Старый слуга, который когда-то отнес новорожденного в горы, ответит на единственный, но самый важный вопрос. Но в Фивах этого человека уже нет. Отдан приказ найти раба. А тем временем на сцене появляется новое лицо.

Из родного края прибывает вестник и сообщает о смерти Полиба. Эдип должен занять место умершего царя. Но ведь предсказания оракула говорят о том, что после он женится на матери… Прибывший издалека человек, желая успокоить Эдипа, открывает всю правду. Теперь известно, что Полиб не является его родным отцом. И дабы добиться всей истины, Эдип обращается к Иокасте. После недолгих споров и сопоставления фактов он понимает, что все предсказания, данные ему и Лаю, сбылись.

Царица кончает жизнь самоубийством. Эдип ослепляет себя, тем самым выполняя свое обещание наказать преступника.

Трагедия Софокла «Царь Эдип», краткое содержание которой изложено в нашей статье, является бессмертным произведением мировой драматургии. Герой античного автора хотя и находится во власти богов, но всеми силами стремится стать вершителем собственной судьбы. Однако единственное, что ему удается, - это наказание. Но все же софокловский Эдип - один из величайших литературных героев.